Arwen: Анечка, спасибо за отзыв. RATANN пишет: Какую же большую работу Вы проделали!!!!! Аня, это была очень приятная работа - я уважаю Юлию Ильиничну и восхищаюсь ею. Она украшает мою жизнь.
ElenaA: Arwen пишет: Она украшает мою жизнь. Мне посчастливилось лично сказать ей об этом, о том, что она удивительное, лучистое солнышко для всех, кто ее любит. И светит и греет в любое время суток и в любое время года. Ниночка, тебе огромная благодарность за этот материал. В этот Рождественский вечер, как в волшебной сказке, не один час я просидела, не отрываясь от экрана, одновременно и с улыбкой и со слезами на глазах. Сколько же в ней обаяния!!! Как же приятно видеть Юлию такой молодой, красивой и счастливой!!!
Arwen: ElenaA пишет: В этот Рождественский вечер, как в волшебной сказке, не один час я просидела, не отрываясь от экрана, одновременно и с улыбкой и со слезами на глазах. Леночка, мы с Юлей счастливы, что в этот волшебный Рождественский вечер довели тебя до слез))) Солнышко, пусть в твоей жизни все слезы будут только от радости!
larik 13: Arwen, Нина! Я совершенно равнодушно отношусь к творчеству Юлии Рутберг, но Вашу работу просмотрела, прочитала, прослушала с большим интересом. Слегка Вам завидую за такую искренность и восхищение.
Админ: Arwen Спасибо за интересный материал! Превосходно оформлено!
ElenaA: Arwen пишет: пусть в твоей жизни все слезы будут только от радости! Спасибо! Знаешь, раньше была ужасной плаксой , рыдала по любому поводу и плохому и хорошему, а теперь, в основном, только красота на меня так действует Какие стихи подобраны!!!!!! И как прочитаны!!!!!!!!...
Arwen: larik 13 пишет: Слегка Вам завидую за такую искренность и восхищение. Я всегда восхищаюсь людьми, которые умеют делать то, чего не умею делать я. Например, людьми, которые знают английский язык. Уметь на нем общаться - моя голубая мечта. Но после 5 лет его изучения, кроме I love you, я вряд ли что нибудь смогу вспомнить, общаясь с носителями языка(((( А поскольку таких людей абсолютное большинство, моя жизнь наполнена наблюдением за интересными людьми и восхищением их умениями. Особенно, когда их умения столь ярки, как мастерство Григория или Юлии))) Хочу сразу оправдаться - я за людьми наблюдаю, но стараюсь не лезть к ним в жизнь и не мешать. В большинстве случаев это у меня получается. Например, моя соседка, замечательно поющая, даже не подозревает, что у нее за стенкой живет поклонница ее таланта))
Arwen: ElenaA пишет: рыдала по любому поводу и плохому и хорошему, а теперь, в основном, только красота на меня так действует Тебе хорошо! А я - железная леди, слезы далеко. Но уж если накопилось или эмоции слишком сильные, то..... Ниагара отдыхает))) Хорошо, что никто не видит моих слез) ElenaA пишет: Какие стихи подобраны!!!!!! И как прочитаны!!!!!!!!... Это же Юля! Жаль, что Гриша не читает стихов - по крайней мере, мне они не встречались, - я думаю, что это было бы тоже достойно восхищения!
Arwen: Админ пишет: Спасибо за интересный материал! Превосходно оформлено! Благодарю за приятную оценку)
shtany55: http://obzor.lt/news/n11069.html Татьяна Арнтгольц: В профессии нужно уметь выживать За последние несколько лет Татьяна Арнтгольц стала одной из самых известных молодых актрис России. Она снялась в фильме Андрона Кончаловского "Глянец", сыграла Веру Плотникову в восьмисерийном фильме "Наваждение" и Екатерину Фурцеву в другом сериале – "Фурцева. Легенда о Екатерине". Успела и на коньках покататься в "Ледниковом периоде-2" в паре с Максимом Стависким. Актриса рассказала о последних работах в кино, своей семье и о впечатлениях от Германии, ведь у Татьяны – немецкие корни. - Калининград, где вы родились, это такой западный островок в России. С детства жили в городе с красивейшей архитектурой – неоромантика, неоклассика. Город оказал влияние на формирование? - Во времена моего детства Калининград был абсолютно советским городом, здесь не было нашествия немцев. Но я согласна, что в архитектурном смысле город намного красивее многих своих собратьев. Старая часть города, Куршская коса - это визитные карточки Калининграда, но я не могу сказать, что именно город оказал большое влияние на развитие личности. Скорее всего, то, что мы с сестрой воспитывались в семье актеров, и намного чаще других детей бывали в театрах, больше слушали хорошую классическую музыку, с детства были приучены к хорошим книгам. Все остальное уже нанизывалось на это стержень, заложенный родителями. - Татьяна, ваша теперешняя слава - это действительно талант, актерский дар, развитый до профессионализма, или просто элементарное везение? - Не могу сказать, что я не верю в везение. Труд, терпение, удача, желание состояться в этой профессии, плюс то, что подарено природой, талантливыми родителями - все это в совокупности и дало мне то, что я сейчас имею. Когда меня спрашивают о рецепте успеха, говорю, что его просто нет. А есть составляющие, без которых невозможно рассчитывать на что–либо. Невозможно сидеть и ждать, и в то же время нужно обладать желанием усовершенствовать себя в работе. Нельзя существовать в этой профессии без элемента некой борьбы. Все это должно присутствовать, потому что актерская профессия – особая, в ней надо уметь жить и выживать. Мы с сестрой приехали в Москву, не имея ни связей, ни денег. И то, что я сейчас имею, я честно заработала. Меня обижают вопросы коллег о том, кто меня проталкивал или сколько, и чем я заплатила за ту или иную роль. Такое впечатление, что люди уже не верят тому, что можно в жизни чего-то добиться своим трудом, а не постелью, взятками и знакомствами. - К сожалению, такова российская действительность. Актер на определенной точке своей карьеры может себе позволить выбирать роли. Вы уже достигли этого момента? - Конечно, сейчас я стараюсь выбирать предлагаемые проекты. Это касается и кино и сцены. Я сама для себя решаю, на каком мероприятии появляться и что рекламировать. -Что значит для вас работа на сцене? - Я никогда не работала в стационарном театре. Так получилось, что сразу после окончания института я уже много снималась, привыкла сама рассчитывать свое время. И в какой-то момент поняла, что репертуарный театр, где мне будут диктовать роли, время репетиций и другие условия для существования – не для меня. Несколько лет назад меня впервые пригласили в антрепризу. Замечательный спектакль "Пять вечеров" мы играли достаточно долго. Были даже на гастролях в Германии, где нас очень тепло принимали зрители. Также я участвовала еще в нескольких постановках. - Вы согласны с тем, что антрепризный зритель – достаточно поверхностный, неглубокий. В первую очередь, публика идет смотреть на известные лица, а не на драматургию... - В ваших словах есть большая доля правды. Люди идут на фамилии. Но при этом не нужно думать, что публика глупа, и способна воспринимать только недалекие пьески. - Вы считаете себя "сериальной" героиней? - Так складывается, что в моей жизни много телевизионных фильмов, но я совершенно не стыжусь этого. Если будет выбор между хорошим сериальным или средним киносценарием – я выберу хороший сериальный. Я абсолютно одинаково отдаюсь работе и на большом киношном, и на маленьком телевизионном экранах, потому, что не вижу большой разницы между работой в кино и в сериалах. - Ваш муж Иван Жидков хороший, но гораздо менее востребованный актер, чем вы. Как он относится к популярности жены? - Иван абсолютно адекватно воспринимает меня, как актрису, и очень гордится моими удачными ролями. Я тоже рада, если у него все получается хорошо. В нашей семье нет абсолютно никакой ревности по поводу того, что кто-то больше снимается. Все наши удачи мы отмечаем вместе, радуясь успехам друг друга. - Если сейчас не лукавите, то ваша пара – счастливое исключение из актерской братии. Насколько рождение дочери изменило ваше восприятие жизни? - Теперь главная точка отсчета всего самого главного - ребенок. Для меня стала настоящим открытием сила материнской любви. Я даже не могла себе представить, что способна так чувствовать. Но потом начинаешь жить с этими новыми чувствами и ощущениями, и все постепенно становится на свои места. Сейчас Маруся - это центр нашей жизни, работы, отдыха, вся организация любых планов происходит с учетом этого маленького существа. - Сколько сейчас вашей малышке? - В сентябре было три года. Маруся ходит в детский сад, неплохо разговаривает. - Сад обычный или "звездный"? - Самый обыкновенный. Сначала думали о специализированном, но поскольку дочка рано пошла в садик, то я считаю, что на первых порах самое главное для ребенка - это общение в своем социуме, умение существовать среди ровесников. Маша достаточно долго была среди мам, пап, бабушек и нянь, и вот наступил момент, когда надо переходить в окружение своих сверстников. Потом уже будем думать о секциях и кружках, чтобы ребенок мог максимально и разносторонне развиваться. - Как часто вам удается быть рядом с дочерью? - Считаю, что ребенку лучше всего быть с мамой, поэтому часто беру дочку с собой. При этом я не таскаю ее ни на съемочную площадку, ни на встречи и мероприятия. Мне кажется, что малыш должен расти в своей детской атмосфере, с любимыми игрушками и книжками. Когда мне предложили двухгодичный контакт за границей, то я отказалась, так как считаю, что в таком возрасте надолго оставлять ребенка нельзя. - В одном из фильмов вы играете немку, да еще по сценарию должны говорить на немецком языке. Трудно давался текст? - В последнее время в моей жизни появилось много переплетений с немецким языком, немецкой культурой. Я хорошо помню эту роль, к которой ответственно готовилась, два месяца учила текст, записанный на плеере. Это была некая планка – смогу или нет, ведь учить язык достаточно сложно. Жаль, что картину пока не увидел широкий зритель, надеюсь, что она все-таки выйдет на экраны либо в кино, либо на телевидении. А совсем недавно я закончила съемки картины у Зиновия Ройзмана под рабочим названием "Снайперы", где снималась с двумя замечательными молодыми немецкими актерами. Весь съемочный период, так или иначе, я была погружена в разговоры о Германии, о немецком театре и кино. Для меня это стало одной из самых запоминающихся киноработ. - Заметили кардинальные отличия между российской и немецкой театральными школами? - Поскольку проект был кинематографический, то именно о театральной актерской школе говорить сложно. Что же касается игровых моментов, то немецкие актеры эмоционально более закрыты. Их очень удивила наша темпераментность, эмоциональная открытость в выражениях чувств. - Как ребята справлялись? - Сначала они аккуратно подстраивались, но уже ближе к концу съемок сказали, что им намного комфортнее работать в нашей манере. Потому что это правильнее, потому что в жизни все происходит также. Когда люди любят, ненавидят, страдают, они эмоциональны, и эмоциям этим нет предела. Наши немцы переживали, что не говорили на одном языке с режиссером и не могли понять нюансы, а в работе актера это очень важно. - Судя по названию, это фильм на военную тематику. А насколько тема войны важна для вас? - Для меня это очень волнующий момент. В нашей семье никогда не забывали Великую Отечественную войну, во время которой в 1941 году погиб мой дедушка. Бабушка пережила блокаду в Ленинграде. С детства родители нам много рассказывали о войне, мы всегда любили военные фильмы, отмечали День Победы. Для меня участие в таких проектах - это дань памяти, погибшим в той страшной войне. К сожалению, в стране сейчас растет поколение, которое или ничего не знает о войне, или знает совсем мало. - Впервые вы попали в Берлин еще студенткой. Какие были первые впечатление об этом городе? - Мы были очень молоды, и первые заграничные впечатления были просто сказочными. Мальчишки покупали нам цветы, мы гуляли, сидели в кафе, видели Рейхстаг, были в зоопарке. И все это успели посмотреть практически за полтора дня. Это было просто замечательно. Мы с однокурсниками до сих пор вспоминаем эту поездку. Потом я была в Берлине несколько раз со спектаклями. Город мне очень нравится. А прошлой осенью мы с мужем и дочкой отдыхали в Мюнхене, этот город нас просто поразил. Вообще я люблю Германию, она близка мне по менталитету. - Наверное, это связано с вашими немецкими корнями со стороны отца? - Скорее всего, да. Мне здесь комфортно. - Вы признаётесь, что любите играть отрицательных героинь. Но чтобы противостоять отрицательной энергетике, нужно быть очень крепкой духом, уверенной в себе. Что дает вам такую уверенность? - Не то, чтобы я люблю играть отрицательных героинь. Скорее, мне не очень интересно играть положительных. Мы все люди, и в эмоциональном плане намного интереснее играть живого человека с его достоинствами и недостатками, с его страстями и переживаниями, со всей гаммой чувств. - Считается, что чем выше динамический диапазон мастерства актера, тем шире его аудитория. Я вам желаю разнообразного и неравнодушного зрителя! БЛИЦ-ИНТЕРВЬЮ - Что отличает вас от других современных актрис? - То, что у меня есть сестра-близнец! - Любите ли вы смотреть фильмы с вашим участием? - Да, мне интересно посмотреть на итог работы. - Какую роль вам хотелось бы сыграть? - Сейчас подумала, что это - Анна Каренина. - Кем вы хотели стать в детстве? - Ветеринаром. - Менялись ли вы с сестрой в детстве местами, заменяя друг друга? - Нет. - Каким из своих качеств вы гордитесь? - Оптимизмом. - Как вам удается превозмочь присущую каждому человеку лень? - С помощью понятия "надо". - Что для вас важнее - работа или семья? - Семья - это основа жизни, работы! - Вы смогли бы простить измену? - Не знаю... - На что бы вы потратили миллион? - На семью, близких. - Любимое место отдыха? - У моря или океана. - Без чего вы не можете жить? - Без любви! Увидеть Татьяну Арнтгольц литовская публика сможет в пьесе американского писателя Уильяма Гибсона "Двое на качелях" 10 января в 19.00 в вильнюсской Театральной арене. Билеты можно приобрести в кассах сети Ticketpro.
RATANN: Arwen , как всегда, Вы проделали очень серьезную работу, и все получилось очень интересно! Arwen пишет: Лично меня Нелли подкупает смелостью в ролях, тем, что не стесняется быть не только "не красивой", но и вообще "не человеком" Согласна, и, к тому же, она очень интересный человек. И еще, я пишу банальность, но мне иногда очень хочется увидеть снова Григория и Нелли вместе. За прошедшее время они оба выросли актерски, работают в лучших театрах России; они оба востребованы, и, может быть, найдется режиссер, который увидит их , теперь уже зрелых театральных актеров, в одном спектакле. Пусть это будет антреприза - мы теперь знаем, что и антрепризы бывают талантливо поставлены и сыграны.
RATANN: http://www.teatrall.ru/post/270-viktor-suhorukov-ya---distsiplinirovannyij-akter-no-v-ramkah-idei-ya---stihiya Беседа с Виктором Сухоруковым, коллегой Григория Александровича по новому спектаклю. «Я – дисциплинированный актер, но в рамках идеи я – стихия…» В редакции TeatrAll состоялась встреча с популярным актером Виктором Сухоруковым. Поводом для беседы стала готовящаяся к выпуску премьера в театре им. Вахтангова, в которой артист сыграет одну из главных ролей. Разговор продолжился о театре вообще и об актерской профессии, в частности, о значении дисциплины для каждого человека, в том числе и для «знаменитостей», о том, почему Виктор Иванович не идет в педагогику и за кого он готов отвечать… КОГДА РОЛЬ НЕ ДАЕТ СПАТЬ… - Виктор, заядлые театралы ждут с нетерпением премьеру в Театре Вахтангова. В спектакле «Улыбнись нам, Господи» будут задействованы артисты театра Сергей Маковецкий, Евгений Князей, Алексей Гуськов, Владимир Симонов, Юлия Рутберг…и вы. Расскажите, как Римас Владимирович Туминас пригласил вас участвовать в этом спектакле, и что для вас эта работа? - Театр Вахтангова – академическая мощная театральная держава и в Советском Союзе, и в России. Театр имеет свою школу, свое направление, свои методики. Сам я окончил ГИТИС (когда еще соперничали Щукинская школа и ГИТИС), и так сложилось, что, будучи актером театра Моссовета, я оказался приглашенным в театр Вахтангова на роль. Я там уже «мочил ножки»: несколько лет назад в Театре Вахтангова сыграл в спектакле «Король Лир» шута у Мирзоева. Теперь вот пригласил Римас Туминас – великий режиссер. Как повезло театру, как повезло России, что литовский Римас, который, кстати, учился в ГИТИСе у Туманова, «взял в объятия» театр Вахтангова, который ожил, задышал так, что попасть туда сегодня очень трудно. Римас Владимирович, человек популярный, обласканный и критиками, и зрителями, позвал меня в новый спектакль, одно название которого уже манит: «Улыбнись нам, Господи». Мы с Римасом давно знакомы, но перед тем, как меня позвать, он, насколько мне известно, приходил посмотреть спектакли с моим участием: «Тартюф» на Малой Бронной и другие в театре Моссовета – наверно, в чем-то убеждал себя. И вот теперь я буду играть Авнера Розенталя, старого человека. У меня - прекрасные партнеры: в спектакле великолепный актерский ансамбль. Огромная группа молодежи, студийцев будет изображать множество цитат, метафор, гипербол, дорогу и ветер, толпу и драки, танцы, любовь и смерть. Так что я попал в уникальную историю, в объятия гениального режиссера Римаса Туминаса. - Когда-то он уже делал спектакль «Улыбнись нам, Господи» в Литве… - Да, он вступает на эту территорию второй раз, но это - совершенно новый путь. Инсценировка романа, который в девяностых годах он реализовывал в Вильнюсе, имела грандиозный успех. Но он решил рассказать эту богатую, содержательную человеческую историю в России, потому что у нас здесь - иное пространство, иная публика. Я думаю, он правильно сделал, что эту историю из маленького городка Вильнюса перетаскивает в маленький городок Москву. - Человеческая история не зависит от места и времени, люди-то не меняются… - Не меняются. И я надеюсь, что в театре Вахтангова у меня получится праздник. Я к этому готов. - Мы тоже ждем с нетерпением. Виктор, а можете ли пустить на минутку в свою профессиональную актерскую кухню: как вы над ролью работаете? Когда персонаж становится вашим: когда вы полностью владеете текстом, когда уже репетируете в костюмах и декорациях или же когда спектакль начинает жить своей полноценной жизнью? - Есть ответ. Я впервые об этом говорю. Я вдруг понял, когда роль становится моей. Когда она роднится со мной, когда не дает мне спать. Как только я начинаю вскакивать с кровати и бежать к столу что-то записывать, как только я ловлю себя на том, что не могу уснуть потому, что мой персонаж мучает меня, я понимаю: началось, хотя в этот момент еще текст может быть в руках. Потом роль становится моей, когда текст уходит из рук. Текст - всегда как костыль, как гипс на руке. Как только избавляешься от этих листов, буквы в твоем сознании превращаются в картинки. Например, когда вижу не слово «весна», а капель, чирикающих птиц, купающихся в луже, и как только слово трансформируется в картинки, все – роль моя. И третье, когда режиссеры и даже реквизиторы начинают тебе вбрасывать все больше и больше вопросов, заданий, предметов, вещей, а ты не обращаешь на это внимания, можешь перешагивать через мебель, не глядя залезать в рукав пальто своего героя - все, роль твоя. А вообще я, несмотря на свой опыт и звания, пришел на репетиции в театр Вахтангова как на урок, как в школу. И еще: не люблю, когда говорят: «Ты на премьеру не приходи, только на десятый спектакль приходи, когда мы разыграемся…». Нет. Я понял, что не хочу разыгрываться на десятом спектакле, а хочу, чтобы десятый спектакль был первым, хочу, чтобы генеральные репетиции уже были премьерой, хочу уже в прогон выходить свободным, легким, ни о чем не думающим, чтобы роль уже была примерянной, изношенной, срощенной со мной. Я понял, что не хочу разыгрываться на десятом спектакле, а хочу, чтобы десятый спектакль был первым, хочу, чтобы генеральные репетиции уже были премьерой, хочу уже в прогон выходить свободным, легким, ни о чем не думающим, чтобы роль уже была примерянной, изношенной, срощенной со мной. - А бывает так, что репетиций к премьере не хватило? - Вот поэтому я сегодня и тружусь так, что некоторые актеры даже посмеиваются надо мной: «Что ты так стараешься, играешь? Нам уже и делать здесь больше нечего…». А я и не собираюсь никому ничего доказывать, я проверяю уже сегодня, сколько надо потратить энергии, могу ли я здесь заплакать или засмеяться, я проверяю импульс роли, правильно ли я иду… Например, моюсь в бане, а потом беру горячий камень и кладу себе на шею. Чтобы его положить, я должен к нему подобраться, и я подбираюсь, как будто я зашел в предбанник, разделся, открыл дверь в парилку, и т.д. И вот этот путь - думают многие, что проделают потом. Не сделаете. Надо заранее все пробовать… - Представляю, какие отрывки вы в институте готовили! - Меня однажды педагог обвинил в том, что я «слишком» играю, что я – неорганичный, больше показываю. Я так обиделся, что пошел на Тверской бульвар, набил мешок листьев (осень была) и придумал этюд, что я – дворник, мету улицу, и вдруг на скамейке лежит сумочка с деньгами. Я посмотрел, увидел эту сумочку, оглянулся – никого, заглянул в эту сумочку, а там – деньги. Положил ее себе в карман и пошел. Меня потом педагог ругал за то, что я не отнес ее в милицию, а я ему: «Какая милиция в пять утра?!». Так зачем я листья принес? Я высыпал эти листья в аудитории и давай мести. Мету-мету до этой скамеечки, уже все устали – полтора часа эти листья потом убирали всей группой. Зачем я это сделал? Я хотел показать педагогу, что я – очень органичный. Недавно, кстати, мне говорили, что в ГИТИСе эта история уже стала легендой. - Какие службы театра более всего способствуют работе над ролью? Декорационные, костюмерные, а, может быть, свет, звук? Что вам более всего помогает настроиться, когда спектакль уже идет? - Владение пространством. Я люблю свободные, просто опущенные вдоль тела руки. Конечно, все должно быть на месте, но если я смогу сыграть без этого, значит все в порядке. Был интересный случай, меня пригласили на встречу с молодежью, я рассказываю им о своем спектакле «Царство отца и сына», и вдруг вместо монолога полностью вошел в спектакль и стал им рассказывать целую сцену с Ириной, Годуновым, Шуйским, вошел во все роли, вскакивал, менялся местами, говорил текст за каждого. Так что реквизит, костюмы – все это неважно. Когда я готов – хоть голым выпускай, я все сыграю… - Как у Станиславского: актер выходит на площадь, расстилает коврик — и начинается театр... - И коврика никакого мне не нужно, можно слюной нарисовать круг и, пока не высох, сыграть Гамлета. ОБ ИМПРОВИЗАЦИИ, БЛАГОДАРНОСТИ И МОЛОДЫХ АКТЕРАХ - Вы любите жесткий рисунок роли или предпочитаете импровизировать? - Импровизация – это выход из положения. Не верьте, если человек начинает заниматься отсебятиной, импровизация, это – отсутствие дисциплины. Зачем тогда репетировать? Зачем нам режиссер? Я – подчиняющийся актер, я играю то, что мы сработали с режиссером. Режиссер – мать, отец, идеолог, художник, конструктор, он – все для меня. Вот налили мне чаю в чашку, так больше чашки воды не нальешь. Если режиссер мне скажет лить так, чтобы стекало на блюдце, так это тоже не импровизация, а режиссура. - Удивительно, кажется, что вы человек-стихия… - Я – дисциплинированный актер, но в рамках конструкции режиссера, в рамках идеи я могу делать все, что угодно, тогда я – стихия. Я – человек коллективный, если захочу что-то поменять, добавить, то обязательно предупрежу актеров. - А розыгрыши, раскалывание друг друга во время спектакля, как вы к этому относитесь? - Если не разрушаете спектакль – делайте, что хотите. Если актер стоит к залу спиной и показывает мне язык, ну и пусть показывает… - И вы не раскалываетесь? - А чего мне раскалываться, что я языка не видел? - Вы – не смешливый? - Нет, я – смешливый, но в данном случае у меня задачи другие. Я публику уважаю. Люди деньги платят, а мы там дурака валять будем... - Спектакль – дело коллективное, но бывает ведь, что у кого-то что-то случается, или партнер просто плохо себя чувствует. Может спектакль из-за этого пойти совсем не так? - Конечно, и у меня это может быть, и у партнеров, мы понимаем это и помогаем друг другу. Бывают в жизни неприятности, бывают болезни, бывает, что и декорации подводят. Однажды, играем «Тартюфа», и вдруг начинает падать стенка, актер ее держит и продолжает говорить. Вы знаете, как это выбивает? Или я выбегаю из-за кулис со словами: «Сама судьба со мною заодно, я жду счастливейшего мига…», хватаюсь за веревку с кистями, она обрывается, я лечу прямо на угол стола, ударяюсь боком, изгибаюсь всем телом и договариваю монолог, не понимая, что меня ждет впереди: может, у меня там все порвано, порезано. Уважающие себя актеры в этот момент мобилизовываются: у нас все для публики. - Когда спектакль долго не идет, что в первую очередь вам нужно вспомнить: слова или жесты, походку своего героя? - Нужно встретиться с партнерами и отрепетировать мизансцены. Вот у меня есть спектакль «Старший сын» по Вампилову, где я играю Сарафанова. Играем мы его часто, но там два состава и оба прекрасные: Женя Цыганов и Женя Пронин, Граня Стеклова и Оля Ломоносова, Вася Симонов и Игорь Неведров, - это я вам называю пары. Естественно, проходит какое-то время, пока наступит очередь второго состава. Я со всеми репетирую и повторяю то, что нам всем важно. - В какой театр вы идете, бежите, едете, чтобы посмотреть спектакль, когда выдается свободное время? - По рекомендации. Последний раз я был на спектакле еще до премьеры – у Андрея Могучего в БДТ. Я там был на столетнем юбилее кинотеатра. Вы только вдумайтесь: сто лет кинотеатру! В 1913-м году открыли кинотеатр «Пикадили», потом он получил название «Аврора», пережил революцию, войну, перестройку и остался кинотеатром. Мы с друзьями отметили этот юбилей, а на следующий день был закрытый показ спектакля «Алиса». В главной роли - Алиса Фрейндлих. Но эта история не Алисы Фрейндлих, а той самой Алисы из страны чудес, которая прожила большую жизнь со всеми бедами и печалями. Вдруг взрослая Алиса попадает в замкнутое пространство (сломавшийся лифт) и вспоминает свои детские сны, фантазии, приключения…. Уникальный спектакль. Я был в диком восторге. Там отличные работы прекрасных актеров из старшего поколения. Если будет оказия в Петербург, езжайте смотреть обязательно! - Как театральный зритель, вы идете, в первую очередь, на актеров или на режиссера? - На спектакль. И, если спектакль мне не нравится, я не скажу, что он плохой, если вижу, что люди трудятся. Я – зритель благодарный, пропускающий через себя. Спектакль может быть скучным, примитивным, даже не профессионально поставленным, но если я вижу драйв, работу, я – восхищен и благодарен. Конечно, смотрю я, в первую очередь, на актеров. Вот после спектакля «Добрый человек из Сезуана», когда все славили (и заслуженно) главную героиню в исполнении Александры Урсуляк, я тихонько и робко подсказывал: там есть еще Александр Матросов, потрясающе сыгравший Водовоза. У Виктюка есть спектакль «Сергей и Айседора». Есенина там играет Игорь Неведров, Айседору Дункан - дочка Тереховой Маргариты. Как они работают! Я смотрел на Игоря и понимал, что так уже никогда не смогу: какая энергия, сила, страсть, поэзия, а главное, это нечеловеские какие-то усилия! Когда я вижу такую игру актеров, мне уже ничего не важно: ни идея, ни оформление. Идите на актеров, у нас много талантливых людей! Я – зритель благодарный, пропускающий через себя. Спектакль может быть скучным, примитивным, даже не профессионально поставленным, но если я вижу драйв, работу, я – восхищен и благодарен. - Молодые актеры вас радуют? - Да, в театре Вахтангова, на Малой Бронной у Голомазова, у Кости Райкина - прекрасная молодежь. В театре Моссовета – Саше Яцко дали возможность экспериментировать, так он какой молодняк собрал: один краше другого, репетируют «Горе от ума». - А к театральной критике вы не очень хорошо относитесь? - Почему? Все то, что пишут, я читаю. У меня есть спектакль «Р.Р.Р.» по мотивам «Преступления и наказания». Юрий Иванович Еремин поставил очень современно, как я говорю смс-чно. Я играю следователя Порфирия Петровича. Играю грандиозно, прекрасно, так одна критикесса обозвала меня Пуаро, мол, ходит по сцене Пуаро. А чем плох Пуаро? Лучший сериал во все времена. - Так почему ж обозвала, может, похвалила? - Я на критиков не обижаюсь, лишь бы не врали. Иногда читаешь и понимаешь, что спектакля они не видели, обсуждают то, чего в спектакле не было. А так, пусть обсуждают, пусть будут щуками эти критики, чтобы караси не дремали… - Помните, вы говорили, что Матросова не заметили, а его выдвинули на «Золотую маску» за роль второго плана (Водовоз в «Добром человеке из Сезуана»). - Прекрасно, заслуженно, его работа – это и есть чудо лицедейства, это и есть откровение. Я вот жалею, что меня за царя Федора не выдвигают никуда, я ведь тоже заслужил. Ну, ничего, мы зато на базаре покупаем свежие продукты… - Когда вас на базаре узнают, сразу все выкладывают? - По крайней мере, они подмигивают, чего не стоит брать. - Здорово, что вы ездите в общественном транспорте и спокойно ходите по улицам. Как-то Марина Дюжева, вполне узнаваемая актриса, которая тоже спокойно в вагоне метро книжку читает, рассказывала, что один молодой актер, постоянно опаздывающий на репетиции, ответил на ее предложение спуститься, наконец, в метро: «Ты что! Если я спущусь в метро, знаешь, что будет?!». А что будет? Вот и Сухоруков ездит на общественном транспорте и ничего… - Конечно, меня и узнают, и здороваются, но что в этом такого? Никогда никакого ажиотажа: они едут по делам, и я еду по делам. Метро – самый надежный вид транспорта, с ним я никуда никогда не опаздываю. Опаздывать неприлично! И неважно, двадцать лет тебе или пятьдесят. Не хочу я слышать, что причина опоздания - пробки. Дисциплина и уважение к другим – прежде всего. Вот в зрительном зале звучит: «Уважаемые зрители, выключите свои мобильные телефоны…», - а на репетициях что творится? Я прихожу и говорю: «Все, ребята, телефончики выключили, цивилизацию забыли, мы - на работе!». ТЕАТР ЖИВ, И ЖИВ КРАСИВО! - О работе в кино вы теперь почти не говорите… - На сегодня у меня там работы нет. И вообще, что касается кино, какие б отношения там не сложились, все временно. Я понял, что там не надо ни привязываться, ни влюбляться. В театре отношения другие, хотя шибко дружить тоже не рекомендуется, но все же в театре отношения почище, покрепче, посолиднее. Поверьте мне, как бы его не хоронили, сегодня Театр жив, и жив красиво, и все это, благодаря талантливой театральной молодежи. Новые имена есть, талантливые люди существуют, есть на кого посмотреть. Как бы его не хоронили, сегодня Театр жив, и жив красиво, и все это, благодаря талантливой театральной молодежи. Новые имена есть, талантливые люди существуют, есть на кого посмотреть. - Вы так тепло говорите о молодом поколении, а преподавать вам никогда не хотелось? - Мне предлагали и в Щукинском училище, и во ВГИКе, и в ГИТИС звали, но я не готов к этому. У меня мало знаний. Быть педагогом я не хочу, а чтобы бы быть Учителем, надо себя к этому готовить, нужны большие знания, надо уметь сказать при этом, что я этого не знаю, а этого не слышал, а этого не читал, давайте вместе поищем, попробуем… - Мне кажется, что это вы как раз легко можете сказать… - Да. Но все равно, багаж у меня слабый. Второе: нужно терпение, у меня его нет. Учитель – это жертвенность, я к этому не готов. Я и так слишком многим жертвую, теряю, сорю, раздаю. Имея в виду учительскую жертвенность, я представляю лужайку, на которой Иисус Христос проповедует своим ученикам. Учитель должен быть со своими учениками с утра до вечера, всегда. Только тогда ученики будут правильными учениками и будут благодарны тебе и готовы к будущей жизни. А рассказывать им о своих заслугах, связях и пр., приходить раз в неделю, садиться на почетный стул – какая же это педагогика? Инспекция, и только. - За кого или за что вы чувствуете сегодня наибольшую ответственность? - Только за себя при сегодняшнем своем одиночестве, только за то, что я делаю. Публика для меня – царь и бог, для меня дисциплина – главное условие жизни, я сегодня так настроен. Вы скажете: «А родные, близкие?», - ну есть, а если вдруг пожар или бомба? Много в нашей жизни такого, чего мы не знаем, не предугадываем, можем только помолиться вслед уходящему близкому человеку. Столько в мире сегодня тревожного и опасного, что быть ответственным…как? Накормлю, одену, посажу в поезд, а дальше что? Поезд едет без меня. Я сделал открытие: нужно быть эгоистом. Сегодня эгоизм – это когда ты следишь за собой, ты в форме, ты здоров, ты чист, ты можешь выполнять свое дело отлично. Надо быть эгоистичным, чтобы быть нужным, полезным для других. Вот какая парадоксальная вещь… - Это как в самолете во время аварии кислородную маску надо надеть сначала на себя, иначе ты не сможешь помочь ребенку… - Да, и поэтому на ваш вопрос «за кого отвечаете», говорю – за себя, чтобы эту маску одеть ребенку. Я – человек ответственный и в работе, и в жизни. - Не думали ли вы о том, чтобы написать пьесу, самому ее поставить и самому в ней сыграть… - Я писал, но забросил. Не хочу. Я – ведомый человек, люблю выполнять задания, которые передо мной ставят. В моноспектаклях мне чего-то не хватает, мне скучно, я люблю актерский ансамбль. Татьяна Москвина написала для меня прекрасную инсценировку «Фердыщенко» по роману Достоевского «Идиот», но взяться за эту монопьесу боюсь. Мне кажется, один Сухоруков на сцене надоест зрителю, а я так этого не хочу. - Когда вы выходите на сцену в любом качестве, у вас все равно получается целый моноспектакль… - Только потому, что я – не один, я – коллективный актер, хотя в коллективе все тащат одеяло на себя, и я тащу. - Что сегодня вас радует в современной жизни и что печалит? - Печалят смутные настроения в обществе по поводу финансов, благополучия, нестабильности, борьба моих сограждан не с внешним врагом, а внутри страны. Хочется, чтобы все стороны высекали добро, понимание, а раздрай настораживает и волнует… А что радует? Что я востребован, здоров, нужен, интересен, публика меня любит. Радует, что я зарабатываю деньги, у меня нет долгов, могу путешествовать, живу самодостаточно, все, что мне нужно, у меня есть. - Что вы себе на этот год пожелаете? - Не быть забытым… - Вот уж это вам совсем не грозит! - Ну как, в кино-то вот давно не звали… - Так сейчас все в театры ходят… - Вот и я рад, что в театре у меня сейчас столько работы! С нетерпением жду премьеру в Театре Вахтангова «Улыбнись нам, Господи», а еще намечается интересная работа в родном Театре Моссовета. Павел Осипович Хомский собирается ставить со мной и нашими известными актерами новую пьесу, какую – пока поставим многоточие…
Arwen: RATANN пишет: в спектакле великолепный актерский ансамбль. Огромная группа молодежи, студийцев будет изображать множество цитат, метафор, гипербол, дорогу и ветер, толпу и драки, танцы, любовь и смерть. Так что я попал в уникальную историю, Опять нестандартный прием! Это должно быть замечательно! RATANN пишет: Я публику уважаю. Люди деньги платят, а мы там дурака валять будем... Спасибо. RATANN пишет: не люблю, когда говорят: «Ты на премьеру не приходи, только на десятый спектакль приходи, когда мы разыграемся…». Нет. Я понял, что не хочу разыгрываться на десятом спектакле, а хочу, чтобы десятый спектакль был первым, хочу, чтобы генеральные репетиции уже были премьерой, хочу уже в прогон выходить свободным, легким, ни о чем не думающим, чтобы роль уже была примерянной, изношенной, срощенной со мной. Еще раз "спасибо"! А то случилось со мной однажды несчастье - приехала за тридевять земель в театр, а такой халтуры насмотрелась............ RATANN пишет: Как только я начинаю вскакивать с кровати и бежать к столу что-то записывать, как только я ловлю себя на том, что не могу уснуть потому, что мой персонаж мучает меня, я понимаю: началось, Как я это понимаю! Бывает, что тоже бегаю к столу)) RATANN, Аня, спасибо за встречу с таким интересным, вдумчивым человеком и ответственным актером!
voshod442: Это видео версия интервью которое ранее разместила RATANN http://vk.com/teatrall_ru
Arwen: Сегодня у самой обаятельной и привлекательной ИРИНЫ МУРАВЬЕВОЙ День рождения. И не просто День рождения, а ЮБИЛЕЙНЫЙ! Дорогая Ирина Вадимовна! Поздравляем Вас с 65-летием и желаем крепкого здоровья, огромного счастья, интересных ролей в театре и в кино, творческих успехов и благодарных зрителей!
vishnja: Просто обожаю Ирину Муравьеву!!! Какое счастье, что она не испортила свое лицо пластикой! Естественная и самая обаятельная и привлекательная! Долгих лет ей и творческого долголетия!
ElenaA: Arwen Ниночка! Спасибо тебе, что не забыла Ирину Муравьеву, подготовила поздравительный коллаж!!! Присоединяюсь к поздравлению, желаю большого человеческого счастья ей, и творческого!!! У Ирины Муравьевой День рождения в один день с Вячеславом Тихоновым.