Форум » Беседка » О, этот стих - полёт фантазии души моей... » Ответить
О, этот стих - полёт фантазии души моей...
Админ: *** Я вас любил: любовь еще, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит; Я не хочу печалить вас ничем... Предлагаю делиться стихами любимых авторов. Или просто красивыми стихами. Буду очень рада, если Вам это будет интересно.
Еленка: Tony Спасибо за стихи!
Еленка: (Hag) Нас больше нет. О Боже, как смешно! Заплакав над частичкой тлена, Царственоносно преклонить колено И выбросить все прошлое в окно. И настежь дверь открыть - входите, кому любо! Непрошеных гостей к себе взывая в дом, И целовать не в лоб, а каждого и в губы, Всех обнося рубиновым вином. Заботой одарять и праведных, и грешных, Чтоб вытереть из памяти сюжет, Чтоб вновь начать жить пташкой безмятежной, Той жизнью, какой ныне нет. И на прощанье, в низком реверансе сев, Таким холодным, безразличным взглядом Вдруг оглянуть надменно тех, Кто был тогда со мною рядом. От неизбежности теряя капли сил, Вдруг безутешно, горько разрыдаться И, слезы вытерев, за сцену извинения попросив, Спокойно, безразлично распрощаться… ---------------- Ясон и Медея Михаил Юдовский Скажи мне, кто я. И скажи мне, где я. Живя с недолговечным в унисон, Как быстро ты состарилась, Медея. Как бесполезно спился твой Ясон. В нас не осталось ни толики правды. Мы не вписались в эти времена, Наскучившие небу аргонавты Без корабля, без веры, без руна. О чем-то несущественном радея, Мы пали жертвой мелких катастроф. Как скучно стало жить, моя Медея, В, наверное, не лучшем из миров. Действительность теряет свой оттенок. И, кажется, от ливней подшофе, Вселенная скукожилась до стенок Довольно неприглядного кафе. Мы, словно пара перехожих калик, Сидим, с собою чувствуя разлад. Я пью вино. Ты молча ешь рогалик, Макая в подостывший шоколад. Мы, с каждою секундой холодея, Растрачиваем скудный свой запас. Какая ждет нас будущность, Медея? И есть ли эта будущность у нас? На этой беспробудной панихиде Мы засиделись. В силу ремесла Мне лучше бы остаться в той Колхиде, Где ты меня от гибели спасла. Из замкнутого здешнего кандея, Мне кажется, ведет дорога в ад. Не грустно ли, не подло ли, Медея, Прожить на этом свете невпопад? Я разлучился с собственной основой, Сознание осколками дробя. Стакан допит. Я закажу по-новой. И, если хочешь, выпью за тебя. --------------- Медея Автор - Ия Ра-Бумер (ckpunka) Тебе я не жена в твоей стране, А нашим мальчикам не мать – убийца! Тяжёлыми камнями в спину мне Плевки летят: «Бес! Шлюха! Дьяволица!» Ты предал нас, Ясон! Ясон! Ясон! Прикрыл измену благородным делом… Ты прав: твоим – Коринфа будет трон И дочки царской ласковое тело. Ты прав! Да я сама бы не глядела В зеркальность вод под граянье ворон! Ясон! Но дети! Разве виноваты? Ясон, взгляни! Взгляни на сыновей. Пусть я, Медея, понесу расплату, Но мальчиков твоих ведь нет родней! Смотри, Ясон, они твоей невесте Подарок от меня преподнесли, Чтоб свадьбу эту ты и после смерти Забыть не мог – всё в памяти храни! Тебе я не желаю быть женою, Я матерью отказываюсь быть. Уж лучше на щите – чем с этой болью, Чем заживо душе насквозь прогнить! Я – месть и яд! И имя мне – Медея! Я ненависть, Ясон, я скорбь и боль! Смотри: сыны твои, дышать не смея, Предательство загладили собой.
elina75: Еленка пишет: Уж лучше на щите – чем с этой болью, Чем заживо душе насквозь прогнить! СИЛЬНО !
Tony: Еленка , прекрасные стихи *** Ты, меня любивший фальшью Истины - и правдой лжи, Ты, меня любивший - дальше Некуда! - За рубежи! Ты, меня любивший дольше Времени. - Десницы взмах! - Ты, меня не любишь больше: Истина в пяти словах. М. Цветаева. 1923. Любовь. Ятаган? Огонь? Поскромнее, - куда как громко! Боль, знакомая, как глазам - ладонь, Как губам - Имя собственного ребенка. !924. М. Цветаева.
Еленка: Tony , спасибо за Цветаеву!
Админ: Еленка пишет: Нас больше нет. О Боже, как смешно! Заплакав над частичкой тлена, Великолепно! Tony
Ten': М.Цветаева Кто создан из камня, кто создан из глины, А я серебрюсь и сверкаю! Мне дело - измена, мне имя -- Марина, Я - бренная пена морская. Кто создан из глины, кто создан из плоти - Тем гроб и надгробные плиты... - В купели морской крещена - и в полете Своем - непрестанно разбита! Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети Пробьется мое своеволье. Меня - видишь кудри беспутные эти? - Земною не сделаешь солью. Дробясь о гранитные ваши колена, Я с каждой волной - воскресаю! Да здравствует пена - веселая пена - Высокая пена морская! *** Вчера еще в глаза глядел, А нынче - всe косится в сторону! Вчера еще до птиц сидел, - Все жаворонки нынче - вороны! Я глупая, а ты умен, Живой, а я остолбенелая. О вопль женщин всех времен: "Мой милый, что тебе я сделала?!" И слезы ей - вода, и кровь - Вода, - в крови, в слезах умылася! Не мать, а мачеха - Любовь: Не ждите ни суда, ни милости. Увозят милых корабли, Уводит их дорога белая... И стон стоит вдоль всей земли: "Мой милый, что тебе я сделала?" Вчера еще - в ногах лежал! Равнял с Китайскою державою! Враз обе рученьки разжал, - Жизнь выпала - копейкой ржавою! Детоубийцей на суду Стою - немилая, несмелая. Я и в аду тебе скажу: "Мой милый, что тебе я сделала?" Спрошу я стул, спрошу кровать: "За что, за что терплю и бедствую?" "Отцеловал - колесовать: Другую целовать", - ответствуют. Жить приучил в самом огне, Сам бросил - в степь заледенелую! Вот что ты, милый, сделал мне! Мой милый, что тебе - я сделала? Всe ведаю - не прекословь! Вновь зрячая - уж не любовница! Где отступается Любовь, Там подступает Смерть - садовница. Само - что дерево трясти! - В срок яблоко спадает спелое... - За всe, за всe меня прости, Мой милый, - что тебе я сделала! ВОЛК Было дружбой, стало службой. Бог с тобою, брат мой волк! Подыхает наша дружба: Я тебе не дар, а долг! Заедай верстою версту, Отсылай версту к версте! Перегладила по шерстке, - Стосковался по тоске! Не взвожу тебя в злодеи, - Не твоя вина - мой грех: Ненасытностью своею Перекармливаю всех! Чем на вас с кремнем -- огнивом В лес ходить - как Бог судил, - К одному бабье ревниво: Чтобы лап не остудил. Удержать - перстом не двину: Перст - не шест, а лес велик. Уноси свои седины, Бог с тобою, брат мой клык! Прощевай, седая шкура! И во сне не вспомяну! Новая найдется дура - Верить в волчью седину.
Tony: Эвридика - Орфею. Для тех, отженивших последние клочья Покрова ( ни уст, ни ланит!..), О, не превышение ли полномочий Орфей, нисходящий в Аид? Для тех, отрешивших последние звенья Земного... На ложе из лож Сложившим великую ложь лицезренья, Внутрь зрящим - свидание нож. Уплочено же - всеми розами крови За этот просторный покрой Бессмертья... До самых летейских верховий Любивший - мне нужен покой Беспамятности... Ибо в призрачном доме Сем - призрак Ты, сущий, а явь - Я, мертвая... Что же скажу тебе, кроме: "Ты это забудь и оставь!" Ведь не растревожишь же! Не повлекуся! Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть Устами! - С бессмертья змеиным укусом Кончается женская страсть. Уплочено же - вспомяни мои крики!- За этот последний простор. Не надо Орфею сходить к Эвридике И братьям тревожить сестер. М. Цветаева.
ElenaA: Ten', - Tony Ну, девочки, у вас такая цветаевская перекличка! Сильные стихи!
Tony: Орфей. Так плыли: голова и лира, Вниз, в отступающую даль. И лира уверяла: - мира! А губы повторяли: - жаль! Крово-серебряный, серебро- Кровавый след двойной лия, Вдоль обмирающего Гебра - Брат нежный мой! сестра моя! Порой, в тоске неутолимой, Ход замедлялся головы, Но лира уверяла: - мимо! А губы ей во след: - увы! В даль-зыблющимся изголовьем Сдвигаемые, как венцом, - Не лира ль истекает кровью? Не волосы ли - серебром? Так, лестницею, нисходящей Речною - в колыбель зыбей, Так к острову тому, где слаще, Чем где - либо - лжет соловей... Где осиянные останки? Волна соленая, - ответь! Простоволосой лесбиянки, Быть может, вытянула сеть? М. Цветаева. 1921.
Наталья: И снежинки, влетевшие... И снежинки, влетевшие в столб чужого огня, К человеческой нежности возвращают меня. И в ручье, вечно плещущем непостижно куда, Человеческой нежности раскололась звезда. И в туман убегающим молодым голосам С человеческой нежностью откликаюсь я сам. Не мечту ль, уходящую с каждым смеркнувшим днем, Человеческой нежностью безрассудно зовем? А.Кочетков Борис Пастернак. Зимняя ночь Мело, мело по всей земле Во все пределы. Свеча горела на столе, Свеча горела. Как летом роем мошкара Летит на пламя, Слетались хлопья со двора К оконной раме. Метель лепила на стекле Кружки и стрелы. Свеча горела на столе, Свеча горела. На озаренный потолок Ложились тени, Скрещенья рук, скрещенья ног, Судьбы скрещенья. И падали два башмачка Со стуком на пол. И воск слезами с ночника На платье капал. И все терялось в снежной мгле Седой и белой. Свеча горела на столе, Свеча горела. На свечку дуло из угла, И жар соблазна Вздымал, как ангел, два крыла Крестообразно. Мело весь месяц в феврале, И то и дело Свеча горела на столе, Свеча горела. Во всем мне хочется дойти Во всем мне хочется дойти До самой сути. В работе, в поисках пути, В сердечной смуте. До сущности протекших дней, До их причины, До оснований, до корней, До сердцевины. Всё время схватывая нить Судеб, событий, Жить, думать, чувствовать, любить, Свершать открытья. О, если бы я только мог Хотя отчасти, Я написал бы восемь строк О свойствах страсти. О беззаконьях, о грехах, Бегах, погонях, Нечаянностях впопыхах, Локтях, ладонях. Я вывел бы ее закон, Ее начало, И повторял ее имен Инициалы. Я б разбивал стихи, как сад. Всей дрожью жилок Цвели бы липы в них подряд, Гуськом, в затылок. В стихи б я внес дыханье роз, Дыханье мяты, Луга, осоку, сенокос, Грозы раскаты. Так некогда Шопен вложил Живое чудо Фольварков, парков, рощ, могил В свои этюды. Достигнутого торжества Игра и мука - Натянутая тетива Тугого лука. Никого не будет в доме Никого не будет в доме, Кроме сумерек. Один Зимний день в сквозном проеме Незадернутых гардин. Только белых мокрых комьев Быстрый промельк моховой, Только крыши, снег, и, кроме Крыш и снега, никого. И опять зачертит иней, И опять завертит мной Прошлогоднее унынье И дела зимы иной. И опять кольнут доныне Неотпущенной виной, И окно по крестовине Сдавит голод дровяной. Но нежданно по портьере Пробежит сомненья дрожь,- Тишину шагами меря. Ты, как будущность, войдешь. Ты появишься из двери В чем-то белом, без причуд, В чем-то, впрямь из тех материй, Из которых хлопья шьют.
Tony: Балет. Пиликает скрипка, гудит барабан, И флейта свистит по- эльзасски, На сцену въезжает картонный рыдван С раскрашенной куклой из сказки. Оттуда ее вынимает партнер, Подставив под ляжку ей руку, И тащит силком на гостиничный двор К пиратам на верную муку. Те точат кинжалы, и крутят усы, И топают в такт каблуками, Карманные враз вынимают часы И дико сверкают белками, - Мол, резать пора! Но в клубничном трико, В своем лебедином крахмале, Над рампою прима взлетает легко, И что-то вибрирует в зале. Сценической чуши магический ток Находит, как свист соловьиный, И пробует волю твою на зубок Холодный расчет балерины. И весь этот пот, этот грим, этот клей, Смущавшие вкус твой и чувства, Уже завладели душою твоей. Так что же такое искусство? Наверное, будет угадана связь Меж сценой и Дантовым адом, Иначе откуда бы площадь взялась Со всей этой шушерой рядом? Арсений Тарковский. 1957.
RATANN: Цинии Я счастлива, что я могу не спать, Что тосковать еще имею право, Ведь давняя жена, седеющая мать Должна любить спокойно, величаво, Должна любить сияньем мудрых глаз И повседневной ласковой заботой, А я бы на свидание сейчас К тебе летела б в дождик под ворота. И я смеюсь над тем, что любишь ты Прикинуться и старше и недужней. Моей любви осенние цветы, Как цинии с расцветкой терпкой, южной, - Они стоят на твердых стебельках, Уже вокруг обледенели лужи, Но пламя беспокойное в цветках Упрямо не сдается зимней стуже. Наталья Кончаловская
Наталья: Борис Пастернак На протяженье многих зим Я помню дни солнцеворота, И каждый был неповторим И повторялся вновь без счета. И целая их череда Составилась мало-помалу - Тех дней единственных, когда Нам кажется, что время стало. Я помню их наперечет: Зима подходит к середине, Дороги мокнут, с крыш течет И солнце греется на льдине. И любящие, как во сне, Друг к другу тянутся поспешней, И на деревьях в вышине Потеют от тепла скворешни. И полусонным стрелкам лень Ворочаться на циферблате, И дольше века длится день, И не кончается объятье. Нежность. Ослепляя блеском, Вечерело в семь. С улиц к занавескам Подступала темь. Люди - манекены, Только страсть с тоской Водит по Вселенной Шарящей рукой. Сердце под ладонью Дрожью выдает Бегство и погоню, Трепет и полет. Чувству на свободе Вольно налегке, Точно рвет поводья Лошадь в мундштуке. ДЖОРДЖ ГОРДОН БАЙРОН (1788-1824) СТАНСЫ К АВГУСТЕ Когда время мое миновало И звезда закатилась моя, Недочетов лишь ты не искала И ошибкам моим не судья. Не пугают тебя передряги, И любовью, которой черты Столько раз доверял я бумаге, Остаешься мне в жизни лишь ты. Оттого-то, когда мне в дорогу Шлет природа улыбку свою, Я в привете не чаю подлога И в улыбке тебя узнаю. Когда ж вихри с пучиной воюют, Точно души в изгнанье скорбя, Тем-то волны меня и волнуют, Что несут меня прочь от тебя. И хоть рухнула счастья твердыня И обломки надежды на дне, Всё равно, и в тоске и в унынье, Не бывать их невольником мне. Сколько б бед ни нашло отовсюду, Растеряюсь - найдусь через миг, Истомлюсь - но себя не забуду, Потому что я твой, а не их. Ты из смертных, и ты не лукава, Ты из женщин, но им не чета, Ты любви не считаешь забавой, И тебя не страшит клевета. Ты от слова не ступишь ни шагу, Ты в отъезде - разлуки как нет, Ты на страже, но дружбе во благо, Ты беспечна, но свету во вред. Я ничуть его низко не ставлю, Но в борьбе одного против всех Навлекать на себя его травлю Так же глупо, как верить в успех. Слишком поздно узнав ему цену, Излечился я от слепоты: Мало даже утраты вселенной, Если в горе наградою - ты. Гибель прошлого, всё уничтожа, Кое в чем принесла торжество: То, что было всего мне дороже, По заслугам дороже всего. Есть в пустыне родник, чтоб напиться, Деревцо есть на лысом горбе, В одиночестве певчая птица Целый день мне поет о тебе. Перевод Б. Пастернак
RATANN: Ты мог бы мне снится и реже, Ведь часто встречаемся мы, Но грустен, взволнован и нежен Ты только в святилище тьмы. И слаще хвалы серафима Мне губ твоих милая лесть... О, там ты не путаешь имя Мое. Не вздыхаешь, как здесь. Анна Ахматова
RATANN: Твой белый шарф, о гитарист. На грудь спадающий небрежно... Я так кричала громко: «Бис!» В ладони хлопала прилежно. Ах, много лет тому назад, Была я тоже молодою... Играй, артист – виват, виват! О грустном вспоминать не стоит. Мельком, скользнув небрежный взгляд, Вдруг, как нарыв, мне память вскроет. Но разве кто-то виноват, Что мы не встретимся с тобою? Не изомнёшь свой белый шарф – Мне слёз не вытрешь сожаленья. Но голос твой, как пенье арф, В душе разжёг костра поленья.
Tony: RATANN , , а кто автор последнего стихотворения?
RATANN: Tony ,Увы,не знаю,хотя очень созвучно это стихотворение с моими ощущениями и чувствами к...
Tony: Снег идет. Снег идет, снег идет К белым звездочкам в буране Тянутся цветы герани За оконный переплет. Снег идет, и все в смятеньи, Все пускается в полет,- Черной лестницы ступени, Перекрестка поворот. Снег идет, снег идет, Словно падают не хлопья, А в заплатанном салопе Сходит наземь небосвод. Словно с видом чудака, С верхней лестничной площадки, Крадучись, играя в прятки, Сходит небо с чердака. Потому, что жизнь не ждет. Не оглянешься - и святки. Только промежуток краткий, Смотришь, там и новый год. Снег идет густой-густой, В ногу с ним, стопами теми, В том же темпе, с ленью той Или с той же быстротой, Может быть, проходит время? Может быть, за годом год, Следуют, как снег идет, Или как слова в поэме? Снег идет, снег идет, Снег идет, и все в смятеньи: Убеленный пешеход, Удивленные растенья, Перекрестка поворот. Борис Пастернак.
RATANN: Приходи на меня посмотреть. Приходи. Я живая. Мне больно. Этих рук никому не согреть, Эти губы сказали: "Довольно!" Каждый вечер подносят к окну Мое кресло. Я вижу дороги. О, тебя ли, тебя ль упрекну За последнюю горечь тревоги! Не боюсь на земле ничего, В задыханьях тяжелых бледнея. Только ночи страшны оттого, Что глаза твои вижу во сне я. Анна Ахматова
полная версия страницы