Форум » Прочее » Одною Музою хранимы... » Ответить
Одною Музою хранимы...
Arwen: Люди не приходят в нашу жизнь случайно, Хоть порой дивимся мы судьбе. А она, плутовка, вроде бы нечаянно В нашу Жизнь приводит нужных нам людей. Все они, какими бы ни были, Оставляют в наших Душах след... [more]Автор: Тамара Арушанова[/more] Актерская профессия прекрасна и опасна тем, что приводит актера в жизнь множества людей. И если актер талантлив, его "даже за плечи не вытолкнуть из памяти" и из жизни. Мы с тобой - яркий пример этому. А что происходит, когда талантливые актеры, режиссеры, операторы... сталкиваются в одном театральном или кинематографическом проекте? Ты права - из искр возгорается пламя! И рождается ЧУДО: спектакль или фильм, заставляющий зрителя смеяться и плакать, любить и ненавидеть, падать в бездну отчаяния и взмывать на крыльях надежды, позволяющий заглянуть в себя и изменить что-то в своей жизни.... Но дороги профессии извилисты... Закончен проект, и пути актеров расходятся. Надолго ли? Не знаю. Может, навсегда. Но каждый из них унесет с собой воспоминания о напряженной совместной работе на сцене или в кадре и о кратких минутках передышки, о жарких творческих спорах и взаимопонимании без слов... А может быть, будет помниться просто удовольствие общения с интересным человеком. И каждый из них - вольно или невольно - оставит след в душе друг друга. Как складывается жизнь и актерская судьба тех, кто был рядом с Григорием Александровичем на съемочной площадке и на театральной сцене; тех, кто согревался теплом его души и поддерживал Григория в трудную минуту; тех, с кем он делился своими замыслами и чью точку зрения уважал; тех, для кого он был важен и кто был значим для него... Чем сейчас живут замечательные люди, создававшие вместе с Григорием Александровичем Спектакли и Кинофильмы? И кто сейчас работает рядом? Одною Музою хранимы.... © "Мне пока везет, то есть, во всяком случае, я работаю с людьми талантливыми и интересными" /Г. Антипенко
voshod442: Поздравляю сценических "бабушку" Веру Васильеву, "маму" Ольгу Остроумову и "любимую женщину" Нелли Уварову с премией "Звезда Театрала"!!!
shtany55: Поздравляем Юлию Рутберг с присвоением звания народной артистка России. Об этом говорится в указе президента Владимира Путина. Документ опубликован на официальном интернет-портале правовой информации. Звание присвоено «за большие заслуги в области театрального, кинематографического и музыкального искусства», сообщается в указе. Источник: http://www.gazeta.ru/culture/news/2016/03/31/n_8442431.shtml
Arwen: От школьного театра до Театра Вахтангова, от киноэпизодов до героев народных комедий. У Владимира Этуша счастливая актерская судьба. 6 мая Владимиру Абрамовичу исполнилось 94 года Множество наград и званий. От ордена Красной Звезды до народного артиста СССР и первого лауреата в номинации «Легенда сцены». Владимир Этуш — обладатель удивительно счастливой актерской судьбы и в кино, и на сцене. Актер, заслуживший любовь зрителя даже за роли злодеев. ПЛЮС-МИНУС ГОД «Считайте, как удобнее». Так говорит про свой возраст Владимир Этуш. 6 мая 1922 года или годом позже. Мама Владимира Абрамовича списала сыну год. В то время мальчикам родители нередко давали год запаса, чтобы они окрепли перед армией. В случае с Этушем — не понадобилось: будущий актер пошел служить вовремя, но при оформлении паспорта путаницы все же избежать не удалось. ШКОЛЬНЫЙ ТЕАТР Первые шаги в актерской профессии Владимир Этуш сделал еще в школе, занимаясь в самодеятельном театральном кружке. Первым сценическим опытом в младших классах стало чтение «Маски» Чехова на школьных вечерах. Но после окончания школы Этуш решил стать не актером, а режиссером. Но попал не в ГИТИС, а в Щукинское училище — вольным слушателем. Помог Рубен Симонов, с племянницей которого в то время был дружен Владимир Этуш. «С меня потребовали письменный план постановки. Я не понимал, как это сделать, и ушел с разбитыми надеждами. Дорога моя лежала мимо книжного магазина, на глаза попалась брошюра: «Режиссерский план постановки «Воспитанницы» Островского. Я ее купил, немного перефразировал, подал свой текст экзаменатору и получил тройку». ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ Предвестником войны для Владимира Этуша стал автомобиль немецкого посольства, который ночью 22 июня 1941 года пронесся мимо припозднившегося студента. А сигналом к тому, что театр надо оставить до мирных времен, — количество зрителей на спектакле «Фельдмаршал Кутузов». Всего тринадцать. И хотя актеров театральных училищ не призывали, Этуш записался добровольцем, закончил школу военных переводчиков и отправился служить в Закавказье. Будучи лейтенантом, актер участвовал в освобождении Ростова-на Дону и Запорожья. Война для Владимира Абрамовича закончилась в 1944 году тяжелым ранением и орденом Красной Звезды. ТЕАТР ВАХТАНГОВА Призвание свое Владимир Этуш нашел сразу. В Театре Вахтангова актера заняли в комедийных ролях — причем возрастных. Первый яркий образ — слуга Лаунс в комедии Шекспира «Два веронца»: находчивый, искрометный, обаятельный. Один из любимых спектаклей Театра Вахтангова — мольеровский «Мещанин во дворянстве». Критики называли постановку Шлезингера милой, смешной, радостной. Владимир Этуш в роли Журдена проявил весь свой комедийный талант и творческую фантазию. Иллюзионист Отто Марвульо в комедии Эдуардо де Филиппо «Великая магия» — сразу два образа в одном лице: герой реальный и выдуманный. Чародей и волшебник, которому нет равных. В «Миллионерше» по Бернарду Шоу Этуш — незадачливый любовник «воскресный муж» Эпифании Блендербленд. Но не громоздкий и неповоротливый, каким задумал своего персонажа автор, а легковесный и трансформирующийся в зависимости от обстоятельств и комедийного дара исполнителя. Драматический талант Этуша проявился в роли Купо в спектакле «Западня» по роману Эмиля Золя. В начале спектакля — герой добрый и нежный. Робкий влюбленный из-за капризов к финалу трансформируется в назойливого и грубого. Это перевоплощение и показал блистательно Владимир Этуш. ТОВАРИЩ СААХОВ И ДРУГОЕ КИНО Закавказский опыт военных лет пригодился на службе кинематографу. Товарищ Саахов. Роль, принесшая успех Этушу-киноактеру в «Кавказской пленнице», стала зарисовкой с натуры. «Я как губка впитывал этот говор, акцент, так что в «Кавказской пленнице» мне было легко играть». Это обстоятельство заметил режиссер Леонид Гайдай и не правил актера на съемочной площадке. Результат — искрометные фразочки: «шляпу сними», «горячий, совсэм бэлый», «спортсмэнка, комсомолка и просто красавица»... Фильм разобрали на цитаты, Саахова признали за «своего». «После выхода картины на экраны знакомые предупреждали меня, чтобы был осторожен: мол, кавказцы и побить могут. А получилось совсем наоборот. Как-то пришел на базар, так меня там чуть ли не на руках стали носить. Со всех сторон окружили, стали наперебой угощать. То есть приняли как родного». Как родного приняли Этуша и в кино. Актеру блистательно удаются острохарактерные и комедийные роли. Король в фильме «Старая, старая сказка» Надежды Кошеверовой, фантазер Шпак в картине Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию», инженер Брунс в «Двенадцати стульях», магистр черной магии в картине «31 июня». Неподражаемый актерский дуэт с Владимиром Басовым и роль Карабаса-Барабаса в «Приключениях Буратино». Кинозлодеи Владимира Этуша обладают необычайным обаянием и вызывают если не симпатию, то всегда улыбку благодаря не только комедийному, но и драматическому таланту актера. ИСТОЧНИК
RATANN: https://www.youtube.com/watch?v=qOkLh1msktw Российская актриса театра и кино Юлия Рутберг в программе "Встретились, поговорили". MIX TV Дилетанты заполонили все Сейчас наступили времена, когда дилетанты заполонили все — спортсмены снимаются в кино, артисты катаются на коньках. Виной этому стал бизнес. Такое мнение в интервью радио Baltkom выразила российская актриса Юлия Рутберг. Мы делали интервью в субботу. В Риге шел дождь. — А где у вас курят? — спросиля Рутберг перед эфиром. — В подворотне, — ответил звукорежиссер, который сам направлялся на перекур. — О, я с вами — подворотни я люблю, — обрадовалась актриса. Эфир мы начали, когда они вернулись. И говорили о том, как хорошо, когда каждый человек на своем месте, и о том, что в жизни такое случается далеко не всегда. «Каждый должен заниматься своим делом, поэтому я, например, отказываюсь кататься на коньках. Во‑перых, потому что я «одноразовая», и, если я сломаю два ребра, это помешает мне заниматься основной профессией. Хотя есть ребята смелые, которые замечательно работают. То, что спортсмены играют в кино, — странно. Однако то, что артисты катаются на коньках, а спортсмены играют в кино — это дань моде, бизнес. Бизнес вмешался во все», — говорит актриса. Юлия Рутберг считает, что звезды шоу‑бизнеса или спортсмены так или иначе не смогут повторить мастерство таких актеров, как, например, Юрий Никулин и Алексей Петренко. «Раньше КВН был клубом веселых и находчивых, а сейчас это клуб веселых и предприимчивых. Уходит не только искренность — уходит профессия, уходит мастерство. Дилетанты заполонили все, а это и падение качества сразу. Ну нельзя какому‑нибудь прекрасному спортсмену сыграть так, как Петренко играет у Германа в «Двадцать дней без войны». Не сможет никто из певцов из шоу‑бизнеса сыграть так, как играл Никулин. А Гурченко, которая так сыграла в «Двадцать дней без войны», смогла стать некой кабаретной театральной певицей и найти свой жанр, но это была поющая актриса, она не собралась уходить в шоу‑бизнес», — отмечает Рутберг. Вадим Радионов, журналист латвийской радиостанции BALTKOM https://goo.gl/Jn16K8 https://goo.gl/7TXla4 Опубликовано: 8 окт. 2016 г.
Админ: Встречи с Вахтанговцами: Рутберг Юлия (он-лайн трансляции на сайте театра им.Вахтангова)
RATANN: http://augustnews.ru/yuliya-rutberg-artistka-i-chelovek-eto-dva-raznyh-mira/ НОВОСТИ ТОЛЬЯТТИ Юлия Рутберг: «Артистка и человек — это два разных мира» 17 февраля 2017 11:46 Актриса Юлия Рутберг рассказала читателям «Площади Свободы», почему она не желает быть хорошенькой красавицей. Юлия Рутберг — величина в театральном мире бесспорная. С абонементом № 14 «Звезды театра и кино» в 25-м сезоне слушателям Тольяттинской филармонии вообще крупно повезло. В апреле ждем потрясающего мхатовского виртуоза Авангарда Леонтьева. В феврале вместе с актрисой Театра Вахтангова Юлией Рутберг вспоминаем великие стихи и присматриваемся к ее судьбе. Долой жвачку — Не секрет, что мы с вами перестали читать, — огорчается Юлия за всех нас. — Времени у нас нет, работаем много, телевизор много смотрим. И это ужасно. И это перекинулось на наших детей. Маленький человечек должен понять, для чего нужно читать, потому что книга — это собеседник, друг. Но у него появилась кнопка удовольствия. Нажимаешь на кнопку, и вот тебе айфон, айпэд, компьютер, где выдается любая информация. И что делают наши дети? Вместо того, чтобы прочитать «Войну и мир» Толстого, они нажимают кнопку удовольствия и получают краткое содержание, рассказанное каким-то дядей или какой-то тетей. И это не их собственные мысли по поводу первоисточника, а чья-то жвачка, чтобы они ее дожевывали. Это ужасно. Потому что мы все хотим, чтобы дети были лучше нас, умнее нас, и правильно делаем. — Кем растите своих детей? — Они обязаны стать хорошими людьми. Обязательно. Настоящими, порядочными людьми. И личностями. А все остальное пускай выбирают сами. — К театру это не имеет отношения? — У меня сын учился в театральном, но ушел, потому что с его точки зрения это не мужская профессия. Буду цветной — Когда я была юной, в Советском Союзе в любом универмаге продавались вещи трех цветов — серого, коричневого и черного, — говорит Юлия. — И все, что было цветным, новым и красивым, надевалось только на праздник, чтобы не запачкать, не помять и не порвать. Однажды, мне было лет двенадцать, мне подарили костюмчик: синий пиджачок, синие брючки, оранжевую водолазку. Красота несусветная! В общем, я надела все это раз пять в гости и… выросла. И было очень обидно, потому что, когда мне было еще четыре года, мы с мамой гуляли по Столешникову переулку, туда подъехала пожарная машина красного цвета, и из нее выскочили пожарные в красных костюмах. Я в совершенном восторге спросила: «Мама, а кто эти дяди? «Это пожарные, доченька», — ответила мама. «Когда я вырасту, я стану пожарным», — заявила я. «Почему?» — спросила мама. «Мама, они в красном. А я так хочу быть цветной», — ответила я. Угол или овал? — Отрочество — это время, когда царит школа. Школа — это прекрасное заведение, где всех причесывают под одну гребенку. Но каждому в школе наверняка повезло встретить одного, двух, а может, и нескольких удивительных учителей. И эти люди смогли открыть для нас форточку, окно, дверь, а иногда и врата в какую-то другую свободу. Для кого-то это была биология, для кого-то — физика, мне повезло с литературой. У нас с шестого класса была поразительная учительница литературы — Лидия Николаевна Гражанкина. Дивная, прекрасная, она читала нам огромное количество стихов не по программе. Благодаря ей мы два раза в неделю обязательно писали сочинения и один раз в две недели — сочинение на свободную тему. Лидия Николаевна оставляла нас на сорок пять минут один на один с листом чистой бумаги и требовала, чтобы мы размышляли и думали сами. И вот однажды в восьмом классе мы пришли на урок литературы и увидели, что доска разделена мелом на две части. На одной стороне доски было написано: «Павел Коган. Угол». А с другой стороны – «Наум Коржавин. Овал». Она предложила сравнить две геометрические фигуры, два способа взаимоотношения с миром, два эмоциональных поля. Ну что тут говорить про меня, четырнадцатилетнюю? Какой овал? Я сама состояла из углов. Конечно, угол. А от четырнадцати до пятидесяти я полюбила овал. Как малый мир, в который ты можешь спрятаться, где ты можешь быть собой. Овал — тишина и покой. Но это не отменяет того, что в него по-прежнему и беспощадно врезаются разные углы. Ай да Пушкин! Юлия Рутберг весь вечер читала стихи, ни разу не заглянув в шпаргалку или книжку. И пела. Пела Вертинского, Окуджаву. А параллельно рассказывала о себе. Среди правдивых историй о ней самой — случай, когда ее попросили прочитать что-нибудь из Пушкина очень большому собранию его потомков. «И тогда я пошла в усадьбу Хрушева — Селезнева и молила Александра Сергеевича, чтобы он дал мне знак, что я — не городская сумасшедшая, что он согласен с тем, что я решилась делать. А я твердила: «Пожалуйста, ну пожалуйста, Александр Сергеевич, дайте мне знать…». Поднимаю голову, и… как та свинья под дубом, вижу, что все это время на стене было написано: «А все-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеевичем поужинать в «Яр» заскочить». Булат Шалвович Окуджава. Я просто подпрыгнула от радости и теперь уже знала, с чем идти на встречу». Не давите авторитетом — Юлия, благословение Александра Сергеевича вы получили. А доводилось ли вам просить о чем-то других великих, когда вам выпадали такие роли? — Да. К Фаине Георгиевне обращалась, чтобы она меня оставила в покое, не придавливала. Авторитетом. Как каменная плита. (Речь о многосерийной картине «Орлова и Александров», в которой Рутберг исполнила роль Фаины Георгиевны Раневской.) Чтобы отпустила. Я ей обещала, что я смогу и буду работать честно. Буду защищать ее. А то она взялась за меня капитально, я слово «мама» не могла сказать нормально. — Такой вот уровень волнения? — Да, волнение. Непростая это задачка — сыграть Фаину Георгиевну Раневскую. Она, кстати, и сама вела беседы с Пушкиным, да еще какие! Артист — это перевоплощение — Юлия, говорят, что вы обожаете парики? — Парики? А я их не обожаю. Это вынужденная мера для того, чтобы меняться в кадре. Я не могу быть все время похожей на себя. И я настаиваю на париках, разных, разного цвета. В зависимости от эпохи, стиля, национальности и страны, из которой этот персонаж. Ну что же это такое: включаю я телевизор, и одновременно на первом и втором каналах вижу — играют хороший артист и хорошая артистка. Только артист рубашечку сменил и галстучек, а артистка-то была в платьице, а теперь в брючках. Ну ребята, окститесь! Артист — это перевоплощение. А я не хочу быть хорошенькой, красавицей, миленькой. Я человека хочу сыграть. И если нужны морщины, я их делаю. Если нужна седина, я делаю седину. Если нужны переломанные пальцы, я специально их забинтовываю, чтобы пальцы были некрасивыми. А кто мне дал такое право — сусальным золотом покрывать человеческие жизни? Это неправда. Это неправда! Я думаю, что артистка и человек — это просто два разных мира. — И в эту минуту мне хочется усомниться в том, что вы полюбили овал… — Усомниться? Нет, нет, полюбила, полюбила… А то бы я здесь говорила «Ненавижу все, ненавижу! Ррр…» Яга мирового уровня Юлю нисколько не смутил вопрос об отношениях с возрастом: — На самом деле меня господь уберег быть красавицей, и вообще я — характерная актриса. А это значит в равной мере и смешные, и трагические «я в предлагаемых обстоятельствах». Понятно, что я никогда бы не смогла сыграть Красную Шапочку. Мне бы, конечно, предложили Бабу-ягу. И слава богу. Потому что Баба-яга — это уровень мирового репертуара. А вообще-то… я совершенно спокойно к этому отношусь. Мне кажется, что стареть человек должен достойно. Бог не зря дал тебе твое лицо, и не надо превращать его в общепринятое место. Погорячее с… дыней — Юлия, в вашей биографии есть приз за лучшую любовную сцену. В «Хлестакове», если я не ошибаюсь. — Да, в номинации «Некоторые любят погорячее». Это приз за сцену Анны Андреевны и Хлестакова. — Неожиданно. — Чего ж тут неожиданного? Мы с Максимом Сухановым играли так, что там люди падали в обморок от хохота. Это был выдающийся спектакль Володи Мирзоева, который назывался не «Ревизор», а «Хлестаков». Он заканчивался с приездом Хлестакова. Мы его играли восемнадцать лет, получили за него все возможные призы, которые только существовали на то время. И что там творилось! Вот у нас была эротическая сцена с дыней, руками никто ни до кого не дотрагивался. Что было в зале, я вам передать не могу. Ну очень смешной спектакль! Потому что во время него работает наша фантазия. Самое прекрасное, когда спектакль пробуждает фантазию. Кода ты помещаешь зрителя в питательную среду, и он начинает дофантазировать. Не надо все разжевывать зрителю. Не для того существуют спектакль и искусство. Искусство создает коридор, направляет человека. На этом и «Медея» во многом построена. — Сложно было решиться на «Медею»? — Решиться было нетрудно, трудно доползти до конца, до выпуска. Но это очень хороший спектакль. Великолепный! И он идет с невероятным зрительским откликом. Римас Туманис отнесся к нему очень трепетно. Спектакль просто «на руках внесли в театр». У меня в театре — замечательные партнеры. Язона в «Медее» играет Гриша Антипенко, который первый раз вот так серьезно пришел в театр, а его сразу взяли в труппу. А в «Крике лангусты» Жоржа Питу играет Андрей Ильин, который тоже только пришел к нам, и тут же Римас Туманис сразу пригласил его в театр. Это говорит о том, что мы там собираемся не для того, чтобы хорошо проводить время, а по художественным сопряжениям.
RATANN: http://www.teatral-online.ru/news/17682/ 24 февраля 2017 года Павел Сафонов: «Театру сатиры предложил трагикомедию» "...– Вы сотрудничаете с самыми разными театрами, часто меняете площадки. Нет ли у вас желания влиться в какой-то один коллектив? – Сложный вопрос. Я, как выпускник Щукинского театрального института, до сих пор считаю, что мой дом – Театр Вахтангова, потому что я там вырос. Но в то же время я действительно много работаю на разных площадках. Например, в Театре на Малой Бронной сделал два очень важных для меня спектакля. Второй спектакль выпускаю и в Театре сатиры, причем ощущаю себя достаточно комфортно: надеюсь, наше сотрудничество продолжится. Я вообще люблю понятие «театр-дом», стараюсь, чтобы на репетициях возникала атмосфера взаимопонимания. И пока это все происходит... ...мне важно, чтобы в спектакле звучала интонация времени. Тогда ты будешь честен перед лицом искусства и перед зрителями. Свои спектакли я стараюсь делать так, чтобы они были зрелищными и пронзительными, ну и, конечно, чтобы затронутые нами темы не являлись глупостью."
ElenaA: Молодец, Павел Сафонов Коротко и ёмко... и исчерпывающе.
RATANN: http://www.rewizor.ru/cinema/special-projects/epoha-kino/intervu/uliya-rutberg-razgovor-v-antrakte/ РЕВИЗОР. ru Информационный интернет-портал о культуре в России и за рубежом Юлия Рутберг. Разговор в антракте “Если скучно и уныло, то никому, ни с одной, ни с другой стороны это не надо”. Талантливая, яркая, она - звезда сцены Театра им. Вахтангова, лауреат российских театральных премий “Чайка” и “Хрустальная Турандот” и ордена “Слава нации”. Она любима зрителями и востребована режиссёрами, она узнаваема и роскошна, хотя почему-то называет себя “девочкой с сомнительной внешностью”. Она - Юлия Рутберг. Ваши коллеги говорят, что в работе Вы не умеете “экономить”. Что даёт силы, заставляя каждый день двигаться вперёд, даже если вопреки, наперекор событиям и настроению? Прежде всего - это моя семья, потому что знаю, что я должна, что есть слово “надо”. Потом, несомненно, театр, который я бесконечно люблю, как бесконечно люблю моих партнеров по сцене. И даже тогда, когда работа с одной стороны отбирает силы, то с другой чрезвычайно наполняет тебя счастьем, потому что понимаешь - ты делаешь то, что действительно нужно людям. И это не самообман, ведь никакая сумма прописью тебя не заставит быть счастливой. Вы как-то обмолвились, что актер – профессия ответственная. Когда Вы особенно остро это почувствовали? Я это поняла ещё в Вахтанговском училище, а в театре произошло осознание: ты должен отвечать за то, что эмоционально сообщаешь залу. Артисты ведь медиумы, обладающие большим энергетическим зарядом, и очень важно какое “ядро” ты посылаешь зрителям, чем ты их “заражаешь”! Надо суметь заставить людей думать, сопереживать, даже плакать. Впрочем, заставить – неправильное слово. Надо искренне проживать то, что ты делаешь, и тогда зрители сами будут подключаться, а если этого не происходит, то всегда виноват артист, который плохо играет. Это Вы о том, что без провала никогда не поймешь, что такое настоящий успех. Помню, Вы как-то говорили, что у Вас были потрясающие провалы. Какой запомнился больше всего? “Трехгрошовая опера” в постановке Гарри Марковича Черняховского. В одном месте и в одно время собралось столько прекрасных людей, была придумана неимоверная декорация и потрясающий свет, замечательные костюмы, совмещение зонгов Брехта и оперной музыки, но в какой-то момент, словно всё разъединилось и перестало работать на одну цель. Почему так вышло? Трудно объяснить. Для репетиций подобная ситуация нормальна, но потом спектакль так и не “задышал”. Словно какой-то бес вселился в этот материал, его невозможно было ухватить, он всё время выскальзывал из рук. Мы из кожи вон лезли, а зал не реагировал. Получилась такая “артель напрасный труд”. Тем не менее, сейчас я могу с уверенностью сказать, что это был столь изящный провал, что на фоне некоторых сегодняшних постановок, данная “неудача” имела бы большой успех. Актеры, на мой взгляд, не просто медиумы. Они - стихия. Какая стихия Вы? Вода. Но не океан, который при всем своем величии страшен, он - ловец человеческих душ, матрица. Наверное, море… Знаете, когда я впервые увидела Красное море, заглянула в его глубину, то буквально захлебнулась от восторга, потому что никогда не представляла себе, что персонажи диснеевских мультиков будут плавать под водой (смеётся). Но и не море. Я та вода, которая в постоянном движении, подобно горной реке. Умею и бурлить, и спокойно течь, и выплёскиваться. Фото: http://www.vakhtangov.ru/persones/rutberg С кино у Вас долго не было взаимного притяжения. После того, как в фильме Алексея Симонова “Отряд” в результате монтажа в кадре осталась только Ваша спина, Вы шутили, что в большой кинематограф “вошли спиной”. Когда произошёл поворот на 180 градусов? Лицом меня “развернул” Евгений Гинзбург. Это была маленькая роль в его телевизионном мюзикле по рассказам Ги де Мопасана “Руанская дева по прозвищу Пышка”. Играла публичную женщину, и мне было позволено спеть два музыкальных номера и станцевать. Вообще я попала в такую блистательную команду людей, что теперь можно только позавидовать самой себе. Оператором на картине был младший брат драматурга и поэта Александра Галича Валерий Аркадьевич Гинзбург (работал на фильмах “Комиссар”, “Живет такой парень”, “Когда деревья были большими”, “Солдат Иван Бровкин” и др. – Прим.ред.), по-настоящему великий человек, с которым мы подружились на всю жизнь. А с Евгением Александровичем (Гинзбургом. – Прим.ред.) у нас произошла “влюбленность по собственному желанию”. Он был для меня Богом, который видел во мне абсолютно все качества – комические, трагические, музыкальные, танцевальные. Позже я снималась во всех его картинах. Невероятное везение! Затем судьба свела меня с Владимиром Яковлевичем Мотылем, и между нами возникла особая, чрезвычайно уважительная связь аксакала и младенца. У Мотыля я сыграла маленькую роль в полном метре “Расстанемся - пока хорошие” по мотивам рассказа Фазиля Искандера “Дудка старого Хасана”. Мой персонаж – Аду, прислуга княгини, горбатая женщина, с усами. И это было замечательно! Так что у меня к кино нет никаких претензий. Потом, в 90-е, начался кошмар, и так получалось, что мне планомерно предлагали роли врачей, куртизанок или журналисток. Поэтому я абсолютно сознательно на пять лет сосредоточилась только на театре. Наверное, существует какое-то высшее предназначение в том, со мной работали прекрасные театральные режиссёры, а у кого-то их не было и нет. Так что все шансы, какие у меня были, я использовала. И это лучшая театральная режиссура ХХ века! Что в тот момент Вам предлагал театр? Мне очень повезло. Я “переходила из рук в руки” от Гарри Марковича Черняховского к Петру Наумовичу Фоменко, от которого попала к Роману Григорьевичу Виктюку и Аркадию Фридриховичу Кацу, а потом к Владимиру Мирзоеву, Андрею Жолдаку, Михаилу Цитриняку. Затем в театр им. Вахтангова пришел Римас Туминас. В новом тысячелетии кинематограф оказался к Вам более благосклонен и щедр на роли? Отчасти. Я прекрасно знакома с Павлом Лунгиным, который неоднократно говорил, что будет меня снимать, но пока этого так и не случилось, как ни случилось ни с Вадимом Абдрашитовым, ни с Александром Миндадзе. Но я никогда не сетовала, как складывается, так и складывается. Да, в кино у меня было мало главных ролей, но, знаете, я же не типичное лицо героини. Для того чтобы стать героиней, ты должен быть особым, и я это прекрасно понимаю. Дело даже не только и столько в красоте, а в том, что есть женский образ, женский облик. Например, снялась в фильме “Макаров” у Владимира Хотиненко, и он весьма лестно отзывался о моей работе. Потом мне встретилась Марина Мигунова, которая предложила главную роль в своем фильме “Прощайте, доктор Фрейд!”, который в 2004 году был отмечен на кинофестивале “Амурская осень” за самый смешной сценарий и за режиссуру. Думаю, что если не профессиональное сообщество, то зрители наверняка отметили и смешной сценарий, и режиссуру, и потрясающие актерские работы в картине “Кушать подано”, в которой Ваша героиня – любящая, но неверная жена, которой изменяет любящий муж… У фильма интересная судьба: первые семь лет после выхода его показывали на каждый Новый год: перед праздником, во время и после. Над нами даже шутили, что мы становимся новой “Иронией судьбы” (смеётся). При всём очаровании от предложенного материала и прекрасной совместной работы, напряжение было колоссальным! Фильм сняли фактически за две недели, смены длились по 20-22 часа! Безумный график был обусловлен тем, что собрать вместе такой превосходный актерский ансамбль на длительный срок практически невозможно. Так что на площадку едва ли не каждый день приезжали машины “скорой помощи”, потому что от переутомления буквально падали, сердце болело. Как-то у меня выдалось несколько свободных часов, и я для разрядки поехала по магазинам – накупила себе обуви и неимоверное количество подарков детям, после чего мне стало немножко легче. Знаете, состояние, когда ты ощущаешь себя машиной – страшное! Уже никаких денег не хочется. По счастью, весь этот ужас рабочего процесса остался за кадром, и зрители видят исключительную легкость бытия. Например, в финале картины, есть “застольная” сцена, во время которой все смеются. Поверьте, мы не просто играли свои роли, это у нас случился психоз от усталости и нервного перенапряжения – хохотали до упада! А началось всё с того, что Маша Аронова до начала команды “мотор” бросила через стол в Сашу Балуева маслинку. Балуев “озверел” и на несколько секунд повисла, подобно грозовой туче, пауза, но потом враз началось такое безудержное веселье, что не передать. Выплеснули накопившееся напряжение. И это передаётся даже через экран! Не могу не спросить о работе в телесериале “Доктор Тырса”. Полагаю, что на этом проекте напряжение было ничуть не меньше, но именно из-за ситуации, в которую попадает Ваша героиня... Я люблю эту работу со всех точек зрения. На проекте собрались замечательные люди, как в кадре, так и вне его. Со многими коллегами я встретилась впервые – Михаилом Пореченковым, Сергеем Газаровым, Михаилом Трухиным, и все мне помогали. Понятно, что каждый занимался своим делом, но при этом было много человеческих проявлений, что всегда очень приятно. Я пыталась играть светло, хотя по сюжету история грустная: моей героине, известной и успешной балерине Арине Раевской, ставят страшный диагноз, после которого жизнь делится на “до” и “после”. Нужно было найти правильную интонацию, чтобы за короткий отрезок времени точно показать резкий переход от счастья, от куража в личной жизни и в профессии к тому аду, который внезапно случился, и случился без всякой середины. Мы начинали снимать с самого сложного эпизода, когда Раевская прощается со сценой. Было по-настоящему трудно сразу правильно сыграть. И моя бесконечная благодарность Олегу Мазурову (исполнитель роли Филиппа Шумилова, бывшего артиста балета. - Прим.ред.), с которым мы буквально “слепились” в той сцене. Благодаря тому, что всё сыгралось определенным образом, стало понятно, в каком направлении двигаться в работе дальше. Совершенно изумительно отработала Юлия Сухих. Её персонаж – девочка-сирота, беременная гимнастка. Снимали сцену в больнице после ампутации, и помню, когда я открывала глаза и видела её лицо, возникала гамма чувств, и потому получилась не одна краска, а возникла радуга. Подобное невозможно срежиссировать, это контакт индивидуальностей, при котором каждый работает на общее, а не тянет одеяло на себя. Работалось легко, а на экране получилось драматично, а вот в “Кушать подано” были сплошные галеры, а вышло легко. Вот такая у нас работа – дурить людей (смеётся). Во время съёмок держали в голове образ какой-нибудь балерины? Майя Михайловна Плисецкая и Екатерина Максимова! Они для меня такая высота, до которой не дотянуться! Это выше балета! Вообще балет и опера – чрезвычайно сложные жанры, потому что, если в них нет души и эмоций, а только техника - ничего не получится. А в актерской профессии была или, может быть, есть актриса, на которую Вы равняетесь по уровню мастерства, по отношению к работе? Конечно. Их много. Лайза Минелли, Анна Маньяни и Джульетта Мазина, Фаина Георгиевна Раневская, Алиса Бруновна Фрейндлих, Инна Михайловна Чурикова... Совершенно поразительные по мощи, умные, тонкие, которые опрокидывают привычные стереотипы и по манере игры, и по тому, какие они в жизни. Для меня это всегда был повод к размышлению, но при этом чётко понимала, что есть роли, которые я не смогу сыграть или не хочу. Всегда шла вперед, а там пусть время рассудит. С Инной Михайловной Чуриковой у меня сложились совершенно особые отношения. Для меня она как путеводная звезда - всем своим существом! Несколько лет мы вместе работали на Международном кинофестивале “Зеркало” имени Андрея Тарковского – она была его председателем, а я вела церемонию открытия и закрытия. Я счастлива и благодарна Инне Михайловне, в том числе, и за эти пять лет совместной работы. То, что мы периодически общаемся, она интересуется, тем, что я делаю, приходила на мой спектакль – для меня большая честь. Недавно у неё был юбилей, и она прислала мне именное приглашение. Это дорогого стоит, поверьте! Смешно, но однажды после спектакля мы сидели в кафе, общались, как вдруг нас стал фотографировать один из поклонников Инны Михайловны. Мужчина был уверен, что я племянница Чуриковой, а Инна Михайловна не стала его разубеждать (смеётся). Могу только догадываться, какого напряжения Вам стоили роли Фаины Раневской или Анны Ахматовой. К тому же заведомо было понятно, что данные работы будут особенно пристально смотреть и обсуждать. Долго раздумывали, получив приглашение? На роль Ахматовой меня пригласили даже без проб. Всего две сцены. Однако сразу поставила условие, что буду играть Ахматову только с точки зрения внешнего подражания через картину Натана Альтмана (русский и советский живописец, художник-авангардист, скульптор. – Прим.ред.), на которой Анна Андреевна изображена в синем платье. Мне сшили похожее платье, сделали такую же прическу, но в самой работе речь, разумеется, не шла о портретном, физиогномическом сходстве – это был флёр, ракурсы и только. Мне было важно донести мысль. Что касается роли Фаины Георгиевны в сериале “Орлова и Александров”, то это был ад! Знаю, что на эту роль пробовалось много актрис, но режиссёр Виталий Москаленко выбрал меня. Он был соавтором сценария, и мы с ним много обсуждали, что нравится в материале, а что нет. Виталий Николаевич не просто услышал меня, а помогал мне и даже как-то оберегал, потому что сам относится к Раневской чрезвычайно трепетно, и ему было важно, что мы будем делать. В один момент он сказал самую главную вещь: “Я хочу, чтобы ты её защитила”. Неужели Фаину Георгиевну надо защищать? От кого? От чего? Безусловно! Да, её обожают, бесконечно цитируют, но при этом, что ей приписывают? Какие-то невероятные истории, какие-то непонятные изречения. Буквально превращают в коверного! Мы не могли этого допустить. Роль далась архисложно: в первый съёмочный день, после команды “камера-мотор”, я не могла произнести ни слова! У меня началась истерика, режиссёр испугался, никто не знал, что делать. Я попросила десять минут, во время которых мысленно обратилась к Фаине Георгиевне, и мы поговорили. Она Вам что-то ответила? Оставила в покое. После этого сериала мне часто звонили с подобными предложениями, но нет, больше я не соглашалась играть Раневскую ни в кадре, ни на сцене. Я не возьму на себя право “отвечать в стране” за Фаину Георгиевну. В Вашей фильмографии есть фильм “Четыре возраста любви”. Как Вы считаете, сколько у любви возрастов, и какой для женщины самый сложный или самый важный? Вспомните, к примеру, Александра Сергеевича Пушкина и его ранее стихотворение о любви, которое он написал в 14 лет, когда был абсолютно разочарован во всём и, как ему казалось, настолько умудрен опытом, что ничего больше познать уже не мог. Но, если углубиться, то с годами он всё больше и больше очаровывался. В разные годы ты ценишь любовь по-разному, по-разному относишься. И цвет любви разный, и наполнение иное. Как мне кажется, те, кому не ведомо, помимо страсти, подлинное чувство любви, по определению другие. Жить без любви – это наказание, а может быть, расплата за грехи предков. Достоверно воплотить персонажа в кадре сложно, а вне кадра ещё сложнее. Вы много работаете на озвучивании документальных, публицистических и мультипликационных фильмов. Например, Вашим голосом говорит мама-курица в мультфильме Гарри Бардина “Гадкий утёнок”… Говорит и напевает! Когда твой единственный инструмент только голос, то всё зависит от мастерства режиссёра, тем более нередко приходится работать даже без изображения. Вообще люблю озвучивать мультики, и мне неимоверно повезло с прекрасными мультипликаторами. Вот у Михаила Аладшина в мультфильме “Бессмертный” из цикла “Гора самоцветов” моим голосом говорят 17(!) персонажей. Я была главным героем Немурумом, мальчиком, который отправился на поиски страны, где никто не умирает, его невестой, стариком, мамой, оленем, птичкой, автором… Последним в списке персонажей на озвучку оказался тигр, причем тигр беззубый! Как искали в себе беззубого тигра? Это вдохновение! Потому что, когда имеешь дело с талантливым человеком, у тебя появляются какие-то дополнительные возможности. Работая, хохотали неимоверно: причавкивали, причмокивали, шепелявили. В итоге грозный зверь у нас получился смешным и трогательным. И, слава Богу, что тигр был последний в списке, потому что в тот момент у меня катастрофически сел голос, но этой большой полосатой кошке мой сип пошёл только на пользу (смеётся). К вопросу о вдохновении. Знаю, что однажды был спектакль, в котором Вам помог сам Мольер… Было такое. На спектакле “Амфитрион” Владимира Мирзоева. Мои партнёры Серёжа Маковецкий, который играл Амфитриона, и Володя Симонов, чей персонаж Созий, слуга фиванского полководца, – это два совершенно невозможных хулигана (смеётся), с которыми у нас одна “театральная мама” - Алла Казанская. Хоть “Амфитрион” и комедия о супружеских взаимоотношениях, но в монологе моей Алкмены нет ничего смешного. В один прекрасный вечер я, как обычно, начинаю говорить о том, как ждала мужа, а Симонов и Маковецкий решили меня “расколоть”. Стоят и что-то там шебуршаться на сцене, чешутся, словом, валяют дурака и при этом имеют большой успех у зрителей: хохот в зале стоит невозможный, а я никак не могу понять, в чём дело. А они, ну, просто Михаил Чехов и Евгений Вахтангов, оказывается, испытывают меня. Когда мне это безобразие надоело, то строго их предупредила, если не прекратят, я отвечу и отвечу прямо на сцене. Они только похихикали и продолжили. И тут со мной произошла какая-то абсолютно мистическая вещь: я повернулась и, глядя в глаза Володи, сказала: “Мой милый Созий, подойди ко мне, ты видно выпил или не в своем уме, тебя сейчас примерно накажу, перебивать ты смеешь госпожу!”. Как это получилось, право слово, не знаю! Чистой воды импровизация, не было никакой заготовки, чтобы вот так взять и “выдать” экспромт в стихах в ритме Мольера. После этих слов у Володи Симонова вытянулось лицо, и он просто ушёл со сцены (смеётся). Думаю, что это не единственная подобная история в вашей биографии… Настоящий театр – это замечательно и никогда не скучно. И, как нас учил Петр Наумович Фоменко, накладка – божья благодать. Потому что, когда идёт повтор-повтор-повтор, артист начинает работать с ленцой: он уже все знает, знает, как реагировать. А когда накладка, то надо здесь и сейчас, на глазах у изумленной публики принимать решение, выкручиваться из создавшейся ситуации. И вот это бесценно, потому что сразу становится понятно, кто артист, а кто статист! В начале нынешнего сезона у Театра им. Вахтангова были большие гастроли в Уфе, а я как нарочно заболела - жуткий бронхит. На спектакле “Крик Лангусты”, где играю Сару Бернар, у меня начался не просто кашель, а припадок: минуты три ни слова не могла сказать, а мне “умирать” надо. И в какой-то момент я запретила себе кашлять, упала и замолчала. При этом внутренне я не перестала задыхаться, но просто приказала организму прекратить. У нас, в Вахтанговском театре есть такая прибаутка: “Всё что угодно, лишь бы весело”. Отнюдь не потому, что все хотят беспрестанно веселиться, просто если скучно и уныло, то никому, ни с одной, ни с другой стороны это не надо. Это как “просиживать штаны”. И когда ты, взрослый человек, понимаешь, что являешься участником, соучастником, а ещё и заложником этой ситуации, то беда! Думаю, каждый должен через это пройти, просто затем, чтобы понимать. Вообще, мне кажется, что надо строже к себе относиться, научиться внимательно смотреть в зеркало. Ведь зеркало не только для того, чтобы любоваться своим отражением, оно ещё и помогает увидеть себя со стороны, оно как “третий глаз”, который показывает, что ты из себя представляешь. Почему я с таким удовольствием езжу со своими сольными программами? Тысячный зал, который нужно суметь “взять”, а я час сорок пять минут на сцене одна, и это очень мощная школа для меня. Правда, всегда со мной на сцене виртуозный пианист Алексей Воронков. Как же “взять публику”? Предлагаю зрителю пойти со мной! Вперёд! Занимаюсь делом, а уже потом нужно анализировать, что получилось, а что нет. Надо не опускаться до зрителя, а поднимать его за собой. И тогда даже за пять минут до конца спектакля у тебя есть возможность “взять зал”. Ты должен пройти свой путь, и никто не знает, в какой момент к тебе присоединятся люди. Как появились эти сольные программы? Театральный проект спектакль-кабаре “Вся эта суета” (режиссер В.Иванов. – Прим.ред.) – это моя инициатива, а сольная поэтическая программа “Послушайте” и “Кабаре Бродячая собака” появись благодаря телеканалу “Культура”. Меня насильственно сделали счастливой (смеётся). Важно, когда люди с удовольствием слушают слово, стихи. Для кого-то они как сладость, десерт, а кто-то впервые открывает для себя поэзию Павла Когана, Наума Коржавина, Игоря Северянина, Роберта Рождественского, Булата Окуджавы, Анны Ахматовой, Николая Заболоцкого. Я читаю те стихи, которые люблю и которые стали частью моей жизни. Началось всё с детской книжки “Глупая лошадь” Вадима Левина - долгие годы она была моей настольной книгой. А все мы родом из детства.
TATIANA: Павел Сафонов о премьерном спектакле "Двенадцатая ночь" в программе "Главная роль" на канале Культура. Эфир от 16.03.2017г. click here
ElenaA: TATIANA спасибо Очень интересно послушать любимого режиссера.
RATANN: TATIANA, спасибо! Пропустила эфир программы, но посмотрела благодаря Вам Хорошая, очень хорошая передача. Последнее время Павел щедр на премьеры, и одна лучше другой- не знаешь на какой спектакль бежать сначала Приятно, что его работы востребованы театрами первой величины, что подобралась прекрасная команда мастеров, работающих вместе с ним из спектакля в спектакль - Фаустас Латенас, Евгения Панфилова, Мариус Яцовскис - только единство взглядов и общность помыслов позволяют делать классику современно, не отходя от канонов. Талантливые актеры рядом с ним, и это тоже здорово. Хочется пожелать режиссеру дальнейшего вдохновения и плодотворных замыслов! А нам остается тешить себя надеждой, что в одном из будущих спектаклей мы увидим еще одного артиста, с которым Павел много и эффективно работал и вместе с которым создал незабываемые образы Хиггинса, Орфея и Сирано.
TATIANA: RATANN пишет: А нам остаётся тешить себя надеждой, что в одном из будущих спектаклей мы увидим еще одного артиста, с которым Павел много и эффективно работал и вместе с которым создал незабываемые образы Хиггинса, Орфея и Сирано Вот и я, слушая Павла, думала о том же...RATANN, Вашими бы устами...
Админ: Ольга Ломоносова в ожидании третьего ребенка #ОльгаЛомоносова Фото: instagram @olgalomonosovaa Самая прекрасная причина для отпуска спектакля - Цветок Жизни!
RATANN: https://www.7days.ru/caravan/2017/10/olga-lomonosova-ne-po-pravilam.htm КАРАВАН ИСТОРИЙ, октябрь 2017 Ольга Ломоносова. Не по правилам
ElenaA: Очень понравилось интервью и так оформлено - замечательные фотографии! А девочки: одна мамина, а другая - папина, бывает же такое разделение? "Человеческая несвобода во мне до сих пор присутствует, пусть и в небольшой степени. Стараюсь с ней бороться. «Это неприлично» или «это некрасиво» у меня сегодняшней вызывают встречный вопрос: «А кто так сказал?»" Очень понятно и созвучно моему пережитому... Наверное, в Олином возрасте пришла к переоценке ценностей и с тех пор так же применяю этот вопрос. Хорошее интервью, замечательная семья и очень любимые мной Ольга и Павел
Архивариус: http://7days.ru/caravan/2017/10/olga-lomonosova-ne-po-pravilam.htm Караван историй, 01.10.2017 / Беседовала Елена Михайлина Ольга Ломоносова. Не по правилам — Если случайно встречаем кого-то из знакомых, с кем несколько лет не виделись, они с изумлением спрашивают: «Вы вместе?!» Да, вместе, и у нас трое детей. Хотя причины удивления понимаю: мы с Пашей всегда были настолько разными, что, конечно, ничто не предвещало. — Если бы давно, когда я только познакомился с Олей в Театральном училище имени Бориса Щукина, мне кто-нибудь сказал, что с Ломоносовой мы проживем больше десяти лет и у нас будет трое детей, это имело бы комедийный эффект, как в детском саду, когда один мальчик говорит другому, такому же пятилетнему: «Ха-ха, Виктория Бекхэм твоя жена!» — поддерживает тему театральный режиссер Павел Сафонов, содействие которого в записи этого интервью было особенно ценным — он делал все возможное, чтобы нам с Ольгой позволил поговорить их самый младший ребенок, пятимесячный Федор. Наследника катали в коляске по парку в непосредственной близости от мамы. — Ольга, вы всегда мечтали о большой семье? — Наверное да. Минимум о двух детях точно. Я росла единственным ребенком, и мне было грустно, поэтому разговоры с мамой на тему: вот бы мне сестренку или брата — заводила довольно часто. Но безрезультатно. Люблю Грузию, когда много детей, родственников, большие столы... Да и потом, мы же с Пашей не вечные и они должны друг у друга быть. Вот смотрю на своих детей и вижу, что им круто живется, как общаются девочки, заботятся о младшем брате. Разве не здорово, что у них есть кто-то родной помимо нас? Конечно, стараюсь уделять детям максимально много времени, а Паша вообще идеальный отец, но братья-сестры — это совсем другое общение. — Вы — образцовая мать, Паша вообще идеальный, вроде похожи — из-за чего же людям сложно поверить в ваш крепкий брак? — Он невероятно живой. А я... Сложно объяснить. Большая часть моей жизни отдана классическому танцу, балету. С десяти лет — хореографическое училище в Киеве. Потом танцевала в труппе Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Балет часто закапывает тебя как человека. Это ведь железная дисциплина, привычка постоянно себя сдерживать, строгое воспитание. Ты попадаешь в определенные рамки и начинаешь считать, что существовать можно только так. Бывает, тебя нет-нет да и кольнет что-то, но оглядываешься вокруг — а все такие же! Сама не понимаешь, насколько закрытой сделал тебя окружающий социум. Я была зажата, но не актерски, а как-то вообще. Помню, даже когда уже снималась и был пик сериала «Не родись красивой», в перерыве зашла в кафе выпить кофе и все сидящие за столиками как по команде обернулись. Очень некомфортно. Меня будто раздели. Я поняла, что себе больше не принадлежу. Неприятное ощущение. Паника. Все, чего на тот момент хотела, это как можно быстрее выйти. Что, в общем, и сделала. — Как же вы решились на публичную актерскую профессию с такими-то установками? — На самом деле я не выстраивала свой маршрут. Да, была не первой из первых, но работала в хорошем театре в центре Москвы, получала зарплату в конце концов. Да, партии небольшие, но это ведь может измениться! И есть другая профессия, в которой ты ноль, ничего не знаешь, но она тебя манит! Мне говорили: «Да таких, как ты, в Москве...» При том что я была уже достаточно взрослой. Это когда тебе семнадцать, можешь, провалившись, пробовать еще и еще. В общем, несколько опасное было решение. Впрочем, тогда я об этом вовсе не думала. Казалось, что и балетная профессия не уходит. Тем более что в Щукинское поступила с первого раза, не всем так везет. Каким-то чудом во мне что-то разглядел Родион Юрьевич Овчинников. Но если откровенно, кажется, он меня принял, а потом долго думал, что же теперь со мной делать?.. Слово есть — неформат. Вот я была неформат. И не характерная, и не голубая героиня, наверное, социальная, но где тогда темперамент? Он пытался понять, что я собой представляю, но при этом не брал в свои отрывки. Меня отдавали другим педагогам, и те пытались как-то распрямить эту зажатую пружину. Партнера для отрывка найти было непросто. Есть звездные студентки и студенты, к которым просто очередь стоит, все их зовут, и есть как я, которые делают не очень удачные отрывки, потому что имеют дело с такими же аутсайдерами, как сами. — Были моменты, когда руки опускались? — Конечно. Мне никак не давалось упражнение по актерскому мастерству, которое называется «Наблюдение». После очередного показа даже горько рыдала в туалете. Сейчас уже смешно, конечно, потому что прекрасно вижу — вот же эти «наблюдения», просто вокруг и везде! А тогда специально ездила на рынок, в зоопарк, показывала в итоге бабушку-соседку из Киева, говорила на украинском, поскольку мне это казалось дико смешным. Родион Юрьевич был сдержан, но недоволен: «В киевский Театр Франко ты отправишься с этим наблюдением. Очень плохо, Оля». Ну не понимала я, как это можно сделать! Ушла плакать в туалет. Там меня обнаружила Света Антонова, она училась на курс старше и считалась звездой «Наблюдений». «Ты чего?! — говорит. — Сейчас все с тобой придумаем!» Накрасила, сделала мне прическу и придумала итальянку на пляже. Особого успеха и это мое «Наблюдение» не имело, но все-таки было не так плохо, как предыдущее, и плакать я перестала. Мне действительно долго не удавалось проявить себя. Все время была где-то рядом. Начались этюды к образам. Взяли два: «Братья и сестры» и общий на курс — «Диккенс». И если с первым еще куда ни шло, то со вторым наметились проблемы. Хотя начиналось все неплохо, Овчинников даже хвалил: «Хороший глаз, Оля! Молодец!» Увы, заговорить моя героиня так и не смогла. Я ходила, чего-то хмурилась, но как она должна разговаривать, понять не получилось. В итоге в спектакле не вышла, и таких, как я, лузеров было еще два человека. Остальные блистали. У нас вообще звездный курс — Саша Устюгов, Марина Александрова, Петя Федоров, Саша Ребенок, Вячеслав Манучаров... — Обидно было? — Не помню, но, наверное, да. На самом деле если говорить про «обидно» или «досадно», на ум другая история приходит. Она произошла, когда я только приехала в Москву работать балериной. Мое съемное жилье располагалось довольно далеко от центра — от станции «Измайловский парк» приходилось добираться сначала на троллейбусе, потом на автобусе. Практически три дня на оленях и два — на собаках. Но это было то, что я могла себе позволить. Ста долларов, которые присылали родители, катастрофически не хватало. Тут надо заметить, что я очень хотела избежать работы, которая мне казалась для балерины унизительной, — то есть сниматься в клипах, участвовать в подтанцовках и так далее. Но голод, как говорится, не тетка. В общем, однажды набирали девушек — мы в клипе то ли танцевали, то ли просто ходили на каблуках... Но заплатили очень ощутимые для меня тогда деньги — сто пятьдесят долларов. И почему-то я вложила их в паспорт. Снимали всю ночь, а с утра мне надо в театр на класс. У метро останавливают милиционеры — проверка документов. Спрашивают прописку или регистрацию, я, естественно, протягиваю им паспорт. В общем, что ста пятидесяти долларов там больше нет, увидела только в театре. Это фантастически грустная история! И я объясню почему. Родители присылают тебе сто долларов на месяц, а ты видишь пальто за сто пятьдесят и думаешь: «А! Куплю! Потом что-нибудь придумаю». Живешь же в общежитии, холодильник общий — можно стащить чей-нибудь глазированный сырок, например. Или угостит обедом кто-то, кто умеет готовить. А тут — пошла против своих принципов, но заработала и так глупо все потеряла!.. До сих пор вспоминаю — и досадно невероятно! — В общем, с деньгами везло не очень, с изучением актерского мастерства тоже, когда же случился прорыв? — По пункту первому до сих пор вопросы, но я всегда думаю: «Бог — не Тимошка...» В училище же прорыв получился многоступенчатый. Юрий Нифонтов поставил у нас «Пять вечеров» и дал мне небольшую роль. Вроде получилось. Но открыл меня как актрису именно Паша, мой будущий муж. Правда, если бы тогда кто-то сказал мне, что мы поженимся, я бы действительно очень громко смеялась. — Как же вы его впервые увидели? — Каждый год двадцать третьего октября в Щукинском большой праздник — день училища. Собираются бывшие выпускники, знаменитые и не очень, отмечаются круглые даты курсов. Обслуживают все это великолепие обычно первокурсники — украшают залы, пишут списки. И вот закончив свою «техническую» работу, заглянула на дискотеку. А я, надо заметить, тогда мало кого из театральных актеров знала в лицо. Каким-то непостижимым образом поступила в Щукинское, ни разу до этого не посетив Театра имени Вахтангова. Поэтому Пашу узнать не могла, просто увидела. Он обратил на себя внимание излишней, на мой тогдашний взгляд, экспрессивностью танца. Народ-то уже вовсю гулял! А меня предупреждали: мол, ухо держи востро, артисты — они такие... Глазом не успеешь моргнуть — попадешь в вертеп! В общем, сбежала я, не дожидаясь продолжения. Потом нас, студенток, взяли в спектакль «Принцесса Турандот», в котором Паша играл мудреца. Он все шутил, а мы хохотали. И как-то серьезно я его не воспринимала. Актер с хорошим чувством юмора и не больше. — А о каком мужчине вообще мечталось? — Вымышленном. С детства придумывала разные образы, которые нравились. Единственным реальным объектом симпатий стал артист балета Вадим Писарев. Он, как и я, родом из Донецка. У меня была его фотография, и я, конечно, восхищалась им как танцовщиком. Наша младшая дочь Саша хронически в состоянии влюбленности, такой темперамент, что ей часто кто-то нравится, знакомится с кем-то, говорит «жених». Я же росла очень закрытой девочкой, которая могла влюбиться не в мальчика, а разве что в танцовщика, и то по фотографии. Остальные были просто образами. — На Пашу хоть один был похож? — Совсем нет. Мои образы, вполне в устоявшемся «балетном» формате, были сильно оторваны от земли. А Паша — судьба. Мы все время оказывались друг подле друга или неподалеку... Конечно, общались и дружили с вахтанговцами. Потом Паша стал делать отрывки, и мне захотелось поучаствовать. Точнее, в силу того что быть самой себе режиссером не получалось, я однажды просто подошла к нему и сказала: «Поставь мне какой-нибудь отрывок». На самом деле упражнение называется «Самостоятельный отрывок», и то, что Паша сделает, я, конечно, планировала выдать за собственную работу. Никакого страшного обмана тут безусловно не было бы. То, что студенты старших курсов или выпускники часто помогают молодежи справляться с подобными заданиями, — обычная практика. Но... Паша сам сделал все — выбрал пьесу Тургенева «Месяц в деревне», взял кусок общения Верочки с Натальей Петровной, стал с нами репетировать. Конечно, педагоги сразу раскусили, что никакая это не самостоятельная работа, но отрывок им очень понравился. Больше скажу, мы настолько их впечатлили, что нам разрешили сделать заявку на спектакль. К концу года его первый акт посмотрел Владимир Абрамович Этуш, тогда ректор института, и мы получили зеленый свет на выпускной спектакль. И это стало настоящим прорывом. Мне кажется, вся Москва видела «Прекрасных людей». — Тут-то вы и поняли, что за такого успешного режиссера надо держаться? — Ничего подобного. Конечно, видела, что он талантлив как человек, как режиссер, но... Я тогда вообще была замужем, да и он несвободен. Впрочем, даже когда развелась, больше обращала внимание на других мужчин. Честно говоря, рассматривать рядом Пашу почему-то и в голову не приходило. Уже и его «Калигула» с моим участием в Театре имени Вахтангова вышел, а ничего такого не происходило. Мы проводили вместе немало времени, смеялись, разговаривали. И как-то так все закрутилось. — То есть это вы его работой зацепили? — Как потом признавался Паша, он долго не видел во мне каких-то выдающихся способностей. Больше того, я ему казалась поверхностной, даже после того как сделал со мной спектакль. Не ценил он меня как актрису. Это случилось много позже. Мы вообще слишком долго друг друга отталкивали в самых разных смыслах. — Отталкивали? — Наверное да, потому что будущее свое я видела иначе. Рисовала густыми масляными красками, и люди рядом появлялись соответствующие. А с Пашей — абсолютная акварель! Размытая и непонятная. То есть она тебе и без смысла симпатична, но от брака и человека рядом хочется определенности. И даже восхищаясь им, я делала это как-то дистанцированно. Мол, да, хороший, но мы-то ждем принца на белом коне как минимум. Мысли о стабильности тоже присутствовали, а что тут такого? Многие хотят жить обеспеченно. Пашка же невероятно жизнелюбив, с ним всегда весело, интересно, но непредсказуемо. Значит, я не могу быть с ним вместе. Не знаю, что привило этот стереотип про обеспеченного мужа, — может, мама так воспитала или балетное видение мира никак не хотело отпускать... — Ну, это известная русская традиция: у хорошей балерины должен быть достойный спонсор. — Не совсем в этом дело, в примы я не метила, хотя да, есть такая тема в балете. Паша же тогда поставил пару спектаклей, очень успешных, однако миллионов такая работа не приносит даже в перспективе. Но когда я влюбилась, на это стало настолько плевать! Мне вообще как-то становилось плевать на многие вещи, которые раньше казались значимыми. Я менялась, и мне эти перемены нравились. Мы много гуляли, читали вместе. На самом деле у меня целый комплекс развился, что мало прочла. Это беда всех балетных девочек — слишком много времени уходит на поддержание физической формы, на учебу часто сил не оставалось, не говоря о том, чтобы выйти за пределы школьной программы. Паша перечитывал что-то, потом давал мне, и мы говорили о прочитанном, обсуждали. И чем дальше развивались отношения, тем более понятным и своим он казался. Невероятно поражал меня самыми простыми вещами. Помню, поехали отдыхать. Было жарко, и очень хотелось в воду. Но на пляже табличка «Купаться запрещено». Для меня это табу — запрещается же! А Паша сразу начал стягивать штаны: — Я плавать хочу! — Написано же... — говорю. — Да плевать, — и через секунду уже прыгнул в воду. Меня это и ужасало, и восхищало одновременно. Если мне говорят: «Нельзя» — делать не буду, так воспитана. Со мной родители бед не знали — никаких заскоков переходного возраста, никакого непослушания. Когда сейчас мои дети бунтуют, в глубине души радуюсь: они растут не как их мама. Я была слишком правильной, и думаю, многое в жизни по этой причине прошло мимо. Человеческая несвобода во мне до сих пор присутствует, пусть и в небольшой степени. Стараюсь с ней бороться. «Это неприлично» или «это некрасиво» у меня сегодняшней вызывают встречный вопрос: «А кто так сказал?» И это Пашина заслуга. Я очень много от него переняла и счастлива от этого. Бог с ними — с правилами. — Что же было потом? — Я родила Варвару. И мы выпустили первый спектакль, когда и работа, и проживание стали общими. В спектакле «Пигмалион» героиню изначально должна была играть не я. Да и Паша не верил, что смогу сделать характерную роль, — значит, в первой части все было бы провально. А я так хотела! Надевала большие ботинки и дефилировала по нашей маленькой квартирке: «А если так?» И потихоньку Паша поверил в меня в роли Элизы Дулитл. — С одной стороны, удобно, когда режиссеру можно продемонстрировать свои актерские данные не отходя от плиты. С другой, говорят, нет ничего хуже, чем работать со своими. — Ссор из-за ролей не помню. Об искусстве до ругани тоже не спорим. С бытом творчество нормально совмещается, потому что сколько того быта? Мы, наверное, самая безалаберная семья в смысле оплаты счетов детсадов и школ. Старшая дочь, случается, строго пеняет: «Опять не заплатили вовремя!» Но все мы точно счастливы. Сейчас Паша поставил «Сны господина де Мольера» в «Ленкоме», в сентябре состоялась премьера. Перед этим сделал «Двенадцатую ночь» и «Собаку на сене» в Театре сатиры. Увы, в этих спектаклях я не участвую. Правда в «Двенадцатую ночь», надо признаться, звали. Но у меня намечался иной спектакль — я готовилась стать мамой в третий раз, мы ждали Федора. Пока последняя наша совместная работа — «Оркестр» по Жану Аную — была уже года два назад. Наследник Федор громко заявил о том, что лимит на разговоры с его мамой подходит к концу, а папе еще можно задать пару-тройку вопросов. — Павел, сейчас вы больше верите в Ольгу как актрису? Она уже не похожа на зажатую балерину? — Я ее зажатой балериной уже не очень и помню. Когда ставил спектакль «Прекрасные люди», сам многого не понимал еще, шел наугад, но очень хотел, чтобы актеры мне поверили. А здесь ведь мало одного отрывка, который делаешь с полупьяна и полуфлирта с девочками-студентками... Вроде как придумаешь отрывок, и симпатичная исполнительница роли Натальи Петровны обратит на тебя внимание, может, даже влюбится. А спектакль — это же очень серьезно. Возрастная роль — и все та же молоденькая девочка Дюймовочка. Артистка, которая и не артистка. С которой руководитель курса не знает, что делать. И когда Оля начала выполнять мои команды, да еще так страстно... Я даже поначалу не понимал: хорошо это или плохо? Она мне нравится как женщина или как актриса — или и то и другое? Был какой-то момент судьбы во всем этом. Петя Федоров принес музыку. И вот так спонтанно спектакль удался. Пришли мастера: Волчек, Фоменко, Павел Каплевич. Все это было неожиданно. — Когда же супруга сыграет в вашем спектакле очередную главную роль? — Ей вообще грех жаловаться, мне кажется. Найдите вторую активно снимающуюся актрису, которая столько переиграла героинь от Натальи Петровны до Элизы Дулитл! Уже на мужские роли заглядываться начала, женских-то все меньше остается. — Да, я мечтаю сыграть мужчину! — смеется Ольга. — Почему мужчинам в кино и театре легко дают женские роли, они переодеваются, хохмят, делаются яркими, а когда ты просишь того же, чуть ли не пальцем у виска крутят? — Павел, а вы мечтали, как Ольга, о большой семье? — На эти темы я опасался строить планы. Когда образ жизни такой, что не знаешь, где на следующий день переночуешь... — Но дом ведь у вас есть? — Есть. Квартирка. Кстати, нам нужен дом!.. Очень много всего происходит спонтанно. Оля должна была сыграть в моем спектакле в Театре сатиры, но в итоге вместо роли Виолы у нас появился Федор. Такая неожиданная жизнь. Кажется, что сейчас все ясно и ты все контролируешь, а оно складывается совсем не так, как планируешь. И я считаю, это прекрасно. Знаете, каждый новый спектакль — конечно, событие. Но последние — «Сирано» или «Оркестр» — мы делали как люди с опытом. Я много попробовал уже и могу, и Ольга активно играющая актриса. Получилось внятно и добротно. Теперь хочется того самого неожиданного и нелогичного, которое когда-то случилось с «Прекрасными людьми». Благодарим отель Crowne Plaza Moscow — World Trade Centre за помощь в организации съемки.
ElenaA: Архивариус Красочно, да?!
RATANN: https://otr-online.ru/programmi/kulturnii-obmen-s/pavel-safonov--82995.html ОТР, 12 мая 2018 года Павел Сафонов: Герой сегодняшнего времени – это человек, который может, не изменив себе, идти своим путем Видео и текст
RATANN: TV Center Опубликовано: 15 мая 2018 г. Она не сразу нашла себя в профессии – за её плечами Школа олимпийского резерва по художественной гимнастике, где она стала кандидатом в мастера спорта, а также успешная карьера профессиональной артистки балета в театре им. Станиславского и Немировича-Данченко. Однажды рискнув, она поступила в театральный вуз и круто изменила свою жизнь. Гостья ток-шоу – актриса Ольга Ломоносова. https://vk.com/nerodiskrasivoy_ru
полная версия страницы