Форум » Беседка » О, этот стих - полёт фантазии души моей... » Ответить
О, этот стих - полёт фантазии души моей...
Админ: *** Я вас любил: любовь еще, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит; Я не хочу печалить вас ничем... Предлагаю делиться стихами любимых авторов. Или просто красивыми стихами. Буду очень рада, если Вам это будет интересно.
Админ: Очень люблю стихи. Обожаю переплетенье слов и мыслей Шекспира. И многих и многих классиков... Но часто так бывает, что не можешь охватить всех авторов и произведений. А если каждый поделится своими любимыми стихами и просто красивыми произведениеми, то этот пробел будет восполнен. Особый восторг у меня вызывают стихи обычных людей, порой неизвестные авторы пишут потрясающе красиво. Начну с любимого Шекспира. Кстати судя по его сонатам, в уже довольно таки зрелом возрасте он любил молодую девушку, очень много написано на эту тему. Сонаты. Как тот актер, который оробев, Теряет нить давно знакомой роли, Как тот безумец, что впадая в гнев, В избытке сил теряет силу воли,- Так и я молчу, не зная, что сказать, Не от того, что сердце охладело, Нет, на мои уста кладет печать, Моя любовь, которй нет предела. Так пусть же книга говорит с тобою, Пускай она, безмолвный мой ходатай, И справедливой требует расплаты. Прочтешь ли ты слова любви немой? Услышишь ли глазами голос мой? *** Когда на суд безмолвных, тайных дум, Я вызываю голоса былого,- Утраты все приходят мне на ум, И старой болью я болею снова. Из глаз, не знавших слез, я слезы лью, О тех, кого во тьме тати могила. Ищу любовь погибшую мою, И все, что в жизни мне казалось мило. Веду я счет потеряному мной И ужасаюсь вновь потере каждой, И вновь плачу я дорогой ценой За то, за что платил уже однажды! Но прошлое я нахожу в тебе И все готов простить своей судьбе. --------------------- Пушкин. Ночь. Мой голос для тебя и ласковый и томный Тревожит позднее молчанье ночи темной. Близ ложа моего печальная свеча Горит; мои стихи, сливаясь и журча, Текут, ручьи любви, текут, полны тобою. Во тьме твои глаза блистают предо мною, Мне улыбаются, и звуки слышу я: Мой друг, мой нежный друг... люблю... твоя... твоя!..
Ten': Тарковский "Дом напротив" Ломали старый деревянный дом. Уехали жильцы со всем добром: Диванами, кастрюлями, цветами, Косыми зеркалами и котами. Старик взглянул на дом с грузовика, И время подхватило старика, И все осталось навсегда, как было. Но обнажились между тем стропила, Забрезжила в проемах без стекла Сухая пыль, и выступила мгла. Остались в доме сны, воспоминанья, Забытые надежды и желанья. Сруб разобрали, бревна увезли, Но ни на шаг от милой им земли Не отходили призраки былого, И про рябину песню пели снова, На свадьбах пили белое вино, Ходили на работу и в кино, Гробы на полотенцах выносили, И друг у друга денег в долг просили, И спали парами в пуховиках, И первенцев держали на руках... Пока железная десна машины Не выгрызла из шелудивой глины, Пока над ними кран, как буква Г, Не повернулся на одной ноге.
Tatty: Админ , отличная идея создать эту темку! И замечательные стихи!
Еленка: Админ,Ten' как красиво! Застенчивый герой О, мой застенчивый герой, Ты ловко избежал позора. Как долго я играла роль, Не опираясь на партнера. К проклятой помощи Твой Я не прибегнула ни разу. Среди кулис, среди теней Ты скрылся, незаметный глазу. А в этом сраме я бреду. Я шла пред публикой жестокой. Вся на виду, вся на виду, Вся в этой роли одинокой. О, как Ты загадал партнер, Ты не прощал мне очевидность Бесстыжую моих потерь, Моей улыбки безобидность. И жадно шли Твои стада Напиться из моей печали. Одна, одна! Среди стыда Стою с упавшими плечами. Но опрометчивой толпе Герой действительный не виден Герой! Как боязно Тебе! Не бойся, я Тебя не выдам. Вся наша роль - моя лишь роль. Я проиграла в ней жестоко. Вся наша боль - моя лишь боль. А сколько боли, сколько, сколько! БЕЛЛА АХМАДУЛИНА Любовники Любовь их душ родилась возле моря, В священных рощах девственных наяд, Чьи песни вечно-радостно звучат, С напевом струн, с игрою ветра споря. Великий жрец... Страннее и суровей Едва ль была людская красота, Спокойный взгляд, сомкнутые уста И на кудрях повязка цвета крови. Когда вставал туман над водной степью, Великий жрец творил святой обряд, И танцы гибких, трепетных наяд По берегу вились жемчужной цепью. Средь них одной, пленительней, чем сказка, Великий жрец оказывал почет. Он позабыл, что красота влечет, Что опьяняет красная повязка. И звезды предрассветные мерцали, Когда забыл великий жрец обет, Ее уста не говорили "нет", Ее глаза ему не отказали. И, преданы клеймящему злословью, Они ушли из тьмы священных рощ Туда, где их сердец исчезла мощь, Где их сердца живут одной любовью. НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ
Grina: Админ , идея замечательная. Очень люблю стихи. Девочки, всем спасибо за стихи, замечательно. Решила поделиться и своим любимым автором. Вернее одним из любимых. Это Денис Давыдов. Голова и Ноги Уставши бегать ежедневно По грязи, по песку, по жесткой мостовой, Однажды Ноги очень гневно Разговорились с Головой: "За что мы у тебя под властию такой, Что целый век должны тебе одной повиноваться; Днем, ночью, осенью, весной, Лишь вздумалось тебе, изволь бежать, таскаться Туда, сюда, куда велишь; А к этому еще, окутавши чулками, Ботфортами и башмаками, Ты нас, как ссылочных невольников, моришь,- И, сидя наверху, лишь хлопаешь глазами, Покойно судишь обо всём, Об свете, об людях, об моде, Об тихой и дурной погоде; Частенько на наш счет себя ты веселишь Насмешкой, колкими словами,- И, словом, бедными Ногами Как шашками вертишь". "Молчите, дерзкие,- им Голова сказала,- Иль силою я вас заставлю замолчать!.. Как смеете вы бунтовать, Когда природой нам дано повелевать?" "Все это хорошо, пусть ты б повелевала, По крайней мере нас повсюду б не швыряла, А прихоти твои нельзя нам исполнять; Да между нами, ведь признаться, Коль ты имеешь право управлять, То мы имеем право спотыкаться, И можем иногда, споткнувшись,- как же быть,- Твое величество об камень расшибить". Смысл этой басни всякий знает... Но должно - тс! - молчать: дурак - кто всё болтает.
Grina: И ещё Максимилиан Волошин ЗЕРКАЛО Я - глаз, лишенный век. Я брошено на землю, Чтоб этот мир дробить и отражать... И образы скользят. Я чувствую, я внемлю, Но не могу в себе их задержать. И часто в сумерках, когда дымятся трубы Над синим городом, а в воздухе гроза,- В меня глядят бессонные глаза И черною тоской запекшиеся губы. И комната во мне. И капает вода. И тени движутся, отходят, вырастая. И тикают часы, и капает вода, Один вопрос другим всегда перебивая. И чувство смутное шевелится на дне. В нем радостная грусть, в нем сладкий страх разлуки... И я молю его: "Останься, будь во мне,- Не прерывай рождающейся муки..." И вновь приходит день с обычной суетой, И бледное лицо лежит на дне - глубоко... Но время наконец застынет надо мной И тусклою плевой мое затянет око! 1 июля 1905, Париж
Еленка: Grina ,Спасибо, Дениса Давыдова тоже очень люблю! Давайте выпьем, дорогая За звёзды, что нам светят вновь За слёзы будущего мая За жизнь, за вечную любовь Не стоит сетовать и плакать Оставьте боль, забудьте стыд И в эту осень, в эту слякоть Душа, как раньше не грустит И чувства все перемешались Любовь и страсть – слепая помесь А вы… вы в сердце мне закрались Как незаконченная повесть Желтеют листья за окошком Ночь так темна и холодна Позвольте называть вас крошкой, Позвольте вам налить вина В мерцаньи лунном взгляд ваш ласков Я ослеплён… я поражён Смотрю на вас слегка с опаской Боюсь, что в вас сейчас влюблён Вся наша жизнь полна чудес И их в вине не утопить Быть, может вы сошли с небес Чтоб на земле со мной прожить Давайте ж выпьем, дорогая За ветер, за осенний гром И за глоток земного рая Бог даст – ещё мы поживём. Владимир Лапушинский Кто любит бардовкую песню, можно это произведение послушать: http://www.youtube.com/watch?v=9bAQSA6sZTo
Grina: Еленка , очень красивые стихи. Мне само стихотворение понравилось больше, чем исполнение. Хотя я люблю бардовскую песню. А вот Булат Окуджава. ЗАМОК НАДЕЖДЫ Я строил замок надежды. Строил-строил. Глину месил. Холодные камни носил. Помощи не просил. Мир так устроен: была бы надежда — пусть не хватает сил. А время шло. Времена года сменялись. Лето жарило камни. Мороз их жег. Прилетали белые сороки — смеялись. Мне было тогда наплевать на белых сорок. Лепил я птицу. С красным пером. Лесную. Безымянную птицу, которую так люблю. «Жизнь коротка. Не успеешь, дурак...» Рискую. Женщина уходит, посмеиваясь. Леплю. Коронованный всеми празднествами, всеми боями, строю-строю. Задубела моя броня... Все лесные свирели, все дудочки, все баяны, плачьте, плачьте, плачьте вместо меня.
Еленка: Grina ,Окуджава и Визбор, как же я болела ими в юности Вероника Тушнова Я прощаюсь с тобою у последней черты. С настоящей любовью, может, встретишься ты. Пусть иная, родная, та, с которою - рай, всё равно заклинаю: вспоминай! вспоминай! Вспоминай меня, если хрустнет утренний лед, если вдруг в поднебесье прогремит самолет, если вихрь закурчавит душных туч пелену, если пес заскучает, заскулит на луну, если рыжие стаи закружит листопад, если за полночь ставни застучат невпопад, если утром белесым закричат петухи, вспоминай мои слёзы, губы, руки, стихи... Позабыть не старайся, прочь из сердца гоня, не старайся, не майся - слишком много меня! А теперь шуточное - "страдания" английского Романа Малиновского (СЭР ДЖОН САКЛИНГ [1609-1641(1642)]) Что за черт меня втравил В этакое дело? Я любил ее три дня - И не надоело. Обойди хоть целый мир, Этот и загробный - Вряд ли сыщется пример Верности подобной. Кто ж такие чудеса Сотворил со мною? Лишь одна ее краса Тут всему виною. А другая, не она, Будь на этом месте - Я бы ей давным-давно Изменил раз двести!
Админ: Ух, сколько красотени выложили. Спасибо! Сейчас почитаю.
Grina: Еленка Английскому Малине браво! Мне тоже нравится Вероника Тушнова. Спасибо, Еленка.
Ten': Ха! Любит! Не то слово! Если открыть этот шлюз, боюсь, нас всех подтопит... Ну, ничего, может быть, простительно, пока ТВ, театр и кино не активизировались? Визбор В Ялте ноябрь. Ветер гонит по набережной желтые жухлые листья платана, Волны, ревя, разбиваются о парапет, словно хотят добежать До ларька, где торгуют горячим бульоном. В Ялте ноябрь. В Ялте пусто как в летнем кино, где только что шла французская драма, Где до сих пор не остыли моторы проекторов, и лишь экран одиноко глядит, Освещенный косым фонарем. В Ялте ноябрь. Там, в далеких норвежских горах, возле избы, Где живут пожилые крестьяне, этот циклон Родился и , пройдя всю Европу, он, обессиленный, Все ж холодит Ваши щеки. В Ялте ноябрь. Разрешите о том пожалеть и с легким трепетом взять Вас под руку. В нашем кино приключений осталось немного, Так будем судьбе благодарны За этот случайный, оброненный кем-то, билет...
Еленка: Во все времена мужчниы занимались "моделизмом" не очень-то ценя при этом истинных моделей : LA BELLA BONA ROBA[7] Я не любитель маленьких худышек: Пускай они проворнее мартышек, Не радует меня костей излишек. Уж коли есть внутри у ней скелет, Пусть будет он в тугую плоть одет И в бархат кожи, нежной, как рассвет. И тощая девица недурна ведь: С ней можно собственный скелет подправить - Изъятое ребро на место вставить, Но жаль мне ловчего, что по меже Гнал псов, добычу предвкушал уже, А получил мослы при дележе. Когда займешься вновь стрельбой своей, Амур, в оленей тощих зря не бей: Мне подстрели косулю пожирней! РИЧАРД ЛАВЛЕЙС [1618-1657(1658)] Ten' ,спасибо за Визбора!
Grina: Ten', Еленка, отлично. Так интересно и разно.
Ten': Чтой-то меня только на грустное сегодня тянет... Галич "Песенка о счастье" Ты можешь найти на улице копейку и купить коробок спичек. Ты можешь найти две копейки и позвонить кому-нибудь из автомата. Ну, а если звонить тебе некому, то зачем тебе две копейки? Не покупать же на две копейки два коробка спичек. Можно вообще обойтись без спичек, А просто прикурить у прохожего, И заговорить с этим прохожим, И познакомиться с этим прохожим, И он даст тебе свой номер телефона, Чтоб ты позвонил ему их автомата. Но как же ты сможешь позвонить ему из автомата, Если у тебя нет двух копеек?! Так что лучше уж не прикуривать у прохожего, Лучше просто купить коробок спичек. Впрочем, и для этого сначала нужно Найти на улице две копейки... Grina спасибо за незнакомого Окуджаву.
ElenaA: Грина, особое спасибо за Волошина Немного о море, о природе: Лежать у волн, сидеть на крутизне, Уйти в безбрежность - в дикие просторы, Где жизнь вольна в беспечной тишине, Куда ничьи не проникают взоры. По козьим тропкам забираться в горы, Где грозен шум, летящих в бездну вод, Подслушивать стихий мятежных споры... Нет, одиноким быть не может тот, Чей дух с природою один язык найдет. - - - - - - - - - - - - - - - - - Среди пустынных гор его друзья Средь волн морских его страна родная, Где так лазурны знойные края, Где пенятся буруны набегая. Пещеры, скалы, чаща вековая - Вот чей язык в его душе поет И свой родной для новых забывая, Он книгам надоевшим предпочтет Страницы влажные, согретых солнцем вод. Джорж Байрон.
Ten': ElenaA
ElenaA: А это тоже о море, только из далекой юности: Если надоело жить в неволе, если появилась грусть в глазах Ты достань скорее с антресолей, старенький испытанный рюкзак Есть у моря сказочное место, где в веках красавица живет - Вечная и юная невеста, нашего прихода очень ждет. И спешим мы к ласковому морю, к лагерю у розовой скалы Там мы позабудем грусть и горе - здравствуйте, Сучок, родной Олимп! Сброшена последняя одежда, жемчугом рассыплется волна Лунный океан такой безбрежный, словно в сказочных, счастливых снах Вряд ли до зари уснуть захочешь, будут снова песни у костра Песни звезд волшебной лунной ночи - будут снова танцы до утра Жаль, что выходной, как миг проходит, морю не успеешь все сказать Как уже на белом теплоходе, смотришь ты красавице в глаза. Крым. Балаклава. Гимн Инжиру.
Еленка: ElenaA Ten' - Был дурацкий каприз, Не иначе как блажь – Свой больничный продлить на полвека, И шагнуть с неба вниз, В роковой пилотаж, Превращаясь дождем в человека… Захотелось любви, Захотелось – как все, Чтобы сердце от страсти горело, И в объятьях судьбы На шершавом кресте Дать распять свое бренное тело. Не в беспечный отрыв, Ни в запой, ни в загул – Мне б обжечься о жадные губы, И в тебя как в обрыв – До сведенности скул, И до сладкого стона сквозь зубы… Сном в звенящий рассвет Твое тело украсть, Укрывая нагую крылами, Чтобы влажно в ответ Пролилась твоя страсть, Чтобы руки сплетались с руками… И навстречу – как в крик, Все на свете забыть, Отдаваясь безумию тела, И понять в этот миг – Вот что значит – любить Безрассудно, неистово, смело. И, уставшим, уснуть, Прижимая к груди Свой случайный осколочек счастья… Мне б пройти этот путь От зари до зари - До последнего в жизни причастья. А когда нас найдут, Скажут тихо – пора! Нам всегда есть куда возвращаться… Попрошу – ведь поймут, И решусь навсегда Я от крыльев своих отказаться… Ю.Егоров
Админ: Ten' Еленка Grina ElenaA Tatty Спасибо, что поддержали идею новой темки! Спасибо огромное за стихи! Красивые, трогательные, смешные и очаровательно нежные! Мне очень понравилось!
Админ: Омар Хаям. *** Поток времен свиреп, везде угроза, Я уязвлен и жду все новых ран. В саду существ я - сжавшаяся роза, Облито сердце кровью, как тюльпан. *** Умерь желания и жажду бренных благ, Коль счастья хочешь ты, сумей порвать оковы, Которыми тебя опутал свет суровый, С земным добром иль злом связав твой каждый шаг... Живи, довольный всем: спокойное движенье Сияющих небес прерваться не должно, А нашей жизни суждено Исчезнуть в вечности, мелькнувши на мгновенье... *** Промчались жизни беззаботной Дни, роком данные в удел. Как будто ветер мимолетный По полю жизни пролетел. О чем скорбеть? Клянусь дыханьем, Есть в жизни два ничтожных дня: День, ставший мне воспоминаньем, И не наставший для меня. *** И ночи сменялись днями До нас, о мой друг дорогой, И звезды свершали все так же Свой круг, предрешенный судьбой. Ах, тише! Ступай осторожней На пыль под ногою твоей - Красавиц ты прах попираешь, Останки их дивных очей.
Татьяна: Есть два стихотворения... два гениальных произведения... забытого автора... сколько раз мы каждый год смотрели "Ирония судьбы или с лёгким паром"? Сколько раз мы слышали строчки "С любимыми не расставайтесь! И каждый раз на век прощайтесь, когда уходите на миг"... А вот кто знает, кто является автором этих наимудрейших слов? Год назад я участвовала в конференции "Серебряный век русской поэзии"... Александр Кочетков. Мой гений поэзии... И два его самых шикарных произведения! БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ - Как больно, милая, как странно, Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,- Как больно, милая, как странно Раздваиваться под пилой. Не зарастет на сердце рана, Прольется чистыми слезами, Не зарастет на сердце рана - Прольется пламенной смолой. - Пока жива, с тобой я буду - Душа и кровь нераздвоимы,- Пока жива, с тобой я буду - Любовь и смерть всегда вдвоем. Ты понесешь с собой повсюду - Ты понесешь с собой, любимый,- Ты понесешь с собой повсюду Родную землю, милый дом. - Но если мне укрыться нечем От жалости неисцелимой, Но если мне укрыться нечем От холода и темноты? - За расставаньем будет встреча, Не забывай меня, любимый, За расставаньем будет встреча, Вернемся оба - я и ты. - Но если я безвестно кану - Короткий свет луча дневного,- Но если я безвестно кану За звездный пояс, в млечный дым? - Я за тебя молиться стану, Чтоб не забыл пути земного, Я за тебя молиться стану, Чтоб ты вернулся невредим. Трясясь в прокуренном вагоне, Он стал бездомным и смиренным, Трясясь в прокуренном вагоне, Он полуплакал, полуспал, Когда состав на скользком склоне Вдруг изогнулся страшным креном, Когда состав на скользком склоне От рельс колеса оторвал. Нечеловеческая сила, В одной давильне всех калеча, Нечеловеческая сила Земное сбросила с земли. И никого не защитила Вдали обещанная встреча, И никого не защитила Рука, зовущая вдали. С любимыми не расставайтесь! С любимыми не расставайтесь! С любимыми не расставайтесь! Всей кровью прорастайте в них,- И каждый раз навек прощайтесь! И каждый раз навек прощайтесь! И каждый раз навек прощайтесь! Когда уходите на миг! НАДПИСЬ НА ГРОБНИЦЕ ТРИСТАНА И ИЗОЛЬДЫ Когда, в смятенный час заката, Судьба вручила нам двоим Напиток нежный и проклятый, Предназначавшийся другим,- Сапфирным облаком задушен, Стрелами молний вздыбив снасть, Корабль упругий стал послушен Твоим веленьям, Кормщик-Страсть. И в ту же ночь могучим терном В нас кровь угрюмо расцвела, Жгутом пурпуровым и черным Скрутив покорные тела. Клоня к губам свой цвет пьянящий, В сердца вонзая иглы жал, Вкруг нас тот жгут вихрекрутящий Объятья жадные сужал,- Пока, обрушив в душный омут Тяжелый звон взметенных струй, Нам в души разъяренней грома Не грянул первый поцелуй. . . . . . . . . . . . . . . . О весны, страшные разлуки! О сон беззвездный наяву! Мы долго простирали руки В незыблемую синеву. И долго в муках сиротели, Забыты небом и судьбой, Одна - в зеленом Тинтажеле, Другой - в Бретани голубой. . . . . . . . . . . . . . . . . И наша страсть взалкала гроба, И в келье вешней тишины Мы долго умирали оба, Стеной пространств разделены. Так, низойдя в родное лоно, Мы обрели свою судьбу, Одна - в гробу из халцедона, Другой - в берилловом гробу. . . . . . . . . . . . . . . . И ныне ведаем отраду Незрячей милости людской. Нас в землю опустили рядом В часовне Девы пресвятой. Чтоб смолкли страсти роковые, Чтоб жар греха в сердцах погас, Алтарь целительной Марии В гробах разъединяет нас. ...Но сквозь гроба жгутом цветущим Ветвь терна буйно проросла, Сплетя навек - в укор живущим - В могилах спящие тела. Кому будет интересно, вот моё выступление, правда качество не очень высокое... Но если вы прочитаете оба стихотворения, но поймёте их доскональный разбор. Мой преподаватель - гений!
Еленка: Татьяна ,и стихи прекрасные, и выступление тоже! У нас хоть ВУЗ и технический, студенты года 2 назад проводили литературный вечер, там звучали его стихи. эти и другие. А вот это стихотворение было самым моим любимым лет в 16-17: А.БЛОК В РЕСТОРАНЕ Никогда не забуду (он был, или не был, Этот вечер): пожаром зари Сожжено и раздвинуто бледное небо, И на жёлтой заре - фонари. Я сидел у окна в переполненном зале. Где-то пели смычки о любви. Я послал тебе чёрную розу в бокале Золотого, как нёбо, аи. Ты взглянула. Я встретил смущённо и дерзко Взор надменный и отдал поклон. Обратясь к кавалеру, намеренно резко Ты сказала: "И этот влюблён". И сейчас же в ответ что-то грянули струны, Исступлённо запели смычки... Но была ты со мной всем презрением юным, Чуть заметным дрожаньем руки... Ты рванулась движеньем испуганной птицы, Ты прошла, словно сон мой легка... И вздохнули духи, задремали ресницы, Зашептались тревожно шелка. Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала И, бросая, кричала: "Лови!.." А монисто бренчало, цыганка плясала И визжала заре о любви.
Tatty: Танюша. Я сегодня как раз вспоминала первое стихотворение из этих двух, думаю, приду домой, выложу. Ты умничка! Выступление просто замечательное! Спасибо тебе.
Татьяна: Еленка, Tatty на самом деле я просто хотела поделиться этой исследовательской работой, а не хвалиться своим выступлением. Материал предоставила преподавателю я, а она из этого такую работу накатала, что я сама в шоке была! А лет 8 назад... В классе 3-4 нам задали выучить любое стихотворение, какое нам нравится. А я тогда сборник Маршака перечитывала и вот там была одна шотландская баллада... А перевод Маршака. Роберт Л. Стивенсон ВЕРЕСКОВЫЙ МЁД Из вереска напиток Забыт давным-давно. А был он слаще мёда, Пьянее, чем вино. В котлах его варили И пили всей семьей Малютки медовары В пещерах под землёй. Пришел король шотландский. Безжалостный к врагам, Прижал он бедных пиктов К скалистым берегам. На вересковом поле, На поле боевом Лежал живой на мёртвом И мёртвый - на живом. Лето в стране настало, Вереск опять цветёт, Но некому готовить Вересковый мёд. В своих могилках тесных, В горах родной земли Малютки медовары Приют себе нашли. Король по склону едет Над морем на коне, И рядом реют чайки С дорогой наравне. Король глядит угрюмо: 'Опять в краю моём Цветёт медвяный вереск, А мёда мы не пьём!' Но вот его вассалы Приметили двоих Последних медоваров, Оставшихся в живых. Вышли они из-под камня, Щурясь на белый свет, - Старый горбатый карлик И мальчик пятнадцати лет. К берегу моря крутому Их привели па допрос, Но ни один из пленных Слова не произнёс. Сидел король шотландский, Не шевелясь, в седле. А маленькие люди Стояли на земле. Гневно король промолвил: - Пытка обоих ждёт, Если не скажете, черти, Как вы готовили мёд! Сын и отец молчали, Стоя у края скалы. Вереск звенел над ними, В море катились валы. И вдруг голосок раздался: - Слушай, шотландский король, Поговорить с тобою С глазу па глаз позволь! Старость боится смерти. Жизнь я изменой куплю, Выдам заветную тайну! - Карлик сказал королю. Голос его воробьиный Резко и четко звучал: - Тайну давно бы я выдал, Если бы сын не мешал! Мальчику жизни не жалко, Гибель ему нипочём. Мне продавать свою совесть Совестно будет при нём. Пускай его крепко свяжут И бросят в пучину вод -И я научу шотландцев Готовить старинный мёд!.. Сильный шотландский воин Мальчика крепко связал И бросил в открытое море С прибрежных отвесных скал. Волны над ним сомкнулись. Замер последний крик... И эхом ему ответил С обрыва отец-старик: - Правду сказал я, шотландцы, От сына я ждал беды. Не верил я в стойкость юных, Не бреющих бороды. А мне костёр не страшен. Пускай со мной умрёт Моя святая тайна - Мой вересковый мёд!
Еленка: Татьяна Вересковый мёд-старая и вечная классика, ею зачитывалось и будет (я верю!) зачитываться ни одно поколение, во всяком случае и сейчас дети читают и учат наизусть (не из под палки) это произведение.
ElenaA: Мариночка, очень люблю Визбора, а это стихотворение не попадалось раньше, спасибо! Еленка мне очень понравилось стихотворение Егорова, спасибо! Татьяна спасибо, что поделилась исследованиями, очень интересно и голос у тебя проникновенный и выразительное чтение отличное. Читая балладу - даже прослезилась... невозможно удержаться. Админ спасибо за Хайяма, люблю его мудрость, философию и оптимизм. Немного опоздала, это стихотворение о ранней весне: ВЕСЕННИЙ МОНОЛОГ (Р.Рождественский) За порогом - ПОТРЯСАЮЩИЕ бездны! Я в одну из них, смеясь беру билет. Ночью кто-то под окном пел песни: Хулиган, наверное, или ПОЭТ! ОШАЛЕЛАЯ капель стучит в стекла Водосточная труба - ПЬЯНЫМ-ПЬЯНА И над жадною землею распростерта, Как несбыточный покой - голубизна. Мир огромен, но сегодня в мире тесно И капели никого не пощадят Где вы бродите, великие оркестры - Вам бы в эти дни играть на площадях! Все торопится, шарахается, булькает, Настигает, остается позади... Что-то будет, непременно что-то будет, Что-то важное должно произойти. Такое вот жизнеутверждающее стихотворение, оно мне помогало с юности и по сей день.
Ten': ElenaA вот точно сказано, эти закорючки на белом листе здорово помогают нам жить! Бродский (в варианте Мирзаяна) Письмо римскому другу Нынче ветрено, и волны с перехлестом. Скоро осень, все изменится в округе. Смена красок этих трогательней, Постум, Чем наряда перемена у подруги. Дева тешит до известного предела: Дальше локтя не пойдешь или колена. Сколь же радостней прекрасное вне тела - Ни объятье невозможно, ни измена. Посылаю тебе, Постум, эти книги. Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко? Как там Цезарь, чем он занят? Все интриги? Все интриги, вероятно, и обжорство. Я сижу в своем саду, горит светильник. Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых. Вместо слабых мира этого и сильных Лишь согласное гуденье насекомых. Пусть и вправду, Постум, курица не птица, Но с куриными мозгами хватишь горя. Если ж выпало в империи родиться, Нужно жить в глухой провинции у моря. И от Цезаря подальше, и от вьюги. Лебезить не нужно, трусить, торопиться. Говоришь, что все наместники - ворюги? Но ворюги мне милей, чем кровопийцы. Вот и прожили мы больше половины... Как сказал мне старый раб перед таверной: "Мы, оглядываясь, видим лишь руины." Взгляд, конечно, очень варварский... но верный. Приезжай, попьем вина, закусим хлебом Или сливами. Расскажешь мне известья. Постелю тебе в саду под чистым небом И скажу, как называются созвездья... Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье, Долг свой давний вычитанию заплатит. Забери из-под подушки сбереженья, Там немного, но на похороны хватит. Приезжай на вороной своей кобыле В дом гетер, под городскую нашу стену, Дай им цену, за которую любили, Чтоб за ту же и оплакивали цену. Зелень лавра, доходящая до дрожи, Понт шумит за черной изгородью пиний. Стул покинутый, оставленное ложе. На рассохшейся скамейке - старший Плиний. Пока все пишу из головы, иногда есть возможность уточнить строчку, иногда нет, так что извините, если "лоханусь".
ЗачарованNая: Чудная темка!!! Приятно и с пользой проведем время в отсутствие информации и новостей о н.ф. Вспомним о прекрасном! У меня с поэзией отношения сложные. Я её почти... не люблю. Потому что кажется, что я для неё недостаточно хороша. Гармонизированная речь+ рифмы + образы - это почти чрезмерно для меня... как много музыкм...Всё кажется не получается достичь достаточной глубины восприятия...той, что поэзия достойна... Поэтому я стихи практически не читаю...сейчас. Это когда-то пыталась читать, учила наизусть и даже писала. Какие-то строчки проникают в кровь и остаются там навсегда. Приятно было увидить некоторые из них в этой темке. Спасибо, Админ,Еленка, Татьяна за такое напоминание. Ещё любимое из сонетов Шекспира: Сонет 121 Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть. Напраслина страшнее обличенья. И гибнет радость, коль ее судить Должно не наше, а чужое мненье. Как может взгляд чужих порочных глаз Щадить во мне игру горячей крови? Пусть грешен я, но не грешнее вас, Мои шпионы, мастера злословья. Я - это я, а вы грехи мои По своему равняете примеру. Но, может быть, я прям, а у судьи Неправого в руках кривая мера, И видит он в любом из ближних ложь, Поскольку ближний на него похож! Сонет 146 Моя душа, ядро земли греховной, Мятежным силам отдаваясь в плен, Ты изнываешь от нужды духовной И тратишься на роспись внешних стен. Недолгий гость, зачем такие средства Расходуешь на свой наемный дом, Чтобы слепым червям отдать в наследство Имущество, добытое трудом? Расти, душа, и насыщайся вволю, Копи свой клад за счет бегущих дней И, лучшую приобретая долю, Живи богаче, внешне победней. Над смертью властвуй в жизни быстротечной, И смерть умрет, а ты пребудешь вечно. Сонет 75 Ты утоляешь мой голодный взор, Как землю освежительная влага. С тобой веду я бесконечный спор, Как со своей сокровищницей скряга. То счастлив он, то мечется во сне, Боясь шагов, звучащих за стеною, То хочет быть с ларцом наедине, То рад блеснуть сверкающей казною. Так я, вкусив блаженство на пиру, Терзаюсь жаждой в ожиданье взгляда. Живу я тем, что у тебя беру, Моя надежда, мука и награда. В томительном чередованье дней То я богаче всех, то всех бедней.
Ten': ЗачарованNая спасибо, просто музыка! Что-то и меня на классику потянуло...Гёте , пролог к "Фаусту" Вы снова здесь, изменчивые тени, Меня тревожившие с давних пор. Найдется ль наконец вам воплощенье, Или остыл мой молодой задор? Но вы, как дым, надвинулись, виденья, Туманом мне застлавши кругозор... Ловлю дыханье ваше грудью всею И возле вас душою молодею... Вы воскресили прошлого картины, Былые дни, былые вечера... Опять всплывает сказкою старинной Любви и дружбы первая пора. Пронизанный до самой сердцевины Тоской тех лет и жаждою добра, Я всех, кто жил в тот полдень лучезарный Опять припоминаю благодарно!
ЗачарованNая: Ten' , невероятно - это как часть мыслей, которые мелькали, когда я писала предыдущий пост. Опять всплывает сказкою старинной Любви и дружбы первая пора И самое главное - продолжение... Общение на этом форуме не только вернуло многое из того, от чего я в жизни отказалась, но и открыло новые горизонты, породило новые интересы в общем буквально: И возле вас душою молодею...
Татьяна: Какие замечательные стихи все выкладывают! А я вот не могу удержаться... Недавно, когда готовила свой выпускной, наткнулась в инете на вот такой стишок: НАЦИЯ СТУДЕНТЫ Проехав все моря и континенты, Пускай этнограф в книгу занесет, Что есть такая нация - студенты, Веселый и особенный народ! Понять и изучить их очень сложно. Ну что, к примеру, скажете, когда Все то, что прочим людям невозможно, Студенту - наплевать и ерунда! Вот сколько в силах человек не спать? Ну день, ну два... и кончено! Ломается! Студент же может сессию сдавать, Не спать неделю, шахмат не бросать Да плюс еще влюбиться ухитряется. А сколько спать способен человек? Ну, пусть проспит он сутки на боку, Потом, взглянув из-под опухших век, Вздохнет и скажет:- Больше не могу! А вот студента, если нет зачета, В субботу положите на кровать, И он проспит до следующей субботы, А встав, еще и упрекнет кого-то: - Ну что за черти! Не дали поспать! А сколько может человек не есть? Ну день, ну два... и тело ослабело... И вот уже ни встать ему, ни сесть, И он не вспомнит, сколько шестью шесть, А вот студент - совсем другое дело. Коли случилось "на мели" остаться, Студент не поникает головой. Он будет храбро воздухом питаться И плюс водопроводною водой! Что был хвостатым в прошлом человек - Научный факт, а вовсе не поверье. Но, хвост давно оставя на деревьях, Живет он на земле за веком век. И, гордо брея кожу на щеках, Он пращура ни в чем не повторяет. А вот студент, он и с хвостом бывает, И даже есть при двух и трех хвостах! Что значит дружба твердая, мужская? На это мы ответим без труда: Есть у студентов дружба и такая, А есть еще иная иногда. Все у ребят отлично разделяется, И друга друг вовек не подведет. Пока один с любимою встречается, Другой идет сдавать его зачет... Мечтая о туманностях галактик И глядя в море сквозь прицелы призм, Студент всегда отчаянный романтик! Хоть может сдать на двойку романтизм. Да, он живет задиристо и сложно, Почти не унывая никогда. И то, что прочим людям невозможно, Студенту - наплевать и ерунда! И, споря о стихах, о красоте, Живет судьбой особенной своею. Вот в горе лишь страдает, как и все, А может, даже чуточку острее... Так пусть же, обойдя все континенты, Сухарь этнограф в труд свой занесет. Что есть такая нация - студенты, Живой и замечательный народ!
Ten': Татьяна Вот ведь, молодая струя... Ошеломиссимо! ЗачарованNая А может, мы вообще с Вами две половинки? Или как в любимом анекдоте: -Вы все еще ищете свою половинку? -Мне повезло, я родилась целой.
Еленка: Татьяна ЗачарованNая Ten' ElenaA - спасибо за стихи, сейчас включила комп, а здесь такая красота, на душе сразу светлее стало! Хуана Инес де ла Крус (1651–1695) СОНЕТ, в котором содержатся рассуждения о прихотях любви Его люблю я, но не любит он, безмерна скорбь моя, мне жизнь постыла; а тот, кого презреньем я дарила, увы, в меня без памяти влюблен. Сносить любимого надменный тон, быть может, сил бы у меня хватило, но день и ночь в моих ушах уныло звучит немилого докучный стон. Его влюбленность я ценю так мало: ведь я другого о любви молю, но для него любимой я не стала... Двух безответных чувств я муки длю: я от любви немилого устала, от нелюбви любимого скорблю.
Татьяна: Ну а эти стихи все должны узнать... Марина Цветаева Настанет день, когда и я исчезну Уж сколько их упало в эту бездну, Разверстую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли. Застынет всё, что пело и боролось, Сияло и рвалось: И зелень глаз моих, и нежный голос, И золото волос. И будет жизнь с ее насущным хлебом, С забывчивостью дня. И будет всё - как будто бы под небом И не было меня! Изменчивой, как дети, в каждой мине, И так недолго злой, Любившей час, когда дрова в камине Становятся золой, Виолончель и кавалькады в чаще, И колокол в селе… Меня, такой живой и настоящей На ласковой земле! К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры, Чужие и свои?! - Я обращаюсь с требованьем веры И с просьбой о любви. И день и ночь, и письменно, и устно: За правду да и нет, За то, что мне так часто - слишком грустно И только двадцать лет, За то, что мне прямая неизбежность - Прощение обид, За всю мою безудержную нежность И слишком гордый вид, За быстроту стремительных событий, За правду, за игру… Послушайте! Еще меня любите За то, что я умру. _________________________________________ Сергей Есенин Не жалею, не зову, не плачу, Все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым. Ты теперь не так уж будешь биться, Сердце, тронутое холодком, И страна березового ситца Не заманит шляться босиком. Дух бродяжий, ты все реже, реже Расшевеливаешь пламень уст. О, моя утраченная свежесть, Буйство глаз и половодье чувств. Я теперь скупее стал в желаньях, Жизнь моя? иль ты приснилась мне? Словно я весенней гулкой ранью Проскакал на розовом коне. Все мы, все мы в этом мире тленны, Тихо льется с кленов листьев медь... Будь же ты вовек благословенно, Что пришло процвесть и умереть. _____________________________________ Осип Мандельштам ЛЕНИНГРАД Я вернулся в мой город, знакомый до слез, До прожилок, до детских припухлых желез. Ты вернулся сюда, так глотай же скорей Рыбий жир ленинградских речных фонарей, Узнавай же скорее декабрьский денек, Где к зловещему дегтю подмешан желток. Петербург! я еще не хочу умирать! У тебя телефонов моих номера. Петербург! У меня еще есть адреса, По которым найду мертвецов голоса. Я на лестнице черной живу, и в висок Ударяет мне вырванный с мясом звонок, И всю ночь напролет жду гостей дорогих, Шевеля кандалами цепочек дверных.
ЗачарованNая: Ten'
Grina: Это так здорово, что у нас появилась эта тема. Я зачиталась.
Еленка: Ю.Друнина Опять лежишь в ночи, глаза открыв, И старый спор сама с собой ведешь. Ты говоришь: - Не так уж он красив! - А сердце отвечает: - Ну и что ж! Все не идет к тебе проклятый сон, Все думаешь, где истина, где ложь... Ты говоришь: - Не так уж он умен! - А сердце отвечает: - Ну и что ж! Тогда в тебе рождается испуг, Все падает, все рушится вокруг. И говоришь ты сердцу: - Пропадешь!- А сердце отвечает: - Ну и что ж! Р.Рождественский Все начинается с любви... Твердят: "Вначале было слово..." А я провозглашаю снова: Все начинается с любви!.. Все начинается с любви: и озаренье, и работа, глаза цветов, глаза ребенка - все начинается с любви. Все начинается с любви, С любви! Я это точно знаю. Все, даже ненависть -- родная и вечная сестра любви. Все начинается с любви: мечта и страх, вино и порох. Трагедия, тоска и подвиг -- все начинается с любви... Весна шепнет тебе: "Живи..." И ты от шепота качнешься. И выпрямишься. И начнешься. Все начинается с любви!
Ten': А у меня такое из Роберта любимое... Роберт Рождественский МАРК ШАГАЛ Он стар и похож на свое одиночество. Ему рассуждать о погоде не хочется. Он сразу с вопроса: «— А Вы не из Витебска?..»— Пиджак старомодный на лацканах вытерся... «—Нет, я не из Витебска...»— Долгая пауза. А после — слова монотонно и пасмурно: «— Тружусь и хвораю... В Венеции выставка... Так Вы не из Витебска?..» «— Нет, не из Витебска...» Он в сторону смотрит. Не слышит, не слышит. Какой-то нездешней далекостью дышит, пытаясь до детства дотронуться бережно... И нету ни Канн, ни Лазурного берега, ни нынешней славы... Светло и растерянно он тянется к Витебску, словно растение... Тот Витебск его — пропыленный и жаркий — приколот к земле каланчою пожарной. Там свадьбы и смерти, моленья и ярмарки. Там зреют особенно крупные яблоки, и сонный извозчик по площади катит... «— А Вы не из Витебска?..». Он замолкает. И вдруг произносит, как самое-самое, названия улиц: Смоленская, Замковая. Как Волгою, хвастает Видьбой-рекою и машет по-детски прозрачной рукою... «— Так Вы не из Витебска...» Надо прощаться. Прощаться. Скорее домой возвращаться... Деревья стоят вдоль дороги навытяжку. Темнеет... И жалко, что я не из Витебска. Р
Татьяна: Рассказ танкиста Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку, И только не могу себе простить: Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, А как зовут, забыл его спросить. Лет десяти-двенадцати. Бедовый, Из тех, что главарями у детей, Из тех, что в городишках прифронтовых Встречают нас как дорогих гостей. Машину обступают на стоянках, Таскать им воду вёдрами - не труд, Приносят мыло с полотенцем к танку И сливы недозрелые суют... Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен, Мы прорывались к площади вперёд. А он гвоздит - не выглянуть из башен, - И чёрт его поймёт, откуда бьёт. Тут угадай-ка, за каким домишкой Он примостился, - столько всяких дыр, И вдруг к машине подбежал парнишка: - Товарищ командир, товарищ командир! Я знаю, где их пушка. Я разведал... Я подползал, они вон там, в саду... - Да где же, где?.. - А дайте я поеду На танке с вами. Прямо приведу. Что ж, бой не ждёт. - Влезай сюда, дружище! - И вот мы катим к месту вчетвером. Стоит парнишка - мины, пули свищут, И только рубашонка пузырём. Подъехали. - Вот здесь. - И с разворота Заходим в тыл и полный газ даём. И эту пушку, заодно с расчётом, Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозём. Я вытер пот. Душила гарь и копоть: От дома к дому шёл большой пожар. И, помню, я сказал: - Спасибо, хлопец! - И руку, как товарищу, пожал... Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку, И только не могу себе простить: Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, Но как зовут, забыл его спросить.
Татьяна: И мой любимый поэт! Гордость всего Кавказа. Гордость моего любимого аварского народа! Гордость Дагестана! РАСУЛ ГАМЗАТОВ О моей родне Я видел мир. И спросят если, Меня наивностью дивя, Скажи: А родственники есть ли В иных державах у тебя? - Я с крыши горского аула, Сквозь даль, которой нет конца, Увижу турка из Стамбула, Похожего на моего отца. Где бедной улицы теснина Утихла на закате дня, Он, повстречавшись, как на сына, Взглянул с надеждой на меня. Умеют маленькие капли Большое солнце отражать, Я помню женщину на Капри, Что на мою похожа мать. Она на берегу стояла И вслед рукой махала нам, Когда мы утром от причала Навстречу двинулись волнам. Мне стал Париж родней и ближе, Когда осеннего числа Гвоздики алые в Париже Мне девушка преподнесла. И я не скрою, я не скрою, Что, воевавшую в маки, Могу назвать своей сестрою Всей родословной вопреки. Не зря к родне своей я рвался, Одолевал девятый вал. Я первым обнял африканца, Что цепи рабства разорвал. За то, что счесть родни не в силе, Благодарю свою страну. И если бы меня спросили: Ответь, ты не был ли в плену? - Скажу: Не чаяли души мы В народах родственных сторон. И чехи дружбой нерушимой Меня сумели взять в полон. Солдата русского могила Красна от казанлыкских роз, - Меня Болгария пленила Любовью искренней до слез. Земля как будто стала шире. И тем горжусь, что в наши дни Все больше в неспокойном мире Моей становится родни! ___________________________ Дети дома одного Сохранилась для потомства Поговорка давних лет: Прежде чем построить дом свой, Разузнай, кто твой сосед. - Спорить мой земляк не станет С этой мудростью вовек, И в нагорном Дагестане Знает каждый человек, - Сколько бы в аулы бедствий Чужеземцы принесли, Если б с нами по соседству Русской не было земли! Тем обязаны России Горцев вольные сыны, Что отныне им косые Сабли турок не страшны. И, плечом к плечу с Россией, Пересилив тяжесть ран, Мы в бою насмерть разили Интервентов-англичан. Это было - помним свято - В девятнадцатом году… Пью за русского собрата, Как за старшего в роду. И, умея в жизнь вглядеться, Вижу: счастлив оттого, Что живем мы сердце к сердцу - Дети дома одного _______________________________ Проклятие Проклятье бурдюку дырявому, В котором не хранят вино, Проклятие кинжалу ржавому И ржавым ножнам заодно. Проклятие стиху холодному, Негреющему башлыку, Проклятье вертелу свободному, Нежарящемуся шашлыку! Проклятье тем, кто и понятия Иметь о чести не привык, Проклятие, мое проклятие Унизившим родной язык. Тому проклятье, в ком прозрения Не знала совесть на веку. Пусть примет тот мое презрение, Кто дверь не отпер кунаку. Будь проклято в любом обличии Мне ненавистное вранье. Забывшим горские обычаи Презренье горское мое! Будь проклят, кто на древе замысла Боится света, как сова, И тот, кто клятвенные запросто Бросает на ветер слова. В кавказца, как бы он ни каялся, Проклятьем выстрелю в упор, Когда бы он начальству кланялся, А не вершинам отчих гор. Будь проклят, кто забыл о матери Иль в дом отца принес позор. Будь проклят тот, кто невнимателен К печали собственных сестер. Проклятье лбу, тупому, медному, И тем, кто лести варит мед, Проклятие юнцу надменному, Что перед старцем не встает. Проклятье трусу в дни обычные, Проклятье дважды - на войне. Вам, алчные, вам, безразличные, Проклятье с трусом наравне. Мне все народы очень нравятся. И трижды будет проклят тот, Кто вздумает, кто попытается Чернить какой-нибудь народ. Да будет проклят друг, которого Не дозовешься в час беды! И проклят голос петь готового В любом кругу на все лады! _________________________________ Песня Исчезли солнечные дни, И птицы улетели, И вот одни проводим мы Неделю за неделей. Вдвоем с тобой, вдвоем с тобой Остались ты да я... Любимая, любимая, Бесценная моя! На косы вновь твои смотрю, Не налюбуюсь за день... Птиц улетевших белый пух Пристал к отдельным прядям... Пусть у меня на волосах Лежит, не тая, снег... Но ты, моя бесценная, Как прежде, лучше всех. Все краски вешние неся, Вернутся снова птицы. Но цвет волос, но цвет волос С весной не возвратится. И солнцу улыбнемся мы, Печали не тая .. Любимая, любимая, Бесценная моя. ___________________________ Мама По-русски мама, по-грузински нана, А по-аварски - ласково баба. Из тысяч слов земли и океана У этого - особая судьба. Став первым словом в год наш колыбельный, Оно порой входило в дымный круг И на устах солдата в час смертельный Последним зовом становилось вдруг. На это слово не ложатся тени, И в тишине, наверно, потому Слова другие, преклонив колени, Желают исповедаться ему. Родник, услугу оказав кувшину, Лепечет это слово оттого, Что вспоминает горную вершину - Она прослыла матерью его. И молния прорежет тучу снова, И я услышу, за дождем следя, Как, впитываясь в землю, это слово Вызванивают капельки дождя. Тайком вздохну, о чем-нибудь горюя, И, скрыв слезу при ясном свете дня: Не беспокойся, - маме говорю я, - Все хорошо, родная, у меня. Тревожится за сына постоянно, Святой любви великая раба. По-русски мама, по-грузински нана И по-аварски - ласково баба.
Еленка: Татьяна ,вечные стихи! "Мама" Гамзатова и "Рассказ танкиста" дочка 2 года назад в школе рассказывала. А я ещё мы с ней вот это стихотворения о войне любим и плачем всегда: На фотографии в газете нечетко изображены бойцы, еще почти что дети, герои мировой войны. Они снимались перед боем - в обнимку, четверо у рва. И было небо голубое, была зеленая трава. Никто не знает их фамилий, о них ни песен нет, ни книг. Здесь чей-то сын и чей-то милый и чей-то первый ученик. Они легли на поле боя,- жить начинавшие едва. И было небо голубое, была зеленая трава. Забыть тот горький год неблизкий мы никогда бы не смогли. По всей России обелиски, как души, рвутся из земли. ...Они прикрыли жизнь собою,- жить начинавшие едва, чтоб было небо голубое, была зеленая трава. Римма Казакова. Ю.Друнина Зинка 1 Мы легли у разбитой ели. Ждем, когда же начнет светлеть. Под шинелью вдвоем теплее На продрогшей, гнилой земле. — Знаешь, Юлька, я — против грусти, Но сегодня она не в счет. Дома, в яблочном захолустье, Мама, мамка моя живет. У тебя есть друзья, любимый, У меня — лишь она одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом бурлит весна. Старой кажется: каждый кустик Беспокойную дочку ждет... Знаешь, Юлька, я — против грусти, Но сегодня она не в счет. Отогрелись мы еле-еле. Вдруг приказ: "Выступать вперед!" Снова рядом, в сырой шинели Светлокосый солдат идет. 2 С каждым днем становилось горше. Шли без митингов и знамен. В окруженье попал под Оршей Наш потрепанный батальон. Зинка нас повела в атаку. Мы пробились по черной ржи, По воронкам и буеракам Через смертные рубежи. Мы не ждали посмертной славы. — Мы хотели со славой жить. ...Почему же в бинтах кровавых Светлокосый солдат лежит? Ее тело своей шинелью Укрывала я, зубы сжав... Белорусские ветры пели О рязанских глухих садах. 3 — Знаешь, Зинка, я против грусти, Но сегодня она не в счет. Где-то, в яблочном захолустье, Мама, мамка твоя живет. У меня есть друзья, любимый, У нее ты была одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом стоит весна. И старушка в цветастом платье У иконы свечу зажгла. ...Я не знаю, как написать ей, Чтоб тебя она не ждала?! 1944
Татьяна: Еленка , ещё есть одно стихотворение... Оно совсем коротенькое! Только никак не могу вспомнить ни точных слов, ни названия... про неизвестного солдата... Прям мучаюсь...
Еленка: Татьяна ,про неизвестного соладата много стихов, может хоть строчку вспомните? Я многие знаю,но они все не очень коротенькие.Да,и автор кто?
Татьяна: Еленка пишет: может хоть строчку вспомните? Я многие знаю,но они все не очень коротенькие.Да,и автор кто? и автора не помню... строчки крутятся в голове, а в нормальной форме не хотят складываться
Админ: Татьяна Спасибо! Стихи замечательные. Выступление Ваше очень понравилось! Весьма интересная исследовательская работа проведена. И такой приятный у Вас голос. Вересковый мед - хорошая вещь. Еленка Давно я Блока не читала, подзабыла совсем. ElenaA, спасибо! Очень жизнеутверждающее стихотворение. Ten', спасибо за Бродского! Интересно!Пишите на память? Потрясающе! ЗачарованNая пишет: Потому что кажется, что я для неё недостаточно хороша. Гармонизированная речь+ рифмы + образы - это почти чрезмерно для меня... как много музыкм...Всё кажется не получается достичь достаточной глубины восприятия...той, что поэзия достойна... Весьма необычное мнение. Замечательные Шекспировские строчки.
Админ: Еленка пишет: спасибо за стихи, сейчас включила комп, а здесь такая красота, на душе сразу светлее стало! Совершенно согласна! Я тоже зашла сюда и "зависла", зачиталась просто. Спасибо девчата!
Ten': Для отрока, в ночи глядящего эстампы, За каждым валом - даль, за каждой далью - вал. Как этот мир велик в лучах рабочей лампы! Ах, в памяти очах - как бесконечно мал! В один ненастный день, в тоске нечеловечьей, Не вынеся тягот, под скрежет якорей, Мы всходим на корабль, и происходит встреча Безмерности мечты с предельностью морей. Что нас толкает в путь? Тех - ненависть к отчизне, Тех - скука очага, еще иных - в тени Цирцеиных ресниц оставивших полжизни - Надежда отстоять оставшиеся дни. В Цирцеиных садах, дабы не стать скотами, Плывут, плывут, плывут в оцепененье чувств, Пока ожоги льдов и солнц отвесных пламя Не вытравят следов волшебницыных уст. Но истые пловцы - те, что плывут без цели: Плывущие, чтоб плыть! Глотатели широт, Что каждую зарю справляют новоселье И даже в смертный час еще твердят: - Вперед! На облако взгляни: вот облик их желаний! Как отроку - любовь, как рекруту - картечь, - Так край желанен им, которому названья Доселе не нашла еще людская речь. II О, ужас! Мы шарам катящимся подобны, Крутящимся волчкам! И в снах ночной поры Нас Лихорадка бьет, как тот Архангел злобный, Невидимым бичом стегающий миры. О, странная игра с подвижною мишенью! Не будучи нигде, цель может быть - везде! Игра, где человек охотится за тенью, За призраком ладьи на призрачной воде... Душа наша - корабль, идущий в Эльдорадо, В блаженную страну ведет - какой пролив? Вдруг среди гор и бездн, и гидр морского ада - Крик вахтенного: - Рай! Любовь! Блаженство! - Риф. Малейший островок, завиденный дозорным, Нам чудится землей с плодами янтаря, Лазоревой водой и с изумрудным дерном. - Базальтовый утес являет нам заря. О, жалкий сумасброд, всегда кричащий: берег! Скормить его зыбям иль в цепи заковать, - Безвинного лгуна, выдумщика Америк, От вымысла чьего еще серее гладь. Так старый пешеход, ночующий в канаве, Вперяется в мечту всей силою зрачка. Достаточно ему, чтоб Рай увидеть вьяве, Мигающей свечи на вышке чердака. III Чудесные пловцы! Что за повествованья Встают из ваших глаз - бездоннее морей! Явите нам, раскрыв ларцы воспоминаний, Сокровища, каких не видывал Нерей. Умчите нас вперед - без паруса и пара! Явите нам (на льне натянутых холстин Так некогда рука очам являла чару) - Видения свои, обрамленные в синь. Что видели вы, что? Бодлер в переводе Цветаевой
Grina: Быть нежной, бешеной и шумной, - Так жаждать жить! - Очаровательной и умной, - Прелестной быть! Нежнее всех, кто есть и были, Не знать вины... - О возмущенье, что в могиле Мы все равны! Стать тем, что никому не мило, - О, стать как лед! - Не зная ни того, что было, Ни что придет, Забыть, как сердце раскололось И вновь срослось, Забыть свои слова и голос, И блеск волос. Браслет из бирюзы старинной - На стебельке, На этой узкой, этой длинной Моей руке... Как зарисовывая тучку Издалека, За перламутровую ручку Бралась рука, Как перепрыгивали ноги Через плетень, Забыть, как рядом по дороге Бежала тень. Забыть, как пламенно в лазури, Как дни тихи... - Все шалости свои, все бури И все стихи! Мое свершившееся чудо Разгонит смех. Я, вечно-розовая, буду Бледнее всех. И не раскроются - так надо - - О, пожалей! - Ни для заката, ни для взгляда, Ни для полей - Мои опущенные веки. - Ни для цветка! - Моя земля, прости навеки, На все века. И так же будут таять луны И таять снег, Когда промчится этот юный, Прелестный век. Марина Цветаева
Админ: Ten' Весьма оригинально. Grina, очень красиво!
Ten': Мария Петровых Ни ахматовской кротости, Ни цветаевской ярости - Поначалу от робости, А позднее от старости. Не напрасно ли прожито Столько лет в этой местности? Кто же все-таки, кто же ты? Отзовись из безвестности!.. О, как сердце отравлено Немотой многолетнею! Что же будет оставлено В ту минуту последнюю? Лишь начало мелодии, Лишь мотив обещания, Лишь мученье бесплодия, Лишь позор обнищания. Лишь тростник заколышется Тем напевом, чуть начатым... Пусть кому-то послышится, Как поет он, как плачет он.
Ten': Grina пишет: И так же будут таять луны И таять снег, Когда промчится этот юный, Прелестный век. Марина Цветаева Гениально!
Ten': Сломано Вар. 1 Вар. 2 Je ne t'ai pas vu partir Ni entendu la porte claquer C'est un peu facile à dire Après quelques années Je ne t'ai pas vu partir Ton manteau est resté dans l'entrée Depuis que je t'ai vu sourire En me rendant les clefs, Qu'après m'avoir dit en face M es quatre ou cinq vérités L'amour ça passe ou ça casse Mais comme c'est déjà, Cassé, oh oh, Cassé Ça passera avec le temps Ou quelqu'un d'autre Cassé, oh oh, Cassé Ça passera, ça prend du temps Pour être une autre, Je laisse la place À qui voudra Je ne t'ai pas vu venir Reprendre ton manteau démodé Peut-être comme les souvenirs Qu'il était à jeter Après me prendre en pleine face Encore une autre vérité L'amour ça passe ou ça lasse Mais puisque c'est déjà Cassé, oh oh, Cassé Ça passera avec le temps Ou quelqu'un d'autre Cassé, oh oh, Cassé Ça passera, ça prend du temps Pour être une autre, Je laisse la place À qui voudra Cassé, oh oh, Cassé Ça passera avec le temps Ou quelqu'un d'autre Cassé, oh oh, Cassé Я не видела, как ты ушел, Не слышала, как захлопнулась дверь. Немного легче стало об этом говорить Когда прошло несколько лет. Я не видела, как ты ушел, Твоё пальто осталось в прихожей, После того, как я увидела, как ты улыбался, Возвращая мне ключи. После высказанной мне в лицо, Той и другой правды, Любовь… это чувство прошло или разбилось Так как окончательно… ….сломано, сломано. Это пройдет со временем Или благодаря кому-то другому. Сломано. Сломано. Это пройдет, это потребует времени Чтобы стать другой Я оставлю место Тому, кто захочет его. Я не видела, как ты вернулся Забрать своё пальто, вышедшее из моды, Может быть, как и воспоминания Его надо было выбросить. После того как я забрала себе Еще одну правду, Любовь… это чувство прошло, наскучило, ведь уже окончательно… ….сломано, сломано. Это пройдет со временем Или благодаря кому-то другому. Сломано. Сломано. Это пройдет, это потребует времени Чтобы стать другой Я оставлю место Тому, кто захочет его ….сломано, сломано. Это пройдет со временем Или благодаря кому-то другому. Сломано. Сломано. Nolwenn Leroy "Casse"
Еленка: Девочки, в очередно раз - огромное спасибо за чудесные стихи! Константин Бальмонт БЕЗГЛАГОЛЬНОСТЬ Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали, Безвыходность горя, безгласность, безбрежность, Холодная высь, уходящие дали. Приди на рассвете на склон косогора,- Над зябкой рекою дымится прохлада, Чернеет громада застывшего бора, И сердцу так больно, и сердце не радо. Недвижный камыш. Не трепещет осока. Глубокая тишь. Безглагольность покоя. Луга убегают далёко-далёко. Во всем утомленье - глухое, немое. Войди на закате, как в свежие волны, В прохладную глушь деревенского сада,- Деревья так сумрачно-странно-безмолвны, И сердцу так грустно, и сердце не радо. Как будто душа о желанном просила, И сделали ей незаслуженно больно. И сердце простило, но сердце застыло, И плачет, и плачет, и плачет невольно. Марина Цветаева Вчера еще в глаза глядел, А нынче - всё косится в сторону! Вчера еще до птиц сидел,- Всё жаворонки нынче - вороны! Я глупая, а ты умен, Живой, а я остолбенелая. О, вопль женщин всех времен: "Мой милый, что тебе я сделала?!" И слезы ей - вода, и кровь - Вода,- в крови, в слезах умылася! Не мать, а мачеха - Любовь: Не ждите ни суда, ни милости. Увозят милых корабли, Уводит их дорога белая... И стон стоит вдоль всей земли: "Мой милый, что тебе я сделала?" Вчера еще - в ногах лежал! Равнял с Китайскою державою! Враз обе рученьки разжал,- Жизнь выпала - копейкой ржавою! Детоубийцей на суду Стою - немилая, несмелая. Я и в аду тебе скажу: "Мой милый, что тебе я сделала?" Спрошу я стул, спрошу кровать: "За что, за что терплю и бедствую?" "Отцеловал - колесовать: Другую целовать",- ответствуют. Жить приучил в самом огне, Сам бросил - в степь заледенелую! Вот что ты, милый, сделал мне! Мой милый, что тебе - я сделала? Всё ведаю - не прекословь! Вновь зрячая - уж не любовница! Где отступается Любовь, Там подступает Смерть-садовница. Самo - что дерево трясти! - В срок яблоко спадает спелое... - За всё, за всё меня прости, Мой милый,- что тебе я сделала! Михаил Лермонтов «Они любили друг друга так долго и нежно...» Sie Iiebten sich beide, doch keiner Wollt'es dem andern gestehn. Heine. Они любили друг друга так долго и нежно, С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной! Но как враги избегали признанья и встречи, И были пусты и хладны их краткие речи. Они расстались в безмолвном и гордом страданье, И милый образ во сне лишь порою видали. - И смерть пришла: наступило за гробом свиданье... Но в мире новом друг друга они не узнали.
Ten': Еленка ОБСТАНОВОЧКА Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом, Жена на локоны взяла последний рубль, Супруг, убытый лавочкой и флюсом, Подсчитывает месячную убыль. Кряxтят на счетаx жалкие копейки: Покупка зонтика и дров пробила брешь, А розовый капот из бумазейки Бросает в пот склонившуюся плешь. Над самой головой насвистывает чижик (Xоть птичка божия не кушала с утра), На блюдце киснет одинокий рыжик, Но водка выпита до капельки вчера. Дочурка под кроватью ставит кошке клизму, В наплыве счастья полуоткрывши рот, И кошка, мрачному предавшись пессимизму, Трагичным голосом взволнованно орет. Безбровая сестра в облезлой кацавейке Насилует простуженный рояль, А за стеной жиличка-белошвейка Поет романс: "Пойми мою печаль" Как не понять? В столовой тараканы, Оставя черствый xлеб, задумались слегка, В буфете дребезжат сочувственно стаканы, И сырость капает слезами с потолка. <1909> Саша Черный
Grina: Что-то у нас какая-то стихотворная безнадега началась. Хочется внести позитивную струю. Это произведение Тимура Шаова показала мне Лёмка. Спасибо ей. Хочу поделиться им с вами, мои дорогие аматери. Любовное чтиво Все у нее стандаpтно: детишки, муж законный, И день деньской заботы пpисесть ей не дают. А ночью секс пpивычный, унылый, монотонный, Туда, сюда, обpатно - сто двадцать шесть секунд. И тут уж ей бедняжке совсем не до оpгазма, Какой уж там оpгазм - не стиpано белье. У дочеpи - ветpянка, у бабушки - маpазм. Такое-pастакое веселое житье. В свободную минутку в метpо, на кухне, в ванной Она читала женские любовные pоманы. В них женщины - богини, мужчины - супеpмены, И жизнь у них кpасива и необыкновенна. Он обдал ее жаpом гоpячего юного тела И она аж вспотела, - так тела его захотела! О, возьми меня всю! О, люби же меня, я пpекpасна, Я юна, я стpастна, я нежна, я чиста, я несчастна. Поцелуй опьянил, и в теpновнике что-то запели. Ее гpудь напpяглась от желанья, соски отвеpдели. Сеpебpились фонтаны, над ними стpекозы летали. "Мам, я какать хочу!" - "Эх, детишки, весь кайф обломали". Супpуг ее капpизный, тиpан на самом деле, То "боpщ даешь холодный", то "ходишь в бигуди". Да лучше б ты свой гоноp показывал в постели, Козел - пока безpогий - но это впеpеди! Стаpуха-невезуха, у всех она бывает, Вдpуг упадет на ногу гладильная доска, И "Индезит" сломался, и "Тайд" не отмывает, И поpваны "Леванте", и на душе тоска. И вот тогда она идет к уютному дивану, Лекаpство от депpессии - любовные pоманы. Пускай сгоpела пицца, и муж успел напиться, Hо что там пpоисходит на сто восьмой стpанице? Падишах закpичал: "Ты, девчонка, меня отвеpгаешь! Я отдам тебя слугам, и ты униженье познаешь". Десять pослых мулатов схватили ее и pаздели. Ее гpудь напpяглась, и опять же, соски отвеpдели. Десять pослых мулатов без слов тут же ей овладели. Почему бы мулатам ей не овладеть в самом деле?! Тут вдpуг пpинц пpискакал, всех убил и pаскpыл ей объятья. "К телефону тебя", - "Тьфу, когда же смогу дочитать я!" Hачальник на pаботе хватает за коленки, Тpясет от вожделенья слюнявою губой. И в этом отношенье легко подpуге Веpке: Вот у нее начальник - мужчина "голубой". Года летят как поезд, с пугающим pазгоном. Где ты, геpой-любовник, в каком застpял лесу? Где ты, с pельефным телом, с мобильным телефоном? Где тебя чеpти носят, уж климакс на носу. Пусть говоpят, что суppогат, что пошлы и вульгаpны, Hо жизнь поpою больший фаpс, чем все эти pоманы. Пусть кpитики и снобы бpезгливо моpщат лица, Hо как ее он полюбил на сто восьмой стpанице! Стать актpисою с самого детства девчонка мечтала, Чеpез теpнии в кpуг голливудской богемы попала. Сценаpист - наpкоман, а пpодюсеp - pаспутный ублюдок. Это вам не Мосфильм, а гнилое нутpо Голливуда. И нагая лежала она в pежиссеpской постели, Ее гpудь напpяглась, как обычно, соски отвеpдели. В сладостpастном волненье соpвал он с нее покpывало. "Слышишь ты, зачиталась? Опять молоко убежало."
Ten': Рассказ женщины или Случай у метро "Площадь революции", перешедший в случай на пятнадцатой Парковой улице Он за мною, видно, шел, Взял за локоть: "Слушай Люся, Будет очень хорошо, Я живу в отдельном люксе". У него усы густы И глаза, как две букашки, И виднеются кусты Из-за ворота рубашки. Я не Люся, говорю, А зовут меня Тамара, И такого не терплю, И такие мне не пара... Десять лет варила суп, Десять лет белье стирала, Десять лет в очередях Колбасу я доставала, Десять лет учила я Сверхсекретное чего-то, Десять лет сидела я У окошка на работе, Сердце стачивая в кровь, Десять лет дите растила - Что ж осталось на любовь? Полтора годка от силы. Не смутился он ничуть, Только глазом гладит платье: "Я за вечер заплачу, Сколько за год тебе платят". Я играла в мяч ручной За спортивные награды, И была я центровой, И бросочек был - что надо. Я авосечку-суму Из руки переложила, Кавалеру своему Меж букашек засветила! Десять лет варила суп, Десять лет белье стирала, Десять лет в очередях Колбасу я доставала, Десять лет учила я Сверхсекретное чего-то, Десять лет сидела я У окошка на работе, Сердце стачивая в кровь, Десять лет дите растила - Что ж осталось на любовь? Полтора годка от силы. Мне до "Щелковской" метро, А от "Щелковской" - автобус, А в авоське шесть кило Овощных консервов "Глобус". Открываю тихо дверь - Дочка долбит фортепьяно, Ну, а мой любимый зверь - Он лежит, конечно, пьяный. Снять ботиночки с него, Не тревожа, постаралась, От получки от его Трешка мятая осталась. Десять лет варила суп, Десять лет белье стирала, Десять лет в очередях Колбасу я доставала, Десять лет учила я Сверхсекретное чего-то, Десять лет сидела я У окошка на работе, Сердце стачивая в кровь, Десять лет дите растила - Что ж осталось на любовь? Полтора годка от силы. На плите чаек стоит, Дочка сладко засыпает, За окном моим ГАИ Громко частников ругает. Глянешь в телек - дым и чад: Поколенье молодое - Все с гитарами, кричат, Как перед большой бедою. Убрала я со стола, Своего пригрела Пашку... Все же мало я дала Тому гаду меж букашек. 17 июля 1978 Памир Во-первых, Гриночка, класс, какой Шаов! Во-вторых, заметьте, ГДЕ писал Визбор эту песню...
Grina: Ten' пишет: Во-вторых, заметьте, ГДЕ писал Визбор эту песню... Жаль, что н.ф. песен не пишет. Что-то бы он нам на Памире написал.
Ten': Grina пишет: Жаль, что н.ф. песен не пишет. Кто знает, может, и баловался по юности, он же мальчик разносторонний. Как интроверт, мог и дневник вести...
Админ: Ten' пишет: ….сломано, сломано. Это пройдет со временем Или благодаря кому-то другому. Сломано. Сломано. Это пройдет, это потребует времени Чтобы стать другой Я оставлю место Тому, кто захочет его. Очень точно подмечено! Еленка пишет: БЕЗГЛАГОЛЬНОСТЬ Красиво! Еленка пишет: Марина Цветаева Какой стиль у неё необычный. Ten' пишет: ОБСТАНОВОЧКА Скорее безнадега. Здорово! Grina Ten' пишет: Рассказ женщины или Случай у метро Очень жизненно. Девчата, спасибо за стихи.
ElenaA: Девочки всем спасибо за стихи. По моим наблюдениям все в клювиках несут лучшее. Скоро можно будет прибегать сюда за избранным. Хотела поделиться своим любимым, но пока не в тему (с ним приду попозже), а сейчас кусочек из юности с Эльбруса. В майском небе раскаты грома От себя никуда не уйти Снова властно зовут из дома Мной не пройденные пути. Будоражит весенний ветер Мою, в общем, бродяжью суть Надо мной протянулся - светел Стрелкой компаса Млечный Путь И плевать я хотел на соседа, Что пророчит нам бездну бед Жаль мне тех, кто еще не изведал Ярость схваток и радость побед. Кто ведет свою жизнь в пол накала, Кто не знает походных тревог Кто ни разу не взял перевала Не влетал без разведки в порог Тем, кто ездит, лишь в Крым, да Сочи Все другие дороги плохи Не понять им, как в звездные ночи Самодельные зреют стихи. Ну и пусть доживают в покое их не будем за это ругать Нам с тобой по душе иное, Нам с тобою шагать, да шагать. В майском небе раскаты грома Стрелка молнии - четкий зигзаг Разве высидишь в мае дома? Где ты, старый дружище, рюкзак?
Ten': ElenaA пишет: По моим наблюдениям все в клювиках несут лучшее Да, лучшее, что отсеяно ситом, поставленным городами, годами и горестями... А согласитесь - наши любимые стихи - из юности! "Или воспоминанья - самая сильная способность души нашей?" Леночка, а чьё это последнее чудо? Так и повеяло дымком от костра...
ElenaA: Ten' пишет: Так и повеяло дымком от костра... Ой, и не говори, душа моя, повеяло дымком, вспомнились и байдарки и Эльбрус Это ж свои самодельные. Я все-таки напишу сейчас белые стихи моего любимого Н.Рериха: Тогда Ошибаешься, мальчик! Зла нет. Зло сотворить Великий не мог. Есть лишь несовершенство. Но оно так же опасно, как то, что ты злом называешь. Князя тьмы и демонов нет. Но каждым поступком лжи, гнева и глупости создаем бесчисленных тварей, безобразных и страшных по виду, кровожадных и гнусных. Они стремятся за нами, наши творенья! Размеры и вид их созданы нами. Берегися рой их умножить. Твои порожденья тобою питаться начнут. Осторожно к толпе прикасайся. Жить трудно, мой мальчик, помни приказ: жить, не бояться и верить. Остаться свободным и сильным. А после удастся и полюбить. Темные твари все это очень не любят. Сохнут и гибнут тогда. Уводящий. Приходящий в ночной тишине, говорят, что Ты невидим, но это неправда. Я знаю сотни людей и каждый видел Тебя хотя бы один раз. Несколько бедных и глупых не успели Твой лик разглядеть, изменчивый многообразно. Ты не хочешь мешать нашей жизни. Ты не хочешь нас испугать, и приходишь в тишине и молчанье. Глаза Твои могут сверкать, голос Твой может греметь. И рука Твоя может быть тяжела, даже для черного камня. Но ты не сверкаешь. Ты не гремишь и не дашь сокрушенья. Знаешь, что разрушенье ничтожней покоя. Ты знаешь, что тишина громче грома. Ты знаешь, в тишине приходящий и уводящий. Мариночка, это из той же серии про красную ниточку (ты говорила про Орфея и Эвридику). Сори.
Админ: ElenaA пишет: В майском небе раскаты грома От себя никуда не уйти Снова властно зовут из дома Мной не пройденные пути. Очень красиво! ElenaA пишет: Это ж свои самодельные. Браво! ElenaA пишет: Они стремятся за нами, наши творенья! Размеры и вид их созданы нами. Берегися рой их умножить. Твои порожденья тобою питаться начнут. Что то вспомнились эгрегоры из "Розы мира".
lemka: ElenaA пишет: По моим наблюдениям все в клювиках несут лучшее. Скоро можно будет прибегать сюда за избранным Точно-точно.
Grina: ElenaA пишет: Это ж свои самодельные. Так здорово! И ты так долго скрывала свои замечательные таланты. А ещё можно? ElenaA пишет: Есть лишь несовершенство. Но оно так же опасно, как то, что ты злом называешь. Как это талантливо.
ElenaA: Исправила одно слово и улетел весь пост. Немного повторю. Гриночка, талантов у меня никаких нет. После мимолетного вдохновения, навеянного походами, пронесся шквал горьких стихов и все замерло, практически, не начавшись. (Мы тогда потеряли самого веселого и жизнерадостного друга, самого замечательного из нашей компании). Grina пишет: Как это талантливо. Это правда, я просто в шоке от гениальности, плодовитости и разносторонности этого человека. Обмираю над его картинами, а немногочисленные, удивительные его белые стихи, для меня звучат как молитва, после которой наступает очищение и просветление, как, впрочем, и от картин.
Ten': Она пришла с мороза, Раскрасневшаяся, Наполнила комнату Ароматом воздуха и духов, Звонким голосом И совсем неуважительной к занятиям Болтовней. Она немедленно уронила на пол Толстый том художественного журнала, И сейчас же стало казаться, Что в моей большой комнате Очень мало места. Всё это было немножко досадно И довольно нелепо. Впрочем, она захотела, Чтобы я читал ей вслух "Макбета". Едва дойдя до пузырей земли, О которых я не могу говорить без волнения, Я заметил, что она тоже волнуется И внимательно смотрит в окно. Оказалось, что большой пестрый кот С трудом лепится по краю крыши, Подстерегая целующихся голубей. Я рассердился больше всего на то, Что целовались не мы, а голуби, И что прошли времена Паоло и Франчески. 6 февраля 1908 Так после Рериха белых стихов захотелось...
Админ: ElenaA пишет: я просто в шоке от гениальности, плодовитости и разносторонности этого человека. Обмираю над его картинами, а немногочисленные, удивительные его белые стихи, для меня звучат как молитва, после которой наступает очищение и просветление, как, впрочем, и от картин. Да... талант во всем с большой буквы. Ten'
ElenaA: Марина, а ты забыла написать автора
ElenaA: Админ пишет: Что то вспомнились эгрегоры из "Розы мира". А правда, Инночка, похоже. Меня сначала переклинило, подумалось о героическом эпосе тибетцев, монголов и бурят, который Рерих тоже изучал.
Ten': ElenaA пишет: Марина, а ты забыла написать автора Имя твое - пять букв...
Ten': "Сто раз закат краснел, рассвет синел..." Сто раз закат краснел, рассвет синел, сто раз я клял тебя, песок моздокский, пока ты жег насквозь мою шинель и блиндажа жевал сухие доски. А я жевал такие сухари! Они хрустели на зубах, хрустели... А мы шинели рваные расстелим -- и ну жевать. Такие сухари! Их десять лет сушили, не соврать, да ты еще их выбелил, песочек... А мы, бывало, их в воде размочим -- и ну жевать, и крошек не собрать. Сыпь пощедрей, товарищ старшина! Пируем -- и солдаты, и начальство... А пули? Пули были. Били часто. Да что о них рассказывать, -- война. Татьяна, это тебе! Окуджава Булат Шалвович
Tatty: Эдуард Асадов Я могу тебя очень ждать, Долго-долго и верно-верно, И ночами могу не спать Год, и два, и всю жизнь, наверно! Пусть листочки календаря Облетят, как листва у сада, Только знать бы, что все не зря, Что тебе это вправду надо! Я могу за тобой идти По чащобам и перелазам, По пескам, без дорог почти, По горам, по любому пути, Где и черт не бывал ни разу! Все пройду, никого не коря, Одолею любые тревоги, Только знать бы, что все не зря, Что потом не предашь в дороге. Я могу для тебя отдать Все, что есть у меня и будет. Я могу за тебя принять Горечь злейших на свете судеб. Буду счастьем считать, даря Целый мир тебе ежечасно. Только знать бы, что все не зря, Что люблю тебя не напрасно! *** ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ? Что же такое счастье? Одни говорят:- Это страсти: Карты, вино, увлеченья - Все острые ощущенья. Другие верят, что счастье - В окладе большом и власти, В глазах секретарш плененных И трепете подчиненных. Третьи считают, что счастье - Это большое участие: Забота, тепло, внимание И общность переживания. По мненью четвертых, это С милой сидеть до рассвета, Однажды в любви признаться И больше не расставаться. Еще есть такое мнение, Что счастье - это горение: Поиск, мечта, работа И дерзкие крылья взлета! А счастье, по-моему, просто Бывает разного роста: От кочки и до Казбека, В зависимости от человека!
ЗачарованNая: Ten' пишет: А согласитесь - наши любимые стихи - из юности! " Своеобразное "заклинание" - "мантра" из юношеских "медитаций"... Бессердечность к себе - это тоже увечность. Не пора ли тебе отдохнуть? Прояви наконец сам к себе человечность — сам с собою побудь. Успокойся. В хорошие книжки заройся. Не стремись никому ничего доказать. А того, что тебя позабудут, не бойся. Все немедля сказать — как себя наказать. Успокойся на том, чтобы мудрая тень Карадага, пережившая столькие времена, твои долгие ночи с тобой коротала и Волошина мягкую тень привела. Если рваться куда-то всю жизнь, можно стать полоумным. Ты позволь тишине провести не спеша по твоим волосам. Пусть предстанут в простом освещении лунном революции, войны, искусство, ты сам. Прелесть жизни не только в страстях, чтобы пели желанья, чтобы радость звала, каруселью тебя закружив. И тоска хороша — это все-таки переживанье. Одиночество — чудо. Оно означает — ты жив. И прекрасна усталость, похожая на умиранье, — потому что от подлинной смерти она далека, и прекрасно пустое бумагомаранье — потому что еще не застыла навеки рука. Горе тоже прекрасно, когда не последнее горе, и прекрасно, что ты не для пошлого счастья рожден, и прекрасно какое-то полусоленое море, разбавленное дождем... Евгений Евтушенко
Ten': ЗачарованNая У меня слов нет...
ElenaA: ЗачарованNая СПАСИБО!!! ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!!!
Grina: Спасибо за Рериха, Евтушенко, Окуджаву, Асадова. А вот мне вспомнился Александр Галич. Плохо спится палачам по ночам, Вот и ходят палачи к палачам, И радушно, не жалея харчей, Угощают палачи палачей. На столе у них икра, балычок, Не какой-нибудь - "КВ" коньячок, А впоследствии - чаек, пастила, Кекс "Гвардейский" и печенье "Салют", И сидят заплечных дел мастера И тихонько, но душевно поют : "О Сталине мудром, родном и любимом..." Был порядок, - говорят палачи, Был достаток, - говорят палачи, Дело сделал, - говорят палачи, - И пожалуйста, сполна получи. Белый хлеб икрой намазан густо, Слезы кипяточка горячей, Палачам бывает тоже грустно, Пожалейте, люди,палачей! Очень плохо палачам по ночам, Если снятся палачи палачам, И как в жизни, но еще половчей, Бьют по рылу палачи палачей. Как когда-то, как в годах молодых - И с оттяжкой, и ногою в поддых, И от криков, и от слез палачей Так и ходят этажи ходуном, Созывают "неотложных" врачей И с тоскою вспоминают о Нем, "О Сталине мудром, родном и любимом..." Мы на страже, - говорят палачи. Но когда же? - говорят палачи. Поскорей бы! - говорят палачи. - Встань, Отец, и вразуми, поучи! Дышит, дышит кислородом стража, Крикнуть бы, но голос как ничей, Палачам бывает тоже страшно, Пожалейте, люди, палачей!
Еленка: Девочки, несколько дней здесь не была-а здесь такие чудесные стихи появились!Прочитала все на одном дыхании!Спасибо огромное! Александр Блок Черный ворон в сумраке снежном, Черный бархат на смуглых плечах. Томный голос пением нежным Мне поет о южных ночах. В легком сердце - страсть и беспечность, Словно с моря мне подан знак. Над бездонным провалом в вечность, Задыхаясь, летит рысак. Снежный ветер, твое дыханье, Опьяненные губы мои... Валентина, звезда, мечтанье! Как поют твои соловьи... Страшный мир! Он для сердца тесен! В нем - твоих поцелуев бред, Темный морок цыганских песен, Торопливый полет комет! Борис Пастернак ГАМЛЕТ Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку. На меня наставлен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси. Если только можно, Aвва Oтче, Чашу эту мимо пронеси. Я люблю твой замысел упрямый И играть согласен эту роль. Но сейчас идет другая драма, И на этот раз меня уволь. Но продуман распорядок действий, И неотвратим конец пути. Я один, все тонет в фарисействе. Жизнь прожить - не поле перейти. Дмитрий Гулиа ОЛЕНЬ Стоял он, красивый и рослый, На круче у горной реки. Рога как трехлетние сосны, А ноги как лозы тонки. Такой не падет на колени Со всех окруженный сторон Стоял изваяньем оленя С глазами горящими он. Над кручей туманы клубятся И пропасть лежит как в дыму. Он сделал, что мог, и ему Теперь погибать или сдаться... Казалось, он должен смириться - Охотник живым заберет. Но ринувшись в пропасть, вперед, Он стал на мгновение птицей. И люди у бездны на грани В молчанье следили за ним, Пока он не скрылся в тумане, Попрежнему непобедим. А мне захотелось сегодня Поведать вам в песне о том Что лучше погибнуть свободным, Чем жить, оставаясь рабом.
Ten': Вакханалия Город. Зимнее небо. Тьма. Пролеты ворот. У Бориса и Глеба Свет, и служба идет. Лбы молящихся, ризы И старух шушуны Свечек пламенем снизу Слабо озарены. А на улице вьюга Все смешала в одно, И пробиться друг к другу Никому не дано. В завываньи бурана Потонули: тюрьма, Экскаваторы, краны, Новостройки, дома, Клочья репертуара На афишном столбе И деревья бульвара В серебристой резьбе. И великой эпохи След на каждом шагу В толчее, в суматохе, В метках шин на снегу, В ломке взглядов, симптомах Вековых перемен, В наших добрых знакомых, В тучах мачт и антенн, На фасадах, в костюмах, В простоте без прикрас, В разговорах и думах, Умиляющих нас. И в значеньи двояком Жизни, бедной на взгляд, Но великой под знаком Понесенных утрат. "Зимы", "Зисы" и "Татры", Сдвинув полосы фар, Подъезжают к театру И слепят тротуар. Затерявшись в метели, Перекупщики мест Осаждают без цели Театральный подъезд. Все идут вереницей, Как сквозь строй алебард, Торопясь протесниться На "Марию Стюарт". Молодежь по записке Добывает билет И великой артистке Шлет горячий привет. За дверьми еще драка, А уж средь темноты Вырастают из мрака Декораций холсты. Словно выбежав с танцев И покинув их круг, Королева шотландцев Появляется вдруг. Все в ней жизнь, все свобода, И в груди колотье, И тюремные своды Не сломили ее. Стрекозою такою Родила ее мать Ранить сердце мужское, Женской лаской пленять. И за это быть, может, Как огонь горяча, Дочка голову сложит Под рукой палача. В юбке пепельно-сизой Села с краю за стол. Рампа яркая снизу Льет ей свет на подол. Нипочем вертихвостке Похождений угар, И стихи, и подмостки, И Париж, и Ронсар. К смерти приговоренной, Что ей пища и кров, Рвы, форты, бастионы, Пламя рефлекторов? Но конец героини До скончанья времен Будет славой отныне И молвой окружен. То же бешенство риска, Та же радость и боль Слили роль и артистку, И артистку и роль. Словно буйство премьерши Через столько веков Помогает умершей Убежать из оков. Сколько надо отваги, Чтоб играть на века, Как играют овраги, Как играет река, Как играют алмазы, Как играет вино, Как играть без отказа Иногда суждено, Как игралось подростку На народе простом В белом платье в полоску И с косою жгутом. И опять мы в метели, А она все метет, И в церковном приделе Свет, и служба идет. Где-то зимнее небо, Проходные дворы, И окно ширпотреба Под горой мишуры. Где-то пир. Где-то пьянка. Именинный кутеж. Мехом вверх, наизнанку Свален ворох одеж. Двери с лестницы в сени, Смех и мнений обмен. Три корзины сирени. Ледяной цикламен. По соседству в столовой Зелень, горы икры, В сервировке лиловой Семга, сельди, сыры, И хрустенье салфеток, И приправ острота, И вино всех расцветок, И всех водок сорта. И под говор стоустый Люстра топит в лучах Плечи, спины и бюсты, И сережки в ушах. И смертельней картечи Эти линии рта, Этих рук бессердечье, Этих губ доброта. И на эти-то дива Глядя, как маниак, Кто-то пьет молчаливо До рассвета коньяк. Уж над ним межеумки Проливают слезу. На шестнадцатой рюмке Ни в одном он глазу. За собою упрочив Право зваться немым, Он средь женщин находчив, Средь мужчин нелюдим. В третий раз разведенец И дожив до седин, Жизнь своих современниц Оправдал он один. Дар подруг и товарок Он пустил в оборот И вернул им в подарок Целый мир в свой черед. Но для первой же юбки Он порвет повода, И какие поступки Совершит он тогда! Средь гостей танцовщица Помирает с тоски. Он с ней рядом садится, Это ведь двойники. Эта тоже открыто Может лечь на ура Королевой без свиты Под удар топора. И свою королеву Он на лестничный ход От печей перегрева Освежиться ведет. Хорошо хризантеме Стыть на стуже в цвету. Но назад уже время В духоту, в тесноту. С табаком в чайных чашках Весь в окурках буфет. Стол в конфетных бумажках. Наступает рассвет. И своей балерине, Перетянутой так, Точно стан на пружине, Он шнурует башмак. Между ними особый Распорядок с утра, И теперь они оба Точно брат и сестра. Перед нею в гостиной Не встает он с колен. На дела их картины Смотрят строго со стен. Впрочем, что им, бесстыжим, Жалость, совесть и страх Пред живым чернокнижьем В их горячих руках? Море им по колено, И в безумьи своем Им дороже вселенной Миг короткий вдвоем. Цветы ночные утром спят, Не прошибает их поливка, Хоть выкати на них ушат. В ушах у них два-три обрывка Того, что тридцать раз подряд Пел телефонный аппарат. Так спят цветы садовых гряд В плену своих ночных фантазий. Они не помнят безобразья, Творившегося час назад. Состав земли не знает грязи. Все очищает аромат, Который льет без всякой связи Десяток роз в стеклянной вазе. Прошло ночное торжество. Забыты шутки и проделки. На кухне вымыты тарелки. Никто не помнит ничего. Пастернак
Админ: Девчата, спасибо всем за стихи! Очень красивые! Интересно было прочесть.
Ten': Альфред Тальковский (музыка) , т.к. это авторская песня П. Вегин (стихи) В дни листопада, в канун холодов Можно отшельничать, жить нелюдимо. Да оторвет вдруг от черновиков лет лебединый, взлет лебединый. И вбегаешь в пистум городской джинцы в заляпах рыжею глиной. Боже мой, что ж это сделал с тобой, лет лебединый, взлет лебединый! К небу лицом что-то им поверял,чутко, молитвенно и торопливо, В волосы пряча лицо, мне шептал той,что при всех называешь любимой. Друг бумаги, ни с кем на земле не был зажимистым и половинным, Но что ты есть, что только тебе молвить возможно, лет лебединый! Мы давно уж седые и для каруселей давно староваты. Что ж нас намагничивает? Карусель! Что же мы седлаем расписных коней, пытаясь повторить собственное детство. Ах, крути, крути смелей, крути весело, деревянная моя, расписная, песенная. Я не забуду своей колыбельной, я не услышу своей поминальной. Руки на лире умрут самодельной. Вырастет тополь пирамидальный. Станет земля мне рубахой нательной, жизнь наградит меня главной медалью, на лицевой стороне - колыбельная, на обороте ее - поминальная. Все, до свидания, все до свидания. Днем это будет иль ночью метельною. Белого тополя произрастание и колыбельная, и колыбельная. Белого тополя произрастание и колыбельная . Карусель - это время обратное. Слева направо вертится земля, справа налево карусель. Каждый круг на карусели - это как помолодеть на год. Кольца годовые сходят медленно на нет. Вот сливаются в одно сплошное кольцо: лица, церкви, березы и твое лицо. С каждым кругом, с каждым кругом мне все меньше лет: 25,21, 18!!! В парусиновых брюках, широких, залатанных, длинных, мы ходили враскачку, чуть на бок была голова, мы придумали море, таким, как на старых картинах, мы придумали так, что открыты не все острова. Мы придумали город, там сушатся старые сети. И вокзал, и причал одинаково рыбой пропах. Мы придумали город, в котором красивые дети и развешаны компасы вместо часов на столбах. До сих пор в нас есть честность, такая, что дай Бог любому. Если с кем-то беда, ты попробуй -ка спрятать глаза. Если крик за окном, ты попробуй не выйти из дома. Если вдруг тонет кто-то, попробуй гасить паруса. Ты боишься каруселей, кружится голова. Обожди меня здесь, в настоящем времени! Ну! крути, мне 8, я работаю карусельщиком,я забираюсь наверх под душный карусельный парусиновый конус, где на все четыре стороны света, крест на крест, как компас, чернеют четыре бревна. Они отполированы нашими ладонями. Я вместе с другими кручу карусельную ось, я чувствую себя Богом, от которого зависит судьба всех желающих прокатиться на карусели. Каравеллы, океаны, государства, города. В полисаднике у мамы вьется хмель, я ночами ощущаю, как белеет голова. Это все твои проделки, это все твои проделки,это все твои проделки,карусель. При свете падучей звезды я увидел, как подобно двум гигантским шестерёнкам смыкаются, помогая взаимному вращению, карусель жизни - ведущая и карусель смерти - ведомая. Место соприкосновения каруселей было еще далеко от меня ,и сидя на своем деревянном коньке, я подумал, если когда-нибудь люди захотят поставить памятник детству, пусть они на самом зеленом в мире лугу поставят пеструю и кружащуюся, как юбка, карусель, карусель, карусель, карусель... В дни листопада, в канун холодов Можно отшельничать, жить нелюдимо Да оторвет вдруг от черновиков лет лебединый, взлет лебединый Благословляя полет, испроси благословения на поединок. Если виновен, вину отпусти, лет лебединый, взлет лебединый.
Еленка: Ten'
Ten': Спектакль окончен. По домам Мужчины провожают дам. По вкусу ль пьеса им? Наверно: Я слышал, хлопали усердно. Высокочтимой публикой Отмечен был успех поэта. Теперь театр пустой такой - Ни оживления, ни света. Но чу! раздался резкий звук У самой сцены - треск удара. Быть может, лопнула там вдруг Струна на чьей-то скрипке старой. Уж крысы злобные снуют в партере тёмном там и тут. Чадит в последней лампе масло; Всё пахнет горечью сейчас. И вот огонь, шипя, угас. Ах! То душа моя угасла! (Генрих Гейне)
iona: Трудами изнурен, хочу уснуть, Блаженный отдых обрести в постели. Но только лягу, вновь пускаюсь в путь - В своих мечтах - к одной и той же цели. Мои мечты и чувства в сотый раз Идут к тебе дорогой пилигримма, И, не смыкая утомленных глаз, Я вижу тьму, что и слепому зрима. Усердным взором сердца и ума Во тьме тебя ищу, лишенный зренья. И кажется великолепной тьма, Когда в нее ты входишь светлой тенью. Мне от любви покоя не найти. И днем и ночью - я всегда в пути. Сонет №27 В. Шекспир Ты - музыка, но звукам музыкальным Ты внемлешь с непонятною тоской. Зачем же любишь то, что так печально, Встречаешь муку радостью такой? Где тайная причина этой муки? Не потому ли грустью ты обьят, Что стройно согласованые звуки Упреком одиночеству звучат? Прислушайся, как дружественно струны Вступают в строй и голос подают,- Как будто мать, отец и отрок юный В счастливом единении поют. Нам говорит согласье струн в концерте, Что одинокий путь подобен смерти. Сонет №8
Ten': Антон Палыч Чехов однажды заметил, что умный любит учиться, а дурак учить. Скольких дураков в своей жизни я встретил, мне давно пора уже орден получить. Дураки обожают собираться в стаю, впереди главный -- во всей красе. В детстве я думал, что однажды встану, а дураков нету -- улетели все! Ах, детские сны мои, какая ошибка, в каких облаках я по глупости витал! У природы на устах коварная улыбка, видимо, чего-то я не рассчитал. А умный в одиночестве гуляет кругами, он ценит одиночество превыше всего. И его так просто взять голыми руками, скоро их повыловят всех до одного. Когда ж их всех повыловят, настанет эпоха, которую не выдумать и не описать. С умным -- хлопотно, с дураком -- плохо. Нужно что-то среднее, да где ж его взять? Дураком быть выгодно, да очень не хочется. Умным очень хочется, да кончится битьем... У природы на устах коварные пророчества. Но может быть, когда-нибудь к среднему придем? Любимый Булат Шалвович.
Grina: Ten' пишет: Дураком быть выгодно, да очень не хочется. Умным очень хочется, да кончится битьем... Так это прозорливо сказано, можно использовать как афоризм. Браво Окуджаве. iona , спасибо за Шекспира, он как всегда великолепен.
Grina: Иосиф Бродский ПОДСВЕЧНИК Сатир, покинув бронзовый ручей, сжимает канделябр на шесть свечей, как вещь, принадлежащую ему. Но, как сурово утверждает опись, он сам принадлежит ему. Увы, все виды обладанья таковы. Сатир -- не исключенье. Посему в его мошонке зеленеет окись. Фантазия подчеркивает явь. А было так: он перебрался вплавь через поток, в чьем зеркале давно шестью ветвями дерево шумело. Он обнял ствол. Но ствол принадлежал земле. А за спиной уничтожал следы поток. Просвечивало дно. И где-то щебетала Филомела. Еще один продлись все это миг, сатир бы одиночество постиг, ручьям свою ненужность и земле; но в то мгновенье мысль его ослабла. Стемнело. Но из каждого угла "Не умер" повторяли зеркала. Подсвечник воцарился на столе, пленяя завершенностью ансамбля. Нас ждет не смерть, а новая среда. От фотографий бронзовых вреда сатиру нет. Шагнув за Рубикон, он затвердел от пейс до гениталий. Наверно, тем искусство и берет, что только уточняет, а не врет, поскольку основной его закон, бесспорно, независимость деталей. Зажжем же свечи. Полно говорить, что нужно чей-то сумрак озарить. Никто из нас другим не властелин, хотя поползновения зловещи. Не мне тебя, красавица, обнять. И не тебе в слезах меня пенять; поскольку заливает стеарин не мысли о вещах, но сами вещи.
Grina: Белла Ахмадулина ВЗОЙТИ НА СЦЕНУ Пришла и говорю: как нынешнему снегу легко лететь с небес в угоду февралю, так мне в угоду вам легко взойти на сцену. Не верьте мне, когда я это говорю. О, мне не привыкать, мне не впервой, не внове взять в кожу, как ожог, вниманье ваших глаз. Мой голос, словно снег, вам упадает в ноги, и он умрет, как снег, и превратится в грязь. Неможется! Нет сил! Я отвергаю участь явиться на помост с больничной простыни. Какой мороз во лбу! Какой в лопатках ужас! О, кто-нибудь, приди и время растяни! По грани роковой, по острию каната - плясунья, так пляши, пока не сорвалась. Я знаю, что умру, но я очнусь, как надо. Так было всякий раз. Так будет в этот раз. Исчерпана до дна пытливыми глазами, на сведенье ушей я трачу жизнь свою. Но тот, кто мной любим, всегда спокоен в зале. Себя не сохраню, его не посрамлю. Когда же я очнусь от суетного риска неведомо зачем сводить себя на нет, но скажет кто-нибудь: она была артистка, и скажет кто-нибудь: она была поэт. Измучена гортань кровотеченьем речи, но весел мой прыжок из темноты кулис. В одно лицо людей, всё явственней и резче, сливаются черты прекрасных ваших лиц. Я обращу в поклон нерасторопность жеста. Нисколько мне не жаль ни слов, ни мук моих. Достанет ли их вам для малого блаженства? Не навсегда прошу - но лишь на миг, на миг.
Еленка: Любовь и страсть Любовь и страсть - одно и то же? Или Они - подруги, сёстры, дочь и мать? Во все века влюблённые спешили Огнём единым их воспринимать. Но сколько обожглось на этом судеб! И сколько крови пролито зазря! Слепая страсть и в нашу эру губит Того, кто в ней иллюзией застрял. Где страсть одна, там не святое чувство К тому, кем хочешь тайно овладеть. Там просто разжигается безумство Желания грехом себя согреть. Подмечено веками не напрасно: Любовь сильнее страсти дымовой - Она в руках у времени не гаснет, А светит ярче, радуя собой. Кто любит откровенно, тот жалеет Того, кто рядом, больше, чем себя, По ходу жизни крепче и живее Удерживая верность на цепях. Со страстью - по-другому. На измену Готова иногда пойти она Стезёй порока за греховной тенью, Которую отбросил сатана. У страсти и любви найдётся что-то Похожее. Но сходства не просты: Любовь даёт осознанность полёта, А страсть - паденье с мнимой высоты. Александр Ляскало . Я не унижусь пред тобою; Ни твой привет, ни твой укор Не властны над моей душою. Знай: мы чужие с этих пор. Ты позабыла: я свободы Для заблужденья не отдам; И так пожертвовал я годы Твоей улыбке и глазам, И так я слишком долго видел В тебе надежду юных дней И целый мир возненавидел, Чтобы тебя любить сильней. Как знать, быть может, те мгновенья, Что протекли у ног твоих, Я отнимал у вдохновенья! А чем ты заменила их? Быть может, мыслию небесной И силой духа убежден, Я дал бы миру дар чудесный, А мне за то бессмертье он? Зачем так нежно обещала. Ты заменить его венец, Зачем ты не была сначала, Какою стала наконец! Я горд!.. прости! люби другого, Мечтай любовь найти в другом; Чего б то ни было земного Я не соделаюсь рабом. К чужим горам под небо юга Я удалюся, может быть; Но слишком знаем мы друг друга, Чтобы друг друга позабыть. Отныне стану наслаждаться И в страсти стану клясться всем; Со всеми буду я смеяться, А плакать не хочу ни с кем; Начну обманывать безбожно, Чтоб не любить, как я любил; Иль женщин уважать возможно, Когда мне ангел изменил? Я был готов на смерть и муку И целый мир на битву звать, Чтобы твою младую руку — Безумец! — лишний раз пожать! Не знав коварную измену, Тебе я душу отдавал; Такой души ты знала ль цену? Ты знала — я тебя не знал! М.Ю.Лермонтов КОЛДУНЬЯ Я - Эва, и страсти мои велики: Вся жизнь моя страстная дрожь! Глаза у меня огоньки-угольки, А волосы спелая рожь, И тянутся к ним из хлебов васильки. Загадочный век мой - хорош. Видал ли ты эльфов в полночную тьму Сквозь дым лиловатый костра? Звенящих монет от тебя не возьму, - Я призрачных эльфов сестра... А если забросишь колдунью в тюрьму, То гибель в неволе быстра! Ты рыцарь, ты смелый, твой голос ручей, С утёса стремящийся вниз. От глаз моих темных, от дерзких речей К невесте любимой вернись! Я, Эва, как ветер, а ветер - ничей... Я сон твой. О рыцарь, проснись! Аббаты, свершая полночный дозор, Сказали: "Закрой свою дверь Безумной колдунье, чьи взоры позор. Колдунья лукава, как зверь!" - Быть может и правда, но темен мой взор, Я тайна, а тайному верь! В чем грех мой? Что в церкви слезам не учусь, Смеясь наяву и во сне? Поверь мне: я смехом от боли лечусь, Но в смехе не радостно мне! Прощай же, мой рыцарь, я в небо умчусь Сегодня на лунном коне! Марина Цветаева.
Еленка: Эдгар По. Ворон (Перевод Константина Бальмонта) Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой, Над старинными томами я склонялся в полусне, Грезам странным отдавался, - вдруг неясный звук раздался, Будто кто-то постучался - постучался в дверь ко мне. "Это, верно, - прошептал я, - гость в полночной тишине, Гость стучится в дверь ко мне". Ясно помню... Ожиданье... Поздней осени рыданья... И в камине очертанья тускло тлеющих углей... О, как жаждал я рассвета, как я тщетно ждал ответа На страданье без привета, на вопрос о ней, о ней - О Леноре, что блистала ярче всех земных огней, - О светиле прежних дней. И завес пурпурных трепет издавал как будто лепет, Трепет, лепет, наполнявший темным чувством сердце мне. Непонятный страх смиряя, встал я с места, повторяя: "Это только гость, блуждая, постучался в дверь ко мне, Поздний гость приюта просит в полуночной тишине - Гость стучится в дверь ко мне". "Подавив свои сомненья, победивши спасенья, Я сказал: "Не осудите замедленья моего! Этой полночью ненастной я вздремнул, - и стук неясный Слишком тих был, стук неясный, - и не слышал я его, Я не слышал..." Тут раскрыл я дверь жилища моего: Тьма - и больше ничего. Взор застыл, во тьме стесненный, и стоял я изумленный, Снам отдавшись, недоступным на земле ни для кого; Но как прежде ночь молчала, тьма душе не отвечала, Лишь - "Ленора!" - прозвучало имя солнца моего, - Это я шепнул, и эхо повторило вновь его, - Эхо - больше ничего. Вновь я в комнату вернулся - обернулся - содрогнулся, - Стук раздался, но слышнее, чем звучал он до того. "Верно, что-нибудь сломилось, что-нибудь пошевелилось, Там, за ставнями, забилось у окошка моего, Это - ветер, - усмирю я трепет сердца моего, - Ветер - больше ничего". Я толкнул окно с решеткой, - тотчас важною походкой Из-за ставней вышел Ворон, гордый Ворон старых дней, Не склонился он учтиво, но, как лорд, вошел спесиво И, взмахнув крылом лениво, в пышной важности своей Он взлетел на бюст Паллады, что над дверью был моей, Он взлетел - и сел над ней. От печали я очнулся и невольно усмехнулся, Видя важность этой птицы, жившей долгие года. "Твой хохол ощипан славно, и глядишь ты презабавно, - Я промолвил, - но скажи мне: в царстве тьмы, где ночь всегда, Как ты звался, гордый Ворон, там, где ночь царит всегда?" Молвил Ворон: "Никогда". Птица ясно отвечала, и хоть смысла было мало. Подивился я всем сердцем на ответ ее тогда. Да и кто не подивится, кто с такой мечтой сроднится, Кто поверить согласится, чтобы где-нибудь, когда - Сел над дверью говорящий без запинки, без труда Ворон с кличкой: "Никогда". И взирая так сурово, лишь одно твердил он слово, Точно всю он душу вылил в этом слове "Никогда", И крылами не взмахнул он, и пером не шевельнул он, - Я шепнул: "Друзья сокрылись вот уж многие года, Завтра он меня покинет, как надежды, навсегда". Ворон молвил: "Никогда". Услыхав ответ удачный, вздрогнул я в тревоге мрачной. "Верно, был он, - я подумал, - у того, чья жизнь - Беда, У страдальца, чьи мученья возрастали, как теченье Рек весной, чье отреченье от Надежды навсегда В песне вылилось о счастьи, что, погибнув навсегда, Вновь не вспыхнет никогда". Но, от скорби отдыхая, улыбаясь и вздыхая, Кресло я свое придвинул против Ворона тогда, И, склонясь на бархат нежный, я фантазии безбрежной Отдался душой мятежной: "Это - Ворон, Ворон, да. Но о чем твердит зловещий этим черным "Никогда", Страшным криком: "Никогда". Я сидел, догадок полный и задумчиво-безмолвный, Взоры птицы жгли мне сердце, как огнистая звезда, И с печалью запоздалой головой своей усталой Я прильнул к подушке алой, и подумал я тогда: Я - один, на бархат алый - та, кого любил всегда, Не прильнет уж никогда. Но постой: вокруг темнеет, и как будто кто-то веет, - То с кадильницей небесной серафим пришел сюда? В миг неясный упоенья я вскричал: "Прости, мученье, Это бог послал забвенье о Леноре навсегда, - Пей, о, пей скорей забвенье о Леноре навсегда!" Каркнул Ворон: "Никогда". И вскричал я в скорби страстной: "Птица ты - иль дух ужасный, Искусителем ли послан, иль грозой прибит сюда, - Ты пророк неустрашимый! В край печальный, нелюдимый, В край, Тоскою одержимый, ты пришел ко мне сюда! О, скажи, найду ль забвенье, - я молю, скажи, когда?" Каркнул Ворон: "Никогда". "Ты пророк, - вскричал я, - вещий! "Птица ты - иль дух зловещий, Этим небом, что над нами, - богом, скрытым навсегда, - Заклинаю, умоляя, мне сказать - в пределах Рая Мне откроется ль святая, что средь ангелов всегда, Та, которую Ленорой в небесах зовут всегда?" Каркнул Ворон: "Никогда". И воскликнул я, вставая: "Прочь отсюда, птица злая! Ты из царства тьмы и бури, - уходи опять туда, Не хочу я лжи позорной, лжи, как эти перья, черной, Удались же, дух упорный! Быть хочу - один всегда! Вынь свой жесткий клюв из сердца моего, где скорбь - всегда!" Каркнул Ворон: "Никогда". И сидит, сидит зловещий Ворон черный, Ворон вещий, С бюста бледного Паллады не умчится никуда. Он глядит, уединенный, точно Демон полусонный, Свет струится, тень ложится, - на полу дрожит всегда. И душа моя из тени, что волнуется всегда. Не восстанет - никогда!
Grina: Никогда не читала стихов Эдгара По. Еленка , спасибо. Прикольно.
Ten': На пару минуток влетая на эту страничку, Вдыхаю божественный запах поэзии вечной, Глазами ловлю всю изысканность рифм и созвучий, За щеку кладу леденец размышлений о мире И вновь возвращаюсь к работе своей, но душою Я там, в эмпиреях высоких...
Grina: Ten' , это твоё? Восхитительно
Ten': А Гриша глядит с фотографий, увешаны коими стенки, Улыбкой лукавой как будто бы хочет напомнить: Мечтать-то мечтай, бедолажка, Да только - дурацких ошибок не делай И безопасности технику не забывай ты, А то улетишь куда дальше, чем те эмпиреи.
Grina: Ten'
Еленка: Ten' А.О.Белянин Рыцарь Роланд, не труби в свой рог. Карл не придет, он забывчив в славе... Горечь баллады хрипит меж строк В односторонней игре без правил. Им это можно, а нам нельзя. Белое-черное поле клетками. В чьем-то сраженьи твои друзья Падают сломанными марионетками. Золото лат уплатило дань. Каждому телу продлив дыхание. Смерти костлявой сухая длань Так не хотела просить подаяния... Много спокойней - прийти и взять Этих парней из породы львиной... Как же теперь королевская рать Без самых верных своих паладинов? Музыка в Лету, а кровь в песок... Совестью жертвовать даже в моде. Плавно и камерно, наискосок, Меч палача над луною восходит. Бурые камни над головой... Господи, как же сегодня звездно... Бог им судья, а о нас с тобой Многие вспомнят, но будет поздно. Брызнуло красным в лицо планет. Как это вечно и как знакомо... Радуйтесь! Рыцарей больше нет! Мир и спокойствие вашему дому... --------------------------------------- Для графини травили волка. Его поступь была легка... Полированная двустволка- Как восторженная строка! Он был вольный и одинокий. На виду или на слуху. Стрекотали про смерть сороки Беспардонную чепуху. Упоенно рачала свора, Егеря поднимали плеть- Все искали, где тот, который Призван выйти и умереть? Нет, любимая... Даже в мыслях Я не буду ничей холоп. Я уже не подам под выстрел Свой упрямый звериный лоб. И моя негустая шкура Не украсит ничей камин. Пуля-дура? Конечно, дура... Только в поле и я-один... Все бело,и борзые стелют Над равниной беззвучный бег. Эх, дожить бы хоть до апреля- Поглядеть, как растает снег, Как по небу скользят беспечно Облака до краев земли... И влюбиться в тебя навечно, За секунду __________до крика: ___________________"Пли!"
Ten': Цветаева 1 Жалоба Ипполит! Ипполит! Болит! Опаляет... В жару ланиты... Что за ужас жестокий скрыт В этом имени Ипполита! Точно длительная волна О гранитное побережье. Ипполитом опалена! Ипполитом клянусь и брежу! Руки в землю хотят - от плеч! Зубы щебень хотят - в опилки! Вместе плакать и вместе лечь! Воспаляется ум мой пылкий... Точно в ноздри и губы - пыль Геркуланума... Вяну... Слепну... Ипполит, это хуже пил! Это суше песка и пепла! Это слепень в раскрытый плач Раны плещущей... Слепень злится... Это - красною раной вскачь Запаленная кобылица! Ипполит! Ипполит! Спрячь! В этом пеплуме - как в склепе. Есть Элизиум - для - кляч: Живодерня! - Палит слепень! Ипполит! Ипполит! В плен! Это в перси, в мой ключ жаркий, Ипполитова вза - мен Лепесткового - клюв Гарпий! Ипполит! Ипполит! Пить! Сын и пасынок? Со - общник! Это лава - взамен плит Под ступнею! - Олимп взропщет? Олимпийцы?! Их взгляд спящ! Небожителей - мы - лепим! Ипполит! Ипполит! В плащ! В этом пеплуме - как в склепе! Ипполит, утоли... 2 Послание Ипполиту от Матери - Федры - Царицы - весть. Прихотливому мальчику, чья красота как воск От державного Феба, от Федры бежит... Итак, Ипполиту от Федры: стенание нежных уст. Утоли мою душу! (Нельзя, не коснувшись уст, Утолить нашу душу!) Нельзя, припадя к устам, Не припасть и к Психее, порхающей гостье уст... Утоли мою душу: итак, утоли уста. Ипполит, я устала... Блудницам и жрицам - стыд! Не простое бесстыдство к тебе вопиет! Просты Только речи и руки... За трепетом уст и рук Есть великая тайна, молчанье на ней как перст. О прости меня, девственник! отрок! наездник! нег Ненавистник! - Не похоть! Не женского лона - блажь! То она - обольстительница! То Психеи лесть - Ипполитовы лепеты слушать у самых уст. - «Устыдись!» - Но ведь поздно! Ведь это последний всплеск! Понесли мои кони! С отвесного гребня - в прах - Я наездница тоже! Итак, с высоты грудей, С рокового двухолмия в пропасть твоей груди! (Не своей ли?!) - Сумей же! Смелей же! Нежней же! Чем В вощаную дощечку - не смуглого ль сердца воск?! - Ученическим стилосом знаки врезать... О пусть Ипполитову тайну устами прочтет твоя Ненасытная Федра... О, как бы сыграли Рутберг и Григорий "Федру"!
Еленка: ГРЕХ. Вечер-сверчок притаился в углу, за киотом. Лик потемневший в печаль неизбытую канул. Кто-то стучит. Но не стану я спрашивать "кто там?" Кто-то стучит, но с холен ни к кому я не встану. Жемчуг на ризе - крупинки нетающих градин. Длинные тени упали от ветки еловой. Ночью тобою с груди моей крестик украден. Жаркой молитвой должна я вымаливать новый. Месяц в окне голубую лампадку затеплил. Белые четки, взойдя, уронил к аналою. Счастье мое я найду ли в разметанном пепле? Счастье мое, что кувшинкой цвело золотою? В темный киот от звезды перешла позолота. Скоро заря упадет плащаницей багряной. Кто-то стучит. Но не стану испрашивать "кто там?" Кто-то стучит, но с колен и к тебе я не встану. Бутягина Варвара. -------------------------------- АНДАЛУЗЯНКА Но в одной Севилье старой Так полны наутро храмы И так пламенно стремятся Исповедоваться дамы. А. Майков Андалузская ночь горяча, горяча, В этом зное и страсть, и бессилье, Так что даже спадает с крутого плеча От биения груди мантилья! И срываю долой с головы я вуаль, И срываю докучные платья, И с безумной тоской в благовонную даль, Вся в огне, простираю объятья... Обнаженные перси трепещут, горят, - Чу!.. там слышны аккорды гитары!.. В винограднике чьи-то шаги шелестят И мигает огонь от сигары: Это он, мой гидальго, мой рыцарь, мой друг! Это он - его поступь я чую! Он придет - и под плащ к нему кинусь я вдруг, И не будет конца поцелую! Я люблю под лобзаньем его трепетать И, как птичка, в объятиях биться, И под грудь его падать, и с ним замирать, И в одном наслаждении слиться. С ним всю ночь напролет не боюсь никого - Он один хоть с двенадцатью сладит: Чуть подметил бы кто иль накрыл бы его - Прямо в бок ему нож так и всадит! Поцелуев, объятий его сгоряча Я не чую от бешеной страсти, Лишь гляжу, как сверкают в глазах два луча, - И безмолвно покорна их власти! Но до ночи, весь день, я грустна и больна, И в истоме всё жду и тоскую, И в том месте, где он был со мной, у окна, Даже землю украдкой целую... И до ночи, весь день, я грустна и больна И по саду брожу неприветно - Оттого что мне некому этого сна По душе рассказать беззаветно: Ни подруг у меня, ни сестры у меня, Старый муж только деньги считает, И ревнует меня, и бранит он меня - Даже в церковь одну не пускает! Но урвусь я порой, обману как-нибудь И уйду к францисканцу-монаху, И, к решетке склонясь, всё, что чувствует грудь, С наслажденьем раскрою, без страху! Расскажу я ему, как была эта ночь Горяча, как луна загоралась, Как от мужа из спальни прокралась я прочь, Как любовнику вся отдавалась. И мне любо тогда сквозь решетку следить, Как глаза старика загорятся, И начнет он молить, чтоб его полюбить, Полюбить - и грехи все простятся... Посмеюсь я тайком и, всю душу раскрыв, От монаха уйду облегченной, Чтобы с новою ночью и новый порыв Рвался пылче из груди влюбленной. 1862 В. В. КРЕСТОВСКИЙ
Ten': Еленка Такое перед сном читать опасно!
Еленка: Ten' ,вот и я начиталась такого и спать никак не улягусь
Ten': Альтернативная история Кот Басё "Я выбиваюсь из ритма одним ударом. Из сил – со второй попытки, зато надолго. Спроси меня не об этом, мой верный, старый не друг и не враг, а Кто-то иного толка. Спроси меня не об этом, и я отвечу, как много весны приходит ежевечерне. Я строю здесь пирамиду, и строить легче, когда твое имя кладется в ее сеченье. Здесь небо багрово, тропический лес огромен. Мои мегалиты теряются в буйстве красок. Я вижу огни сигнальные в звездном доме. На глыбах гранита тебе оставляю фразы. До часа отлета осталось совсем немножко. Дожди зарядили, сыро необычайно. Я сделаю кошку с лицом человека. Кошку. Чтоб ты догадался, как я по тебе скучаю." Что это, я не знаю, но мне понравилось.
Grina: Ten', здорово. Мне тоже понравилось.
Еленка: В надежде на новый спектакль решила перечитать: Брюсов Валерий МЕДЕЯ На позлащенной колеснице Она свергает столу с плеч И над детьми, безумной жрицей, Возносит изощренный меч. Узду грызущие драконы, Взметая крылья, рвутся ввысь; Сверкнул над ними бич червленый, - С земли рванулись, понеслись. Она летит, бросая в долы Куски окровавленных тел, И мчится с нею гимн веселый, Как туча зазвеневших стрел. "Вот он, вот он, ветер воли! Здравствуй! в уши мне свисти! Вижу бездну: море, поле - С окрыленного пути. Мне лишь снилось, что с людьми я, Сон любви и счастья сон! Дух мой, пятая стихия, Снова сестрам возвращен. Я ль, угодная Гекате, Ей союзная, могла Возлюбить тщету объятий, Сопрягающих тела? Мне ли, мощью чародейства Ночью зыбливщей гроба, Засыпать в тиши семейства, Как простой жене раба? Выше, звери! хмелем мести Я дала себе вздохнуть. Мой подарок - на невесте, Жжет ей девственную грудь. Я, дробя тела на части И бросая наземь их, Весь позор последней страсти Отрясаю с плеч моих. Выше, звери! взвейтесь выше! Не склоню я вниз лица, Но за морем вижу крыши, Верх Ээтова дворца". Вожжи брошены драконам, Круче в воздухе стезя. Поспешают за Язоном, Обезумевшим, друзья. Каждый шаг - пред ним гробница, Он лобзает красный прах... Но, как огненная птица, Золотая колесница В дымно-рдяных облаках. -------------- Медея Остановись, волшебница Медея! Оскорблена, растоптана любовь? И потому прольешь родную кровь Детей своих, жестокая Медея? К Ясону страстью сильной воспылала. Убила брата ты и предала отца. И этим заповеди Божии попрала, Лишившись милости Творца. Расплата за грехи (в том нет сомненья): Супруг-красавец вскоре изменил, Забыв, кому обязан был везеньем, Он Главку молодую полюбил… Измена. Что ж. Мужчины вероломны. Но кто из женщин это не прошел: К девице молодой, чьи очи томны, Лишь у одной из десяти супруг любимый не ушел. Но дети-то за что страдать должны? Абсурд! Они ни в чем не виноваты! Такие жертвы Богу не нужны. Нет, нет, Медея, не права ты. Твой разум черной злобой опьянен, В душе бушует жажда мести дикой, Кинжал уж для убийства припасен Ревнивицей и грешницей великой. И хоть известно, что произойдет, Но здесь, на полотне, - еще живые дети. Пускай кинжал твой жертвы не найдет: Невинны пред Творцом малютки эти! Автор: Галина Хаирова -------------------------- Мария Рубе Тебе я не жена в твоей стране, А нашим мальчикам не мать – убийца! Тяжёлыми камнями в спину мне Плевки летят: «Бес! Шлюха! Дьяволица!» Ты предал нас, Ясон! Ясон! Ясон! Прикрыл измену благородным делом… Ты прав: твоим – Коринфа будет трон И дочки царской ласковое тело. Ты прав! Да я сама бы не глядела В зеркальность вод под граянье ворон! Ясон! Но дети! Разве виноваты? Ясон, взгляни! Взгляни на сыновей. Пусть я, Медея, понесу расплату, Но мальчиков твоих ведь нет родней! Смотри, Ясон, они твоей невесте Подарок от меня преподнесли, Чтоб свадьбу эту ты и после смерти Забыть не мог – всё в памяти храни! Тебе я не желаю быть женою, Я матерью отказываюсь быть. Уж лучше на щите – чем с этой болью, Чем заживо душе насквозь прогнить! Я – месть и яд! И имя мне – Медея! Я ненависть, Ясон, я скорбь и боль! Смотри: сыны твои, дышать не смея, Предательство загладили собой.
Grina: Еленка , отличная подборка. Продолжение нашего диалога о Медее.
Ten': японская тема, великие русские Хокку: Безусловный лидер продаж в этом сезоне на японском поэтическом рынке - бессмертные творения русской классики. Теперь и в обратном переводе. ПУШКИН Помню мгновенье: Передо мною ты, и Чисто красива. Я за решёткой. Сыро в неволе, темно - Ну не орёл ли? Честный мой дядя В шутку решил занемочь. Нет уваженья! ЛЕРМОНТОВ Чести невольник Пал, оклеветан молвой. Плюмбум в грудине... Парус белеет, В море туман голубой. Как одиноко! Дядя мне скажет: Даром пожары в Москве, Или недаром? НЕКРАСОВ В зимнюю пору Вышел я из лесу, но Лошадь увидел. Кто на пожаре Лошадь мою остановит? Женщина-дура. ФЕТ Божие птички Знать не желают труда Мне б их заботы... Сладко ей спится. Но на заре не буди В ямках ланиты. ТЮТЧЕВ Нет, не понятна Эта Россия умом. Где же аршин мой? Это с форума Петра Красилова
Grina: Ten' пишет: Кто на пожаре Лошадь мою остановит? Женщина-дура. Ухихикалась.
Ten': В пятнадцать лет, продутый на ветру Газетных и товарищеских мнений, Я думал: «Окажись, что я не гений, - Я в тот же миг от ужаса умру!...» Садясь за стол, я чувствовал в себе Святую безоглядную отвагу, И я марал чернилами бумагу, Как будто побеждал ее в борьбе! Когда судьба пробила тридцать семь И брезжило бесславных тридцать восемь, Мне чудилось – трагическая осень Мне на чело накладывает тень. Но точно вызов в суд или в собес К стеклу прижался желтый лист осенний, И я прочел на бланке: «Ты не гений!» - Коротенькую весточку с небес. Я выглянул в окошко – ну нельзя ж, Чтобы в этот час, чтоб в этот миг ухода Нисколько не испортилась погода, Ничуть не перестроился пейзаж! Все было прежним. Лужа на крыльце. Привычный контур мусорного бака. И у забора писала собака С застенчивой улыбкой на лице. Все также тупо пялился в окно Знакомый голубь, важный и жеманный…. И жизнь не перестала быть желанной От страшного прозренья моего!... Леонид Филатов
Ten': Давид Самойлов Белые Стихи (Рембо в Париже) Рано утром приходят в скверы Одинокие злые старухи, И скучающие рантьеры На скамейках читают газеты. Здесь тепло, розовато, влажно, Город заспан, как детские щеки. На кирпично-красных площадках Бьют пожарные струи фонтанов, И подстриженные газоны Размалеваны тенью и солнцем. В это утро по главной дорожке Шел веселый и рыжий парень В желтовато-зеленой ковбойке. А за парнем шагала лошадь. Эта лошадь была прекрасна, Как бывает прекрасна лошадь - Лошадь розовая и голубая, Как дессу незамужней дамы, Шея - словно рука балерины, Уши - словно чуткие листья, Ноздри - словно из серой замши, И глаза азиатской рабыни. Парень шел и у всех газировщиц Покупал воду с сиропом, А его белоснежная лошадь Наблюдала, как на стакане Оседает озон с сиропом. Но, наверно, ей надоело Наблюдать за веселым парнем, И она отошла к газону И, ступив копытом на клумбу, Стала кушать цветы и листья, Выбирая, какие получше. - Кыш!- воскликнули все рантьеры. - Брысь!- вскричали злые старухи. - Что такое - шляется лошадь, Нарушая общий порядок!- Лошадь им ничего не сказала, Поглядела долго и грустно И последовала за парнем. Вот и все - ничего не случилось, Просто шел по улице парень, Пил повсюду воду с сиропом, А за парнем шагала лошадь... Это странное стихотворенье Посвящается нам с тобою. Мы с тобой в чудеса не верим, Оттого их у нас не бывает...
Еленка: Ten' Над "японской поэзией" умирала Ах, мадам… -Ах, мадам, Вы такая шалунья! Вы на прошлой неделе в саду Обещали мне, что в новолунье Я свидания с Вами дождусь. -Ах, мой милый, меня Вы простите, Но мигренью страдала тогда... В полнолуние в сад приходите, Без сомненья, приду туда я. -Ах, мадам, Вы меня обманули- В полнолуние не было Вас. Видно, крепко Вы ночью уснули И проспали назначенный час. -Что Вы, милый мой, глаз не сомкнула, Посетила меня беда: В сердце самое сильно кольнуло, И без чувств вся была я тогда... -Ах, мадам, но хочу с Вами встречи! И теперь уж назначу я сам! И в сегодняшний дивный вечер Предлагаю свидание Вам! -Ах какая Вы прелесть, мой милый, Вся в томлении я уже... Только вот прострелило мне спину... Вон диван... Ну, несите уже.. Панькова Л.Н. Не стихи,но мне понравилось (не знаю,куда надо было их "тиснуть"): Говорят, что однажды собрались в одном уголке земли вместе все человеческие чувства и качества. Когда СКУКА зевнула уже в третий раз, СУМАСШЕСТВИЕ предложило: -А давайте играть в прятки!? ИНТРИГА приподняла бровь: -Прятки? Что это за игра??, и СУМАСШЕСТВИЕ объяснило, что один из них, например, оно, водит, закрывает глаза и считает до миллиона, в то время как остальные прячутся. Тот, кто будет найден последним, станет водить в следующий раз и так далее. ЭНТУЗИАЗМ затанцевал с ЭЙФОРИЕЙ, РАДОСТЬ так прыгала, что убедила СОМНЕНИЕ, вот только АПАТИЯ, которую никогда ничего не интересовало, отказалась участвовать в игре. ПРАВДА предпочла не прятаться, потому что в конце концов ее всегда находят, ГОРДОСТЬ сказала, что это совершенно дурацкая игра (ее ничего кроме себя самой не волновало), ТРУСОСТИ очень не хотелось рисковать. Раз, два, три, - начало счет СУМАСШЕСТВИЕ. Первой спряталась ЛЕНЬ, она укрылась за ближайшем камнем на дороге, ВЕРА поднялась на небеса, а ЗАВИСТЬ спряталась в тени ТРИУМФА, который собственными силами умудрился взобраться на верхушку самого высокого дерева. БЛАГОРОДСТВО очень долго не могло спрятаться, так как каждое место, которое оно находило казалось идеальным для его друзей: Кристально чистое озеро для КРАСОТЫ;Расщелина дерева - так это для СТРАХА; Крыло бабочки - для СЛАДОСТРАСТИЯ; Дуновение ветерка - ведь это для СВОБОДЫ! Итак, оно замаскировалось в лучике солнца. ЭГОИЗМ, напротив, нашел только для себя теплое и уютное местечко. ЛОЖЬ спряталась на глубине океана (на самом деле она укрылась в радуге),а СТРАСТЬ и ЖЕЛАНИЕ затаились в жерле вулкана. ЗАБЫВЧИВОСТЬ, даже не помню, где она спряталась, но это не важно. Когда СУМАСШЕСТВИЕ досчитало до 999999, ЛЮБОВЬ все еще искала, где бы ей спрятаться, но все уже было занято. Но вдруг она увидела дивный розовый куст и решила укрыться среди его цветов. Миллион, сосчитало СУМАСШЕСТВИЕ и принялось искать. Первой оно, конечно же, нашло лень. Потом услышало как ВЕРА спорит с Богом, а о СТРАСТИ и ЖЕЛАНИИ оно узнало по тому как дрожит вулкан, затем СУМАСШЕСТВИЕ увидело ЗАВИСТЬ и догадалось, где прячется ТРИУМФ. ЭГОИЗМ и искать было не нужно, потому что местом, где он прятался оказался улей пчел, которые решили выгнать непрошеного гостя. В поисках СУМАСШЕСТВИЕ подошло напиться к ручью и увидело КРАСОТУ. СОМНЕНИЕ сидело у забора, решая, с какой же стороны ему спрятаться. Итак все были найдены: ТАЛАНТ - в свежей и сочной траве, ПЕЧАЛЬ - в Темной пещере, ЛОЖЬ - в радуге (если честно, то она пряталась на дне океана). Вот только любовь найти не могли. СУМАСШЕСТВИЕ искало за каждым деревом, в каждом ручейке, на вершине каждой горы и, наконец, он решило посмотреть в розовых кустах, и когда раздвигало ветки, услышало крик. Острые шипы роз поранили ЛЮБВИ глаза. СУМАСШЕСТВИЕ не знало что и делать, принялось извиняться, плакало, молило, просило прощения и в искупление своей вины пообещало ЛЮБВИ стать ее поводырем. И вот с тех пор, когда впервые на земле играли в прятки...... ЛЮБОВЬ слепа и СУМАСШЕСТВИЕ водит её за руку...
Админ: iona Ten' Еленка Grina Классные стихи, девчата! Спасибо! Еленка пишет: Только вот прострелило мне спину... Вон диван... Ну, несите уже..
Ten': Еленка пишет: СТРАСТЬ и ЖЕЛАНИЕ затаились в жерле вулкана. Вот только любовь найти не могли... Сумасшествие пообещало ЛЮБВИ стать ее поводырем. И вот с тех пор, когда впервые на земле играли в прятки...... ЛЮБОВЬ слепа и СУМАСШЕСТВИЕ водит её за руку... Что- то меня это наводит на мысль о "Медее".
Ten': * * * Я не увижу знаменитой «Федры», В старинном многоярусном театре, С прокопченной высокой галереи, При свете оплывающих свечей. И, равнодушнен к суете актеров, Сбирающих рукоплесканий жатву, Я не услышу, обращенный к рампе, Двойною рифмой оперенный стих: — Как эти покрывала мне постылы... Театр Расина! Мощная завеса Нас отделяет от другого мира; Глубокими морщинами волнуя, Меж ним и нами занавес лежит. Спадают с плеч классические шали, Расплавленный страданьем крепнет голос. И достигает скорбного закала Негодованьем раскаленный слог... Я опоздал на празднество Расина... Вновь шелестят истлевшие афиши, И слабо пахнет апельсинной коркой, И, словно из столетней летаргии, Очнувшийся сосед мне говорит: — Измученный безумством Мельпомены, Я в этой жизни жажду только мира; Уйдем, покуда зрители-шакалы На растерзанье Музы не пришли! Когда бы грек увидел наши игры... 1915 Просто "болею" последние дни этим стихотворением Мандельштама.
Админ: Ten' Красиво! Спасибо!
Ten': Это должно случиться. Время вышло, колокол бьёт. Если не нынче, то когда же, если не здесь, то где? Скажем, вчера ещё могло быть вовсе наоборот, но уж теперь спастись и думать нечего. Быть беде. Наверняка погибнешь нынче. Нынче наверняка. То-то ты вся звенишь, мерцаешь, не говоришь - поёшь, то-то ты так смеёшься к месту, то-то легка, тонка - словно бы и не ты- сегодня наверняка падёшь. Словно и Бог с мечом - не за твоим плечом. Что за восторг разъять, не дрогнув, бархатный бергамот, взором сверкнуть, рукав обновки лондонской закатать, мужу вполоборота молвить первое, что взбредёт... Разве он угадает, нежный! Где ему угадать?.. Вот уже - в шутку - «горько! горько!» - нет бы чуть погодить... Вот уж и дни короче. Ночи, стало быть, холодней. Стало быть, по всему, погибнешь, недалеко ходить, здесь же, на пятилетье свадьбы, словно и не твоей. Либо сведёшь с ума, либо сойдёшь сама. А хороша-то как, беда и только, так хороша! Очень идёт к тебе всё это. Так никогда не шло. Вся эта музыка, лихорадка, разные антраша. Эти мгновения:- 10, 9, 8 - как на табло... Кстати, вот там, напротив, некто - не по твою ли честь? Кем приглашён - не ясно, полусумраком полускрыт. Может, это и есть тот самый, может, это и есть? То-то он так сидит, не смотрит, то-то он так молчит. То-то он весь такой - как никакой другой. Михаил Щербаков Просмотру "Весны в декабре" посвящается.
Админ: Ten' Весьма интересное стихотворение! Спасибо!
Ten': И ты идешь по городу, и за тобой летят бабочки. Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять. Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану. Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать... Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне... Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне Автор -Али́на (Аля) Кири́лловна Кудря́шева (10 ноября 1987, Ленинград) — русская поэтесса из Санкт-Петербурга, завоевавшая популярность в интернет-сообществе (её живой журнал — один из самых посещаемых в рунете[1]. Лауреат фестиваля «Второй Канал-2005», двукратная победительница конкурсов молодых поэтов Санкт-Петербурга «ПОЭТому» (2006, 2007 года). Автор книги стихов. Пишет под псевдонимами Аля Кудряшева и Изюбрь.
Tatty: Ten' , спасибо! Мне очень понравилось!
Админ: Ten' Очень красиво! Мне тоже понравилось.
Grina: Ten' пишет: Али́на (Аля) Кири́лловна Кудря́шева Такая оригинальная вещь, мне очень понравилось. А она всё пишет так или у неё есть более традиционные стихи? Ten' пишет: Просто "болею" последние дни этим стихотворением Мандельштама. Заразила Еленка пишет: ЛЮБОВЬ слепа и СУМАСШЕСТВИЕ водит её за руку... И нашу Любовь Сумасшествие привело к Самизнаетекому. Понятное дело, каков поводырь, таков и результат.
Ten': Grina Grina пишет: А она всё пишет так или у неё есть более традиционные стихи? Я пока не дома, приеду через пару дней - сделаю подборочку маленькую.
Grina: Ten' пишет: приеду через пару дней - сделаю подборочку маленькую. Спасибочки, буду ждать
Ten': Хочется сполна поделиться своим открытием. Алька Кудряшева. Ранние стихи - в 16, то ли виртуозно зарифмованный поток сознания, то ли молодежный рэп, а поставить в лесенку - вылитый Маяковский. Острый и пряный метафоризм Цветаевой, нежность ахматовской юной шейки, а позже хрупкая ВероникоДолинская перламутровость. Русской поэзии ничего не страшно, пока рождаются такие девочки. Можно, я буду вас ею по чуть-чуть угощать? * * * 2003-2005 Дождь напевает, искрясь по зарослям. Лес приветствует всяким шуршанием. Теплый компьютер гудит всем корпусом, сонную мышь засунув в ладонь. Если напрячься, то можно запросто выдумать третье полушарие: и для себя, и даже для глобуса, и для вселенной - но тут с трудом. В этой пустой и просторной полости будут храниться слова, но главное - будут храниться звуки: ведь именно их совсем ненавистен треп. Будут спокойно лежать по полочкам, тихие и непривычно славные, слышать, когда их зовут по имени, и собираться не больше трех. Каждому номер, при каждом книжечка, каждый свою понимает очередь, каждый свой смысл понять пытается и не влезает, куда нельзя. Этого тембр, допустим, ниже, чем этот. А этот высокий очень. Словно конфеты мятные тают и без проблем с языка скользят. Если же волю им дать нечаянно, станут толпиться, кричать: «Скажи меня!» и в результате скоро склеятся в глотке в горячий соленый ком. Их запиваешь горячим чаем, их заедаешь сладкой инжириной, не помогает - они наглеют и все шебуршатся под языком. Можно закрыть глаза и пускай они с телом покорным твоим бесчинствуют, пусть его щиплют, чтоб громко охало, и по голове молотком стучат. Это они согрешили Каином, это они осквернили чистое, это они мои пальцы дохлые и заставляют писать сейчас. После сижу. Шевелю ушами. Даже не знаю - рано ли, поздно ли?… Только мозг непрерывно сводит - будто вывернута голова. Кажется, сам попал в полушарие. Я понимаю, кем оно создано - это меня в порядок приводят мной управляющие слова. * * * 2006-2007 И когда ты будешь плакать, что скоро двадцать, то есть четверть жизни вылетела в трубу, не умеешь ни общаться, ни одеваться, и не знаешь - а куда тебе вдруг деваться, только Богу плакаться на судьбу. И когда тебя не возьмут ни в друзья, ни в жены, а оставят сувенирчиком на лотке, ускользнут, уйдут из жизни твоей лажовой - а тебя из печки вытащат обожженной и оставят остужаться на холодке. И когда тебе скажут - хочется, так рискни же, докажи, что тоже тот еще человек, ты решишь, что вроде некуда падать ниже, и вдохнешь поглубже, выберешься из книжек - и тебя ударит мартом по голове. И вода, и этот воздух горячий, блядский, разжиженье мозга, яблоки в куличе. И друзья, котрые все же смогли добраться, обнимают так дико трогательно, по-братски, утыкаются носом в ямочку на плече. Ты уже такая уютная - в этих ямках от носов твоих женатых давно мужчин, несмеянка, синеглазая обезьянка, под мостом горит Нева нестерпимо ярко, и звенит трамвай, и сердце твое трещит. А весна всегда отказывает в цензуре, разворачивает знамена, ломает лед, ветер хлещет по щекам золотым безумьем, на распахнутом ветру, на трехкратном зуме, обниматься на бегу, целоваться влет. И тогда ты будешь буковками кидаться, как остатками несъеденного борща. Твой роман не пережил никаких редакций, вы вообще такие дружные - обрыдагься, то есть даже разбегаетесь сообща. Ноль седьмое счастье, двадцать седьмое марта, голубое море, синие паруса. Ты заклеиваешь конверты и лижешь марки, солнце бьется наверху тяжело и марко, и густым желтком стекает по волосам. * А все эти наши проблемы, наши одышки, наши черные горячие неудачи оттого, что мы хватаем жизнь за лодыжку, и сжимаем ее, и не знаем, что делать дальше. Как почти любимый - вдруг с губой искривленной неожиданно командует: «Марш в постель, мол». А она у нас воробышек, соколенок, голубая девочка с хрупкой нервной системой. Этот как в кино - вонючим дыша попкорном, по бедру ладошкой потною торопливо. А она-то что? Идет за тобой покорно и живет с тобой - бессмысленной, несчастливой. И она смирится, душу смешную вынет и останется красивым бессмертным телом, но когда она наконец-то к тебе привыкнет - ты поймешь, что ты давно ее расхотела. Нужно нежно ее, так исподволь, ненарочно, отходя, играя, кудри перебирая, распускать ее по ниточке, по шнурочку, взявшись за руки, собирать миражи окраин, и когда ты будешь топать в рубахе мятой и лелять в ушах мотив своего Пьяццолы, она выплеснет в лицо изумрудной мяты и накроет тебя своей радостью леденцовой. Я не знаю, что избавило от оскомин и куда мой яд до капли последней вылит, у меня весна и мир насквозь преисполнен светлой чувственности, прозрачной струны навылет. От движений резких высыпались все маски, ощущаю себя почти несразимо юной, я вдыхаю запах велосипедной смазки, чуть усталый запах конца июня. Я ребенок, мне теперь глубоко неважно, у кого еще я буду уже не-первой. А вокруг хохочет колко и дышит влажно, так что сердце выгибает дугой гипербол. И становится немножко даже противно от того, что я была неживей и мельче, и мечтала, что вот встретимся на «Спортивной» и не ты меня, а я тебя не замечу, и прикидываться, что мы совсем незнакомы, и уже всерьез устала, совсем застыла, и когда меня кидало в холодный омут, оттого что кто-то целует тебя в затылок. Только ветер обходит справа, а солнце слева, узнает, шуршит облатками супрастина. Извини меня, я все-таки повзрослела. Поздравляй меня, я, кажется, отпустила. Это можно объяснить золотым астралом, теплым смехом, снежной пылью под сноубордом, я не знала, что внутри у меня застряло столько бешеных живых степеней свободы. Я не стала старше, просто я стала тоньше, каждой жилкой, каждой нотой к весне причастна, вот идти домой в ночи и орать истошно, бесконечно, страшно, дико орать от счастья. Мне так нравится держать это все в ладонях, без оваций, синим воздухом упиваться. Мне так нравится сбегать из чужого дома, предрассветным холодом по уши умываться, мне так нравится лететь высоко над миром, белым парусом срываться, как с мыса, с мысли. Оставлять записку: «Ну, с добрым утром, милый. Я люблю тебя. Конечно, в хорошем смысле».
ElenaA: Ten' , так здорово!!! Спасибо! Буду перечитывать.
Grina: Ten' , Господи, это же гениально. Её не печатают? Только в инете? Я бы с удовольствием сборничек приобрела в качестве настольной книги. Спасибо тебе, Мариша, что познакомила с таким замечательным автором. Я в полном восторге.
Админ: Ten' Очень понравилось! Замечательно пишет! Спасибо! Даже самой захотелось чего ни будь написать............
Grina: Админ пишет: Даже самой захотелось чего ни будь написать............ Это будет очень интересно, я не сомневаюсь. Дашь почитать?
Админ: Grina пишет: Дашь почитать? Не-а... это очень личное и не столь интересное. Извини, пожалуйста, но публиковаться я пока не готова.
Grina: Админ пишет: Извини, пожалуйста, но публиковаться я пока не готова. Вот я тоже не была готова, а Мирчик вытащила и заставила. Пока не стихи, но проза - это тоже серьёзно.
Ten': http://librus7.ilive.ro/alja_kudrjasheva_otkrito_stihotvorenija_38172.html Сборник издан. Еще я читала, что задумывалась постановка по ее стихам, но это я проездила. Новые стихи пока в сети. Например: Простенькое нытье Рождаешься самой, что ни на есть, красивой, А вырастаешь самой обыкновенной, Такой, что могла прийти – но не попросили, Такой, что он бы зашел, но устал, наверно. Рождаешься самой светлой и синеглазой, Рождаешься самой ясной, самой лучистой, А вырастаешь так, чтобы жить – негласно, Но так, чтобы ждать – пожалуй, что не случится. Рождаешься главной ролью в кассовом фильме, Чтоб страшный сюжет, но в конце тебя не убили, Рождаешься милой, ласковой, простофилей, Но самой любимой, Боже, самой любимой. И если ты даже думаешь: счет не начат, То входишь в свой дом, в котором темно, как в зале, И видишь слова, адресованные иначе, Картинки, на которые не позвали. Сломались часы. Купи китикэт и фэйри, Порвалась струна. Порошок и перчаток пару. Когда-то в детстве к тебе прилетела фея Потом улетела, увы, не туда попала. И если позвали, то пьешь вино через силу, Смеешься раскатисто, счет обнулился снова. Но если во сне ты будешь самой красивой, То завтра вставать, как водится, в полвосьмого
Grina: Ten' пишет: Но если во сне ты будешь самой красивой, То завтра вставать, как водится, в полвосьмого Очень актуально. Марин, спасибо. Это песня, а не автор. Я в неё влюбилась.
Ten': * * * Я этой ночью уйду - не спи И дверь закрытой держи. На шее крестик висит на цепи - Иначе Господь сбежит. Не спи - и Бога зажми в кулаке, Так точно не украдут. В кастрюле каша на молоке - Поешь, если не приду. Ну вот, уже на часах «пора», Веди себя хорошо. Да ты не бойся - вернусь с утра. Ну все. Не грусти. Ушел. Наутро солнце купалось в реке, И в двери стучалось к нам. Ты спишь. Обрывок цепочки в руке. И Бог в проеме окна. * * * Ночным захлебнувшись соком, Бессонница бьет в висок мой Вопросами о высоком По классике - например: Бывает ли жизнь на Марсе? На шею ко мне комар сел И пьет мою биомассу Нахально, без всяких мер. Грузиться, пожалуй, хватит. И лучше заснуть в кровати, Проснуться в рассветной вате, С улыбкою до бедра. Ведь утро еще не скоро. И с пола глядит с укором Любимой чашки осколок, Уроненный из ведра. А может, мне сон приснится, Где в небе блестят зарницы, Где флюгер поет синицей, - Казалось, простая жесть. И будет вокруг красиво, И буду кричать: «Спасибо!» Не хмуриться что есть силы И взглядом траву не жечь. Нет, не будет нынче сна, роль моя уже ясна, и опасна, и трудна, и, конечно, не видна. Не с бутылкою вина напиваться допьяна, не плясать потом, чтоб в тучу от стыда ушла луна. Ночь нежна, а я одна. Я рассказываю сказки старому креслу, скоро оно замурлыкает и полезет обниматься со мною всеми своими четырьмя ногами. А еще жила однажды в аквариуме рыба. Не золотая, а темно-синяя, только лицо у нее было зеленое и печальное. Печальное - потому что рыба хотела стать птицей, а в аквариуме было не разбежаться и не взлететь. Но однажды хозяева взяли рыбу с собой на море. На Черное. И наклонили аквариум случайно. А рыба разбежалась и выпрыгнула, чтобы в полете превратиться в птицу. А жизнь счастливая штука, так что она и правда превратилась. В пингвина. И обнаружила, что жарко и хочется кушать. А если кушать, то рыбу. А рыбу она есть не могла из сострадания. И умерла от огорчения. А потом ученый нашел этого пингвина, доказал, что в Черном море они водятся, и получил большую премию и жил долго и счастливо. А в мире творится осень, время плохое, А я становлюсь колючей, как каланхоэ. Сухие листья и даже вино - сухое. Grina пишет: Очень актуально. А это актуально?
lemka: Ten' , а можно мне еще угощения? И кусочек можно побольше!
Ten': У нее глаза, в глазах ручьи, всем бы хороши, да вот ничьи, у нее глаза, в глазах лучи - светят, да так ярко - хоть кричи, а она смеется - как поет, только повернется - все ее, будто все немы от этих глаз, только были мы - не стало нас. Кругом закружилась голова, а она ушла жива, жива. Закатилась темень под ребро, будто бы на темя - топором, будто бы метели серебром, будто бы на теле, как пером: «Не грусти, не бойся, не тревожь, небо голубое, ты живешь, если не умеешь - не живи, до свиданья, чао, се ля ви». Время утекло, завял цветок, можно под стеклом сушить итог, памятный сюжет сложить в альбом и сидеть, стучать о стенку лбом. Натяну пальто, надену шарф, выйду на прогулку не спеша. Тереблю Садовое кольцо, только вдруг - знакомое лицо. А ведь это мог быть жребий мой, дома муж сидит больной, хромой, холодно и ветрено зимой, а она по льду бредет домой. Доползти до двери, свет зажечь, только ведь она мертва уже. А вот я больна, стара, пьяна, все брожу по улице одна, все брожу по улице тайком и грожу кому-то кулаком. Все стучу по снегу каблуком, все в грязи рисую молоком - не пойму, с чего бы мне грозить, трудно веселей изобразить. Все же на дворе зима темна, я немолода, зато одна, а зачем порой болит в душе - никому неведомо уже. Захожу во двор, где нет ветров, спит на темной лавке бомж Петров, знаю сорок лет того бомжа, сорок лет вот так он спит, дрожа. Принесу газету, постелю, может, я тебя, Петров, люблю, и пойду домой еду жевать, ах, зачем же все же я жива… * * * Я читаю рассказы, И в них рассказывают обо мне, О чем я постоянно думаю. Наверное, их писал очень мудрый человек. И на титульном листе должна быть его фотография. Открываю. Есть. Но почему там Такое жестокое, такое измученное, Такое безысходное лицо? Закрою скорее, не смотрю. И вовсе он пишет не обо мне, С чего вы взяли? * * * Я работаю солнечной батареей, я в кармане оранжевом солнце грею, чтоб оно на небо взошло скорее и чесало макушки заснувших лии. Солнце ловит за пальцы меня лучами, я его приручила и отвечаю, солнце просит завтрак и выпить чаю, просит прямо внутрь его налить. Солнцу так одиноко ходить по кругу - вот нашло, понимаешь, себе подругу, и ему все равно - хоть любовь, хоть ругань, поболтать бы вот только о ерунде. Я его несу осторожно очень, ведь оно непоседливо, между прочим, и все время выпрыгнуть хочет ночью, чтобы вдруг повсюду случился день. Я работаю солнечным развлеченьем, я кормлю его по утрам печеньем, а потом усталой порой вечерней я ему чумазую спинку тру. И когда уже все разбрелись и спят, я отмываю солнцу босые пятки, а то все ведь заметят на солнце пятна, многим это будет не по нутру. Но потом постепенно солнце взрослеет, в переходном возрасте жарит злее, и багровым пятном по ночам алеет, и подчас забывает прийти домой. А приходит - горячее, как жаровня, говорит, что я, мол, ему не ровня, и не родственница я ему по крови, и что вид ему неприятен мой. Понимаю, я, в общем, сама такая, я всем прихотям солнечным потакаю, а оно мне в сердце лучи втыкает; чтоб до боли - а мне так тепло в груди. Покричит об измене, тоске, обмане… а потом тихонько к себе поманит и заснет спокойно в моем кармане, и я буду бояться его будить. Я работаю солнечной батареей. На рассвете прохладно, восток сереет, воздух пахнет листьями и сиренью, и пора бы уже открывать карман. Я держу карман шире, чтоб было проще… солнце сонное нос конопатый морщит, а потом восходит над тихой рощей, рассыпается искрами по домам.
Ten': * * * А если кто-то напишет, что любит осень, - не верь им, это неправда, пусть даже в книжке с прохладными и ласковыми листами. Не зря ведь все-таки я много лет торговка, я знаю, что люди на самом-то деле любят - они любят яблоки, кошек и фантазеров - они покупают книги, в которых пишут, что кто-то такой особенный - любит осень. А я стою - все знают - у перекрестка, перед лотком, сиюящим, будто лампа очередного глупого Аладдина, там все лежит - и нужное, и не очень, поскольку все всё равно выбирают кошек и яблоки, остальное тревожит глаз и чуточку греет душу - ну так, реклама, двигатели торговли. Меня узнать несложно - я в длинной юбке, раскрашенной сиреневыми цветами, и в темной блузе, строгой, как глаз грифона. И справа белый шрам на моей ладони: увидишь руку - сразу его заметишь. А ты видишь, ты же хотел котенка. Сейчас на мне еще серо-белый свитер, таких теперь нигде уже не увидишь, а раньше все носили - овечьей шерсти, как раз подходит к этой сырой погоде, в нем не простынешь, будешь здоровым, сильным, давай пять злотых - будет тебе и свитер. А если кто напишет, что любит осень, что жить не может без дождевой прохлады, без серых капель, бьющихся на асфальте, как миллионы выброшенных сердечек, скажи ему, что скоро настанет лето, - посмотришь, как он скептически улыбнется - какое скоро, нам до зимы дожить бы. Пойми, что просто лето любить не модно - понятно, для чего оно людям нужно, - а осень - тут просторы для размышлений. Сейчас скажи, что ты-то как раз из этих, мыслителей, гуляющих без накидок по глинистым размытым дорожкам парка, возвышенное лицо поднимая к небу, и портящих отличнейшую бумагу. Скажи, что ты за осенью и явился, за настоящей осенью, без изъяна, без суеты машин, городского гула, за чистой осенью, лучшим ее экстрактом. Давай пять злотых - будет тебе и осень. Смотри сюда - вот видишь, стоят деревья, на них вороны, где-то бредет собака, и ноги ее скользят по размокшей глине, собака воет глухо и как-то хрипло, попробуй-ка погулять в этой мокрой шерсти. А вот окно, на нем помутнели стекла и видно плохо, только лишь силуэты, но пахнет кофе, значит, хозяин дома. А вот две улицы, два карандашных взмаха, асфальт в пупырышках, будто бы у асфальта замерзли руки - держать на весу все это. А вот, смотри, фигурка в широкой юбке, вокруг нее сияют осколки стекол, какой-то мусор, елочные игрушки, пахучий вереск, глупые безделушки, и яблоки грудой розовой под прилавком. Вот это осень - осень на самом деле, простая осень стареющей глупой ведьмы, бери ее, потом приходи - добавлю. Но ты не хочешь, хочешь своей, родимой, чтобы ее по капле протяжно выпить и чтоб она растворилась в бродячьем сердце. Так не бывает, милый, так не бывает. Бывают яблоки, кошки и погремушки, для всех, для каждого, сколько кому угодно. А осень - видишь, никто и не покупает. Растят свою, в кармане дырявом носят и согревают в мокрых своих ладонях. А впрочем - ты не слушай, старуха бредит, ведь ты же помнишь, люди не любят осень. Давай свой злотый, яблок тебе насыплю, румяных яблок, даже в ладонях - сладких. Иди отсюда, милый, не мучай бабку, пора уже сворачивать самобранку, а завтра можешь прийти, подарю котенка. Оставь, оставь себе свои золотые. А ветер вешал звезды на сером небе, и пять из них случайно упали наземь, пять золотых лежат на сыром асфальте, пять золотых, кленовых. Согрей в ладонях.* * * Залезть бы под одеяло, забраться под одеяло и жить там, под одеялом, пока из-под одеяла не выманит что-то злое, похожее на будильник. И из-под пододеяла вещать про большое лето, про солнечность и про то, что в моем под-пододеяле все так хорошо, но все же никто не заходит в гости. Под теплым пододеялом есть пара любимых книжек, немножко еды и даже ключи и зубная щетка, поскольку никто не знает, как долго оно продлится. А длится пододеяло, бывает, что пару метров, бывает, что много больше, с забора и до обеда, от стенки и до июня, от школы до Будапешта. Да, кстати, под одеялом почти что хватает места, чтоб прыгать, пинать баклуши, играть на продольной флейте, курить и ходить по крыше, шептать и плести косички. Леса под пододеялом построены сплошь из сосен, олени съедают ягель, брусника румянит щеки, по просекам скачут зайцы и изредка бродят лисы. На небе пододеяла рассыпаны горстью звезды, блестящие и не очень, зеленые, голубые, и чистых таких оттенков, как ландыши на опушке. Лежит под пододеялом Наспинное плоскогорье, на юге обрывы Плечи, на севере только горы, не вспомню сейчас названья, да, впрочем, оно не важно. И жить бы в пододеяле, тереться щекой о сосны, прищуриваться на солнце, считать вечерами звезды и ландыши на опушке - все здорово так, но все же… Пустынно в пододеяле - олени, конечно, дело, но все же не любят кофе, а я ненавижу ягель (мне кажется, он безвкусный), и я их не понимаю. А лисы гоняют зайцев, и им без меня неплохо, нескучно, их время ходит и с толком и с расстановкой акцентов по нужным точкам - с лопатки и до лопатки. И я выхожу наружу, на свет из-под одеяла, и громко фырчу от пыли, пинаю ногой будильник, разбрызгиваю глазами остатки сосновых бликов. Ну здравствуйте. С добрым утром!
Ten': Из последнего: бесполезное, несерьезное Бесполезно на переправе менять коней. Возвращались девочки с фестиваля, На метро повально не успевали. Заходили в бары и магазины, Ветер дул с залива, весьма сквозило. Ветер дул с залива и было мерзко. Набирали длинные эсэмэски, Что метро закрыто, что все в печали, Запоздалые мальчики их встречали, Уводили в кухни, кормили супом. Ветер дул с залива, но было сухо. Я успела в метро, я вошла в квартиру, Было жутко сухо и очень тихо. Бесполезно менять составы на перегоне. Холодильник мёрз, согревался чайник, Ветер дул с залива, кричали чайки. Засыпали окна вокруг помалу. Я о чем-то важном не понимала. Ветер дул с залива и было жутко. Я ведь так же, как ты, сочиняю шутки, Я люблю вкус кофе и цвет брусники, Я люблю ту же музыку, те же книги. Ветер дул с залива и черт с ним. Мне же Быть не трудно грубой, не сложно нежной, И какой бы я ни держалась роли, Мы с тобой не одной, мы похожей крови. Но ни один мой шаг не приблизит тебя ко мне. Я тебя боялась и между делом Я росла над собой, а потом худела, Ни один мой текст ни одним абзацем Не поможет рядом нам оказаться. Тяжело уснуть, тяжелей проснуться. Мне б хватило ладонью тебя коснуться, Ветер дует с залива и пахнет тиной. Я люблю немногих. Увы, тактильно. Возвращаясь домой, я была, как будто Фестивальной девочкой-незабудкой, Но потом я успела. И проиграла, А она осталась. И завтра, рано, Не одна дорога к дому в пустом вагоне. Ни один мой текст для тебя не важен, Ветер дует с залива. Сегодня влажно. Я не знаю, муссон он или пассат он. Я пишу сегодня без адресата. Ветер дует надводный из индо-, афро-. Я пишу сегодня, вчера и завтра Ночь траву покроет росистым лаком, Я сегодня кажется поняла, как Бесполезно на переправе менять коней. Бесполезно менять составы на перегоне. Ни один мой шаг не приблизит тебя ко мне. Ни одна дорога к дому в одном вагоне.
Админ: Ten' Спасибо большое! Очень понравилось!
Grina: Ten' , актуально было про под одеялом. А сколько ей лет. Она такие вещи пишет глубокие, словно жизнь уже прожила.
Ten': http://izubr.livejournal.com/ Она родилась 10 ноября 1987 года. Этот ЖЖ - один из самых посещаемых.
Grina: Ten' , спасибки. Сделала закладку, буду читать. Это такой талантище редкий у девочки. Я потрясена до глубины души.
Ten': * * * А что не допивали - то днем лакали, ходили, глупо тратили проездной, смотри, какое утро над облаками твои глаза наполнит голубизной, смотри, как солнце плавится жидким медом, щекочет, жарит спину под рюкзаком, а ты читаешь Канта и Айрис Мердок и собираешь всех, с кем уже знаком. А по ночам ты смотришь, как в мути рыхлой проклевывается ласковый вздох дневной. У кошки девять жизней - и кошка дрыхнет, тебе подобной роскоши не дано. Автобусы толкаются, входят в штопор, отдал долги - свободен до четверга. Ты любишь не того, кто был создан, чтобы, а тех, кто пока не знает: а на фига? Часы скрипят десятками коростелей, твой мир прожорлив, сладок и невесом. Страшней всего - проснуться в своей постели, смешней всего - забыть, что такое сон. Там, наверху, резвились, воткнули штепсель, проводка погорела ко всем чертям, портвейн дешевле выжаренных бифштексов, гитарные аккорды важней, чем театр. Бежишь, забыв про все синяки и ранки, и куришь, что настреляно, на ходу, питаясь хлебом, сыром и минералкой, чтобы не тратить время на ерунду. И это от восхода и до восхода, для пересохшей глотки вино - вода, и алгебра карманных твоих расходов проста, как ветер, треплющий провода. Разбрасывай дороги свои, нанизывай, болтайся в переулках с пустым мешком, наручный этот стрелочный механизм - обычный компас с вытертым ремешком. Не бойся это все растрепать, растренькать и не баюкай прошлое на груди, любая стрелка - это всего лишь стрелка, дорожный знак - не хочешь, так обойди. Не стоит полагать, что удача - агнец, заведомо назначенный на убой. Когда-нибудь ты просто получишь адрес и список тех, кого ты берешь с собой. Царапает внутри от лихого звона, от язычков невидимого огня, на форуме небесного произвола какая-то невиданная фигня. Админ - уснул, ушел, вероятно, запил, а может, ему попросту не с руки. Цензура погибает, ход тем внезапен, не стоит думать, как дальше жить с таким. Не стоит думать. Точка. Конец строки. Судьба твоя резвится, меняет ники, флудит безбожно и на язык остра. Ее ладони вымазаны в чернике, ее ветровка - в ссадинах от костра. И знаешь-сколько жизней она заспамила и под себя подмяла и подгребла вот этой злой сердечной твоей испариной, твоей отрыжкой едкой из-под ребра… Их тысячи - зависимых и отвественных, неистово боящихся потерять твои слова, твою золотую ветренность и обморочную непрожитость бытия. Пока ты трешь ладони за грязным столиком, пока ты гонишь мысли свои взашей, все те, кто сочиняет твою историю, сотрут еще немало карандашей. Они ломают нимбы, пыхтят и корчатся, а ты даже не пробовал повзрослеть, и им еще поплачется, похохочется и восхищенно выматерится вслед. Как ни крути - всегда девятнадцать лет. Пока они там возятся в голубиных своих небесных сферах и чертежах - дай Бог тебе ни с кем не делить любимых и уходящих за руку не держать. Дай Бог тебе не видеть ночных кошмаров, не захлебнуться в логове мертвых фраз. У кошки девять жизней - но кошке мало, а у тебя одна - и тебе как раз. Дай Бог, чтобы в глазах твоих не мелькало безвыходное жалкое «если бы», дай Бог тебе кроить по своим лекалам податливое туловище судьбы. Пиши, как есть, без жалости, без запинки, не будет, не придумано девяти. * * * Она раскрасила губы огнем карминным, чтоб стать, как все, чтоб быть - под одну гребенку. Она отвыкла, чтобы ее кормили, она выбирает ежиков в «Детском мире» - и продавщицы спрашивают «ребенку»? Ее цвета - оранжевый с темно-синим, она сейчас тоскует, но тем не менее она умеет вьплядеть очень сильной. Она давно не казалась такой красивой - чтоб все вокруг шарахались в онеменье. Не то чтоб она болеет - такое редко, ну раз в полгода - да и слегка, негромко. А вот сейчас - какие ни ешь таблетки, в какие ни закутывайся жилетки - царапается, рвет коготками бронхи. Она обживает дом, устелив носками всю комнату и чуточку в коридоре. Она его выкашливает кусками, она купила шкафчик и новый сканер и думает, что хватит на наладонник. Ее любимый свитер давно постиран, она такая милая и смешная, она грызет ментоловые пастилки, она боится - как она отпустила - вот так, спокойно, крылышек не сминая. Она не знает, что с ним могло случиться, кого еще слова его доконали. Но помнит то, что он не любил лечиться, и сладкой резью - родинку под ключицей, и что он спит всегда по диагонали. Она подругам пишет - ты, мол, крепись, но немного нарочитым, нечестным тоном, разбрасывает по дому чужие письма, и держится, и даже почти не киснет, и так, случайно плачет у монитора. Она совсем замотанная делами, она б хотела видеть вокруг людей, но время по затылку - широкой дланью, на ней висят отчеты и два дедлайна, и поискать подарок на день рожденья. Она полощет горло раствором борной, но холодно и нет никого под боком. Она притвориться может почти любою, она привыкла Бога считать любовью. А вот любовь почти что отвыкла - Богом. Все думает, что пора поменять системку, хранит - на крайний случай - бутылку водки. И слушает «Аквариум» и Хвостенко. И засыпает - больно вжимаясь в стенку - чтоб не дай Бог не разбудить кого-то. * * * Кого - неважно, жучка, букашку, ласкаться, трогать сердечной мышцей, кого - неважно, хотя бы кошку, чтоб кто-то просто дышал в подмышку. Кого - неважно, пыльцу, песчинку, живое, ипгущее, конечно, кого - неважно, щенка, мужчинку, до боли, рядом, щемяще, нежно. Под влажным небом - весенним спиртом, куда мне деться, куда лучиться, я тоже - кошкой, пушистой спинкой, ну, чтоб приткнуться к кому случится. Без слез, без выдохов, без печали, лечиться чаем, трамваем мчаться, звенеть ключами, дрожать плечами, качаться, чаяться, не кончаться. Звенеть неистовей, жечь причастьем, чуть воровато ловить улики чужого солнца, чужого счастья в любой случайной полуулыбке. Искать красивых, земных, далеких, желать полвека вот так гореть им, и зимний воздух давить из легких вишневым запахом сигаретным. Я улетела, почти пропала, вот так нелепо, чуть-чуть по-детски, курьер приносит букет тюльпанов на голубой Университетской. Шутить, насмешничать, развлекаться… С цветами? Аля? Ну как же… Вы ли? Дивится бабушка возле кассы - такие свежие, как живые. Я не такая, как ты придумал, я не умею всю жизнь прощаться, и хватит мне говорить - приду, мол, - ведь ты умеешь не возвращаться, я не могу так - чтоб все застыло, когда вокруг пустота и ветер, махни рукой, поцелуй в затылок, оставь мне голубя на конверте. Ну отпусти меня, ну прости мне, такой подарок - весной, под елку. А то сижу в чистоте простынной - и сердце прыгает воробьенком. Тебе ж не жалко - на самом деле, ну на минутку, ну на денек-то. Чтоб я заснула - хоть раз в неделю - не оглушительно одиноко. Не даст Господь - так сам разбивай копилку, раскрыть секреты, по уши в них войти, расходовать, что выдано, до крупинки. Не думая, что может и не хватить.
Админ: Ten' пишет: дай Бог тебе ни с кем не делить любимых и уходящих за руку не держать. Ten' пишет: Она притвориться может почти любою, она привыкла Бога считать любовью. А вот любовь почти что отвыкла - Богом. Замечательно! Ten', Спасибочки!!!
Ten': Мастер Гриша Адаму, Яцеку, Каролю В нашем доме, в нашем доме, в нашем доме -- благодать, благодать. Все обиды до времени прячем. Ничего, что удачи пока не видать -- зря не плачем. Зря не плачем, зря не плачем, зря не плачем -- для чего, для чего? Мастер Гриша придет, рядом сядет. Две больших, две надежных руки у него -- все наладит. Все наладит, все наладит, все наладит -- переждем, переждем. На кого же надеяться, кроме? Разговоры идут день за днем все о нем в нашем доме. В нашем доме, в нашем доме, в нашем доме -- сквозняки, сквозняки. Да под ветром корежится крыша... Ну-ка, вынь из карманов свои кулаки, мастер Гриша. 1968 Булат Шалвович (еще и наш новый режиссер)
Админ: Ten' пишет: Мастер Гриша придет, рядом сядет. Две больших, две надежных руки у него -- все наладит.
Tatty: Ten' пишет: Ну-ка, вынь из карманов свои кулаки, мастер Гриша.
Grina: Ten' , это ж просто чудо какое-то чудное. И где ты такое находишь только? Надо же, МАСТЕР ГРИША!
Ten': Если эту песенку послушать, становится очень грустно. А еще так называется арт-зонг дуэт, Борис Кинер и МИХАИЛ ЦИТРИНЯК. Первое, на что я наткнулась после новости о "Медее" - это их "Ексель Моксель". Сразу подумалось: и это наш режиссер! Потом, правда, услушалась их Визбором, Окуджавой, Берковским - от сердца отлегло: не единым зубоскальством жив человек. Да еще и на каком-то фестивале Борис Бурда проводил конкурс на самого эрудированного участника - наш победил! Тьфу-тьфу-тьфу, только б не сглазить.
Grina: Ten' пишет: Да еще и на каком-то фестивале Борис Бурда проводил конкурс на самого эрудированного участника - наш победил! НАШ - это Цитриняк?
Ten': Grina пишет: НАШ - это Цитриняк? Да, он. Кудряшева * * * Из-под ног живая и невредимая взлетела коричневая бабочка и закружилась в вышине. Это было как глубокий вздох. Как прощение. Хочешь вдохнуть свободы - так топай лесом, Лесом, меня не мучай, тропинка слева, То, что для всех смертельно, тебе - полезно, катится твой клубочек - и топай следом. Нюхай фиалки, небо руками трогай, Падай, потом захлебнись в поднебесной глуби. Если ты хочешь женщину - женщин много, Только одна загвоздка: они - полюбят. Можешь поверить в Будду или в Мадонну- Прятать в ключичной ямочке крест нательный, Но не проси у них ни тепла, ни дома, То, что другим полезно, тебе - смертельно. Время темнеет, в петли свернулись реки, В ноги твои, как змеи, вцепились травы. Ты пошутил однажды - шути вовеки, Раз уж судьба такая тебе по нраву. Много ли надо - лишь перепутать строки, Просто слова - а их не бывает жалко. Бог надорвал пупок от твоей остроты, Черти краснеют - для них это слишком жарко. Даже в пустыне - кто-нибудь да услышит, И не смотри назад, разделяй и царствуй. Ты будешь первым - а значит, не будешь лишним, То, что другим - отрава, тебе - лекарство. И заслонить дорогу тебе - не выйдет, Деве ли, Дон Кихоту ли в медном шлеме. Хоть носороги, знаешь ли, плохо видят, Это при их масштабах - не их проблемы. Сердце стучит, как маятник, время лечит, День заблудился в сумраке скорбных комнат. Если ты все забудешь - тебе же легче Только одна загвоздка: другие - помнят. * * * Ну что я могу ответить? Глаза сухи, Улыбка ласкова, голос - хоть на парад. Мои мужчины не любят мои стихи, «Писала бы что серьезнее», - говорят. А я-то за, я им согреваю суп, А я-то за, мне завтра сдавать доклад, А эти строчки держатся на весу - И всё дела не могут пойти на лад. Всё так же на теплоту небеса скупы, Врагу пока не сдался еще «Варяг»… Мои мужчины не любят мои супы, «Варила бы что серьезнее», - говорят. А я могу - хоть птицу поймать, я - бог! А я могу из пепла создать сонет, Но я не умею жарить бараний бок, Особенно если денег на мясо нет. И я бы всё могла превратить в игру, Я двадцать лет играю в нее подряд… Мои мужчины не любят моих подруг, «Нашла бы кого серьезнее», - говорят. Но я могу - про пиво и за «Зенит»! Не то чтоб очень, но от тоски не усну. Но где-то внутри меня тишина звенит И мягкий вечер спускается в тишину. И воздух - с нежной мятой, с закатом дня, С тончайшим привкусом яблочного вина Мои мужчины пока что любят меня, Сидящую в уголочке возле окна. «Искали бы что серьезнее», - говорю, Они смеются, уходят в дневную пыль. А я тогда пока что им суп сварю, Пока я не разучилась варить супы.
Еленка: Античная картина Славно жить в Гиперборее, Где родился Аполлон, Там в лесу гуляют феи, Дует ветер аквилон. Спит на шее у коровы Колокольчик тишины, Нити мыслей так суровы, Так незримы и нежны. Толстоногую пастушку Уложил в траву Сатир. Как ребенок погремушку, Он за грудь ее схватил. А в груди гремит осколок Темно-красного стекла. А вблизи дымит поселок, Ест теленка из котла. Земляничная рассада У Сатира в бороде, И в глазах не видно взгляда, Он - никто, и он - нигде. Он извилистой рукою Раздвигает юбок стружки, Пустотою плутовскою Развлекая плоть пастушки. А она пылает чудно Телом, выполненным складно. Все творится обоюдно,- То им жарко, то прохладно. А корова золотая Разрывает паутину, Колокольчиком болтая, Чтоб озвучить всю картину. 1973 Юнна Мориц
Ten': Еленка С возвращением! Я очень рада, а то одна Тенью брожу по ниве поэзии...
Еленка: Ten' ,спасибо! Отдохнула классно и на поэзию потянуло ещё больше!
Админ: Ten' Еленка Спасибо! Очень замечательно!
Grina: Ten' пишет: Я очень рада, а то одна Тенью брожу по ниве поэзии... Не правда, не одна. Мы просто затаились, чтобы не спугнуть то чудо, которым ты нас тут щедро одариваешь. Я внимаю тебе и радуюсь, что могу к нему прикоснуться.
Еленка: автора не знаю. Жизнь! Пошли мне случайную встречу, Соверши не возможный виток, Чтоб легли его руки на плечи - Словно жаркий пуховый платок. Что бы жестом, по-детски, не грубым, Как дыхание южных морей, Прикоснулись шершавые губы... Раз, за множество зим - отогрей! Чтоб однажды, на шумном вокзале, Излучая свой ласковый свет, Мне глаза его столько сказали... Что не скажешь за тысячу лет! Чтоб земля из-под ног уходила... Там, где встретятся наши пути, Что бы этой минуты хватило - На не лёгкую жизнь впереди! Хокку о любви и страсти Помни! Любовь как бонсаи, Выбери между ними. *** От жарких дня поцелуев Укройся в тени лесной. Вечером ласки нежнее! *** Солнце бережно Фудзи коснулось… Поучись у него, влюблённый! *** Равновесие не нарушит Кровь соперника на острие! На ладони слеза любимой. *** Острова обнимают воды, Мой корабль моря обняли, Но любимой объятия крепче! *** Лилия алая Листья роняет, Словно любовница платья… *** Месяц целует созвездие девы, Облако скроет их ласки… *** Флейты бамбуковой голос Слышу из дальнего леса, Ветер влюбился, должно быть… *** Старая ива у речки Волосы-ветви омыла… И соловей влюбился! Автор Хатори Хасо. Перевод Д. Румата.
Еленка: А это для поднятия настроения:): 15 иронических хайку отдавать нечем стало супружеский долг пеку пирожки бреду босиком по любимому телу бангкокский массаж надежность камня вновь и вновь проклинает усталый Сизиф грусть полной Луны а жёлтый цвет ей к лицу, так и скажите человеческий фактор - газета "Правда" в гнезде журавля ракетный крейсер несёт меня по ручью к бабушке в гости нет в косметичке любимого зеркальца забыла, кто я память девичья помню, сказали - иди не помню, куда забыл, как мыться глупый енот-полоскун мечется в норке к моей подушке я приделаю ножки следуй за мною осень в России бабушка в тёплом пальто... плюс двадцать восемь делали в школе стулья из старых досок попа в занозах рюмочку водки вылью в глубокий овраг трезвый, красивый кот очумело курит одну за другой - проблем хватает с какой-то гейшей в карты на раздеванье выигрываю Безжалостна глубь океана. Но твари, скользящие в ней, Хороши к жигулевскому пиву… Опять намекала соседка, Что муж её старый не годен Ни в борщ, ни в Квантунскую Армию... И переделки: Потеряла лицо Таня-тян - Плачет о мяче, укатившемся в пруд. Возьми себя в руки, дочь самурая. * * * Жили у старой женщины Две рыбы фугу. Одна белая, другая серая - две веселых рыбы. * * * Сын серого козла жил у старой женщины. В бамбуковую рощу ушел пастись. Изменчиво всё в этом мире, вечны лишь рожки да ножки. * * * Вышел из тумана Месяц с лицом самурая. Обнажил меч из кармана кимоно. * * * Братья Эникэ и Беникэ Лакомились суши. Чем бы не тешилось дитя, лишь бы не пило сакэ. * * * Пожилая женщина Сеет горох на склоне Фудзи. Ох. * * * Кошка скончалась. Мех уж не тот на хвосте. Помалкивай или отведай. * * * Жадный человек подобен говяжьему мясу, Барабану далекой Турции, Солёному плоду огурца. * * * Рисовую лепешку испёк самурай. Кого угостить? Самурай, самурай, кого хочешь выбирай. * * * Сын быка движется неровной походкой. Вздохни полной грудью - кончаются татами, Падения не избежать. * * * Собрались простолюдины - кому водить? С громкой речью шагает вперед Шишел-мышел-сан. * * * Чичичи, ловкая древесная обезьяна, Помогает продавцу кирпичей, дергает веревку. Дивные звуки. * * * Девочка и мальчик вместе гуляют по саду камней. Тили-тили-рисовая похлебка, Будущий муж и жена. * * * Пляшут на одной ножке довольные торговцы рисом - Обманули неумного человека На четыре кулака. * * * Строг этикет самурая: Кто ругательным словом обзывается - Тот сам называется так. * * * Невозмутимости учит дзенская мудрость: Обидные слова, что говоришь ты про меня - На себя переводишь. * * * Внимательно вглядись в траву - Здесь сидел зеленый кузнечик, похожий на плод огурца. Ай да лягушка. * * * Поведай нам о своих странствиях, Чижик-пыжик-сан - Видел ли дальние реки? Пил ли горячий сакэ? * * * Ить, ни, сан, си, го - беспечен гуляющий заяц. Попал под удары охотничих нунчак. Шлёп-шлёп, ой-ой-ой. * * * Игривая летняя муха Села на варенье из сакуры. Вот и закончилась хайку.
Grina: Еленка , забавно
Ten': Часы идут. Годы бегут. Деньги летят. - Геи, ша! Я – гейша! - Она сказала, глядя в небо голубое. Вот я иду. Кирпич сползает с крыши. Кому из нас сейчас не повезет? Опять я опоздал. И на свободном рынке Нет свободных мест. Я под собою вижу Малибу. Как хочется внезапно приземлиться. Зачем, зачем я вылетел в трубу? Когда приехал я туда, Где нету нас, Там стало плохо. Свершилось! Наконец я умным стал. Сбылась мечта идиота. Я никогда не говорил, Что лучше я других. Просто другие хуже. У любви Права, как у пташки. Се ля ви. Ночью – кошмарные сны. Днем – бессонный кошмар. Как же саке мне не пить? Рокочет шум толпы, Прибой напоминая. Пиво продают. Так хочется Отечество покинуть! Но как, но как?! Придется стать пророком. Мимо дома мамы жены Не могу пройти без улыбки Что показать ей? “Дембельская” Окуну дохлую кошку в помои, Раскручу ее над головою. Тоска, тоска…. Спокойно коню доверяюсь… …девять раз в единую ночь, …Животных люблю… В стиле Гомера. Чьи ноги нам мешают жить. Мы будем вырвать их сейчас. В полях печаль, не видно хризантем, И председатель выпимши с утра. Колхоз готов к зиме… Люди по пашне бегут Сосредоточенно. Вслед Бык племенной… Громко в чащобе пою. В тысяче ли – ни души. Голос такой у меня… Пятнышко на потолке Вдруг побежало к окну… Чем бы убить? На рукаве моем пыль. Закатился под ванну пузырь. Еле достал… В зеркале вижу Свое отраженье больное: Что скажешь, паршивец Думал сегодня всю ночь, Как будет по-русски “Конец”? Память отшибло совсем… Стольник лежит на дороге Стал озираться, придурок Ветер унес… На опустелых улицах туман, Мотаюсь в нем, как провод оголенный. Не подходи – убью! Группа сомнительных лиц Вечером под фонарем: Дай закурить! Мусор лежит на полу. Как неохота вставать! Желтый пикирует лист. Где бы ботинки купить? Снова в толпе за вином, Хайку читая, балдею…
Админ: Еленка Ten' Восхитительно просто! Спасибо Вам!
Ten': * * * Под знаменем Фортуны, до боли, до дрожи, настраивал я струны, прости меня, Боже! И пел в восторге диком о счастье великом. А счастье было сладко, но редко и кратко. Отцвёл мой дальний берег давно и напрасно. Звезда моих Америк взошла и погасла. Поднявшись из долины почти до вершины, я двинулся обратно, зачем - непонятно. Капризные арены мой дар погубили, корыстные царевны мой жар потушили. Одна на свете дама, и та - моя мама, меня любила просто, ни за что, ни про что. Смычок пришёл в негодность, струна истрепалась, моя былая гордость до дна исчерпалась. Людей просить не смею, царей не имею. Тебя просить негоже, и всё же, о Боже! Пройдя любовь-измену от края до края, всему нашёл я цену. Цена небольшая. Не дай мне, Боже, боле ни дрожи, ни боли, взамен всего такого - Ты дай мне покоя. Пускай дымятся где-то и степи, и горы. Куда в мои-то лета мне эти просторы! Пускай в иные страны текут океаны, зачем, зачем, Владыка, мне столько воды-то! Ручей, очаг и ложе - не больше, о Боже. Избавь мой слабый гений от всяких учений. Не нужно мне Сорбонны, но дай мне свободы! И я, презрев лавины, дойду до вершины. До горнего утёса, до высшего класса, до главного вопроса, до смертного часа, когда в одеждах белых сквозь первые вьюги на мой отцветший берег слетят твои слуги. Михаил Щербаков ( и моё альтер-эго)
ЗачарованNая: Ten' пишет: а то одна Тенью брожу по ниве поэзии Grina пишет: Не правда, не одна. Мы просто затаились
Админ: Ten' пишет: Михаил Щербаков Очень филосовский стих.
Еленка: Ten' , за стихотворение Щербакова-спасибо!
Ten': -Ах, ну почему наши дела так унылы, Как вольно дышать мы бы с тобою могли. Но где-то опять некие грозные силы Бьют по небесам из артиллерий земли -Да, может и так, но торопиться не надо, Что не говори, небо не ранишь мечом. Как ни голосит, как ни ревет канонада, Тут, сколько ни бей, все небесам нипочем. -Ах, я бы не клял этот удел окаянный, Но ты посмотри, как выезжает на плац Он, наш командир, наш генерал безымянный. Ах, этот палач, этот подлец и паяц. -Брось, он ни хулы, ни похвалы недостоин. Да, он на коне, только не стоит спешить. Он не Бонапарт, он даже вовсе не воин, Он лишь человек, что же он волен решить... -Но вот и опять слез наших ветер не вытер. Мы побеждены, мой одинокий трубач. Ты ж невозмутим, ты горделив, как Юпитер. Что тешит тебя в этом дыму неудач? -Я здесь никакой неудачи не вижу. Будь хоть трубачом, хоть Бонапартом зовись. Я ни от чего, ни от кого не завишу. Встань, делай как я, ни от кого не завись. И что бы не плел, куда бы не вел воевода, Жди, сколько воды, сколько беды утечет. Знай, все победят только лишь честь и свобода, Да, только они, все остальное не в счет... Вот еще одно стихотворение Щербакова - мое "программное".
Еленка: Ten' Ольга Берггольц БАБЬЕ ЛЕТО Есть время природы особого света, неяркого солнца, нежнейшего зноя. Оно называется бабье лето и в прелести спорит с самою весною. Уже на лицо осторожно садится летучая, легкая паутина... Как звонко поют запоздалые птицы! Как пышно и грозно пылают куртины! Давно отгремели могучие ливни, всё отдано тихой и темною нивой... Всё чаще от взгляда бываю счастливой, всё реже и горше бываю ревнивой. О мудрость щедрейшего бабьего лета, с отрадой тебя принимаю... И всё же, любовь моя, где ты, аукнемся, где ты? А рощи безмолвны, а звезды всё строже... Вот видишь - проходит пора звездопада, и, кажется, время навек разлучаться... ...А я лишь теперь понимаю, как надо любить, и жалеть, и прощать, и прощаться.
Ten': Еленка пишет: ...А я лишь теперь понимаю, как надо любить, и жалеть, и прощать, и прощаться. А это уже не бабье лето, а осень патриарха Булат Шалвович ПРОЩАНИЕ С ОСЕНЬЮ Осенний холодок. Пирог с грибами. Калитки шорох и простывший чай. И снова неподвижными губами короткое, как вздох: «Прощай, прощай.» «Прощай, прощай...» Да я и так прощаю все, что простить возможно, обещаю простить и то, чего нельзя простить. Великодушным я обязан быть. Прощаю всех, что не были убиты тогда, перед лицом грехов своих. «Прощай, прощай...» Прощаю все обиды, обеды у обидчиков моих. «Прощай...» Прощаю, чтоб не вышло боком. Сосуд добра до дна не исчерпать. Я чувствую себя последним богом, единственным умеющим прощать. «Прощай, прощай...» Старания упрямы (знать, мне лишь не простится одному), но горести моей прекрасной мамы прощаю я неведомо кому. «Прощай, прощай...» Прощаю, не смущаю угрозами, надежно их таю. С улыбкою, размашисто прощаю, как пироги, прощенья раздаю. Прощаю побелевшими губами, покуда не повторится опять осенний горький чай пирог с грибами и поздний час - прощаться и прощать
Еленка: Ten' ,великолепно! Ночь накануне признания Юлий Ким Белый снег выпадает обычно по осени. А бывает - в июне... бывает, в июне... Ночь подводит черту. Ночь, как правило, - после. А твоя - накануне... твоя - накануне. Свой замызганный шарф и костюм немудрящий Приготовь, как доспехи, - ведь это доспехи! Ты красив, благороден, ты принц настоящий И уверен в успехе. Уверен в успехе! Потому что безмолвие спящей красавицы - Это так тяжело! Бред, кошмар, наважденье! Остановится всё, если рыцарь не явится В наш стремительный век скоростного движенья! Отдохни, отдохни, уважаемый рыцарь, Чтобы утром была и осанка и поступь. В наше время к уснувшему сердцу пробиться... А когда было просто? когда было просто?..
Ten': Еленка Ух ты, здорово! Я такого лирического Кима и не встречала Ну, а вот и известный "плакальщик" (хотя и любимый) НЕУТЕШИТЕЛЬНЫЕ ВЫВОДЫ. Неутешительные выводы Приходят в голову по осени. Неутешительные выводы Приходят в голову к зиме. И лес прозрачен, словно вымытый, И в стылом поле дремлют озими, И огоньки по краю вышиты, И ночь приходит в тишине. Не мучительная, не запойная, А спокойная зимняя ночь. Бьется птица в груди беспокойная И ничем мне не может помочь. И долгожданная бессонница Для размышлений и признания К столу над лампочкою склонится И будет мне шептать слова. И, может, что-нибудь исполнится. И для меня откроет знания, На утро выбелив все здания, В права вступившая зима. Неутешительные выводы Приходят в голову по осени. Неутешительные выводы Приходят в голову к зиме. Как-будто падаешь с обрыва ты На первый лед на нашем озере, И черный след, тобою выбитый, Пугает птицу в вышине. Олег Митяев
Еленка: Ten' ,как пронзительно! Специально для тебя: Белой кистью рисует зима Неземные свои акварели... Звезды ярко когда-то горели И кого-то сводили с ума. Белым снегом заносит дома И колодцы дворов засыпает. И листает, листает, листает Календарь новогодний зима. Охраняя огни берегов, Зябнут вечные львы на канале. Распахнулись балтийские дали, И в снегах утонул Петергоф. Мой нежданный единственный друг, Я давненько по свету скитаюсь, Но тебе я сегодня признаюсь: Я тебя полюбил, Петербург! Я люблю твой подтаявший снег... Заживает - и это не странно - Не тобой нанесенная рана... Я сегодня - живой человек. И когда мой закончится век, Разреши мне остаться с тобою. Пусть кружит этот вальс, словно снег, Над несущейся в вечность Невою. Владимир Шемшученко
Ten': Еленка
Админ: Ten' Еленка Девочки, спасибо! Замечательные стихи! Подборка у нас получилась всего самого лучшего.
Еленка: Гете Иоганн Свидание и разлука Душа в огне, нет силы боле, Скорей в седло и на простор! Уж вечер плыл, лаская поле, Висела ночь у края гор. Уже стоял, одетый мраком, Огромный дуб, встречая нас; И тьма, гнездясь по буеракам, Смотрела сотней черных глаз. Исполнен сладостной печали, Светился в тучах лик луны, Крылами ветры помавали, Зловещих шорохов полны. Толпою чудищ ночь глядела, Но сердце пело, несся конь, Какая жизнь во мне кипела, Какой во мне пылал огонь! В моих мечтах лишь ты носилась, Твой взор так сладостно горел, Что вся душа к тебе стремилась И каждый вздох к тебе летел. И вот конец моей дороги, И ты, овеяна весной, Опять со мной! Со мной! О боги! Чем заслужил я рай земной? Но — ах!— лишь утро засияло, Угасли милые черты. О, как меня ты целовала, С какой тоской смотрела ты! Я встал, душа рвалась на части, И ты одна осталась вновь... И все ж любить — какое счастье! Какой восторг — твоя любовь! Перевод. Н.Заболоцкого 1771
Ten': Я хочу себе купить Маленький домишко, И хочу там тихо жить Со своей малышкой. Мы не пустим на порог Злобу и ненастье... Я хочу купить мирок Призрачного счастья. Насажаю я цветов Прямо у калитки И не буду видеть снов О твоей улыбке! Сегодня мне очень нравится это стихотворение. Правда, чудесное? К сожалению, я не знаю фамилии автора, но зовут ее Валерия.
Grina: Еленка, Ten' , вы прям наперегонки А почему это вас на осень и зиму потянуло в середине лета? По принципу «лучше, где нас нет»? Еленка пишет: И все ж любить — какое счастье! Какой восторг — твоя любовь!
Еленка: Grina пишет: А почему это вас на осень и зиму потянуло в середине лета? Можно и про лето Петр Давыдов Ты соблазнительна в постели, Но по-домашнему близка. Недели быстро пролетели, И так нежна твоя рука. Моя прекрасная сеньора! Как мало этих чудных дней… Мы расстаемся слишком скоро - Давай увидимся скорей! Что делать, если я скучаю, Тебя, не видя, целый час! Пусть солнце теплыми лучами Согреет обнаженных нас. А хочешь, это будет ночью, Когда утихнет все вокруг. Пусть только совершится точно Соединенье губ и рук. Волнуют летние мотивы - Природа требует любви! Быть одиноким и счастливым Не получается, увы. Чтоб время нежных ласк настало, Чтоб дни тянулись как года, Двоим для счастья надо мало – Быть рядом, вместе и всегда! Моисеева Ольга Летнее откровение Начинался не год, а эпоха, Спала с глаз наконец пелена. До конца, до последнего вздоха, Я была, лишь в тебя влюблена. Но узнала под зноем июля, Что избрала себе – палача. Что любовь убивает, как пуля, Валит с ног, или рубит с плеча. Что она состоит из мгновений Расставаний бессмысленных, встреч. И не терпит порой откровений, Сожалений и громкую речь. Но еще, я в то лето, узнала: Что её нет на свете сильней, Что и целого мира мне мало Без любви сумасшедшей твоей.
Grina: Еленка пишет: Пусть солнце теплыми лучами Согреет обнаженных нас. Очень возбуждающе.
Админ: Еленка пишет: Гете Иоганн Свидание и разлука Давно собиралась прочесть Гете, так давно, что забыла... Очень красивый стих! Мне понравилось. Спасибо, Еленка Ten' пишет: Сегодня мне очень нравится это стихотворение. Правда, чудесное? К сожалению, я не знаю фамилии автора, но зовут ее Валерия. Марина, какое очаровательное стихотворение! Я в восторге! Еленка пишет: Петр Давыдов Моисеева Ольга Летнее откровение Красивые!
Ten': А это из раннего у Валерии. Такие простые строки - а душа звенит. Кстати, мы знаем и любим Валерию под другим именем. Через жизнь - напропалую, Как по снегу босиком: То смеясь, а то тоскуя, То с откоса кувырком. Не жила, а жизнь не манит, Будто знаю наперёд Кто одарит, кто обманет, Кто с собою позовёт. Не по капле жизнь хочу я, - Выпить залпом и до дна Эту чашу роковую, Опьянев, как от вина!
Еленка: Ten' пишет: Кстати, мы знаем и любим Валерию под другим именем. Уже догадалась под каким :).Талантливый человек!
Админ: Ten' пишет: А это из раннего у Валерии. Такие простые строки - а душа звенит. Кстати, мы знаем и любим Валерию под другим именем. А я думаю, где уже их слышала... "что то с памятью моей стало".
Еленка: Чем-то зацепило, сейчас на глаза попалось. Без подписи:(. Прости меня за глупые ошибки, Прости за слезы, боль отчаянье и страх, Прости за все несмелые улыбки И за желание тонуть в твоих глазах. Прости за дрожь в присутствии твоем, За трепет пальцев, сбитое дыханье - Что больше не мечтаю ни о ком И лишь твой образ я храню в сознанье. Прости за непонятные вопросы, Которыми пугала тишину. Прости, что я как вор без спроса, Пыталась в душу заглянуть твою. Прости за то, что я понять стремилась, Кто ты такой, но так и не смогла. Прости за чувства, что в душе укрылись, Рождая строки, рифмы и слова... За взгляд прости, то трепетный, то смелый, За смех глухой, который боль таил, За те шаги, что совершала неумело, Впервые осознав, что я могу идти. Прости за скорбь, печаль и ожиданье, За грезы и наивние мечты, За жуткий страх прости и за молчанье, За все, что я не сделала, прости...
Ten': Хочу разбавить аромат странички мужским парфю Шарль С Патриков в продюсерском агентстве «Бог» считают что напрасно раскрутили Землю… найти пытаясь выход из безвыходного положенья я вход в безвходное нашёл… Вас мучает понос словесный? поменяйте для размышлений пищу… пойду-ка согрешу - вчера хотел покаяться а не в чем… придётся свысока на Вас смотреть – на блузке Вашей недостаточно глубокий вырез… я утро с вечером сравнил – не…ни хера не мудренее… увы но Ваш попутный ветер мне в лицо… и пусть любви все возрасты покорны я выбираю помоложе… слон сделанный из мухи инстинктивно тянется к дерьму… и как мужчина и как кулинар любил русалок жарить… при чём тут сантиметры? я хвастался вестибулярным аппаратом… чертовски взгляд второй опасен когда ты с первого влюбился… я вроде не стучал а мне открыли… при минус тридцати она не заводилась а ведь предупреждали – не женись на негритянке… я шило поменял на мыло чтоб утаить в мешке… всё в жизни просто – чтоб не наступать на грабли их нужно ставить ручкой вниз… утех любовных времена прошли и ныне я любовно безутешен… агентство «Смысл Жизни» - поможем Вам найти что поискать… сплю голым но под утро укрываюсь чтоб зайчик солнечный не думал о морковке… возможно потепленье и всемирно но всё явнее дефицит тепла…
Еленка: Ten' пишет: в продюсерском агентстве «Бог» считают что напрасно раскрутили Землю… Ten' пишет: сплю голым но под утро укрываюсь чтоб зайчик солнечный не думал о морковке…Ten' пишет: агентство «Смысл Жизни» - поможем Вам найти что поискать… Помню, автор кто-то из КСП, но кто,так и не вспомнила:( Спустился месяц на плечо. По небесам гуляет черт. Беззлобный, симпатичный черт! Но плутоватый! Сегодня нас попутал черт, и от того меня влечет К твоим глазам во тьме ночи зеленоватым! Нам нынче черт принес гостей. Весь день гудит от новостей. А мне нужна лишь эта ночь! Да ты – ей Богу! Назло гостям, назло друзьям – давай сбежим ко всем чертям?! Давай сбежим ко всем чертям – они помогут! Я так хочу уйти в бега, что нацепить готов рога! Хотя мужчин они, отнюдь, не украшают. Но у чертей иной закон – они рогаты из-покон, А вот безрогих ни за что не уважают! Я – не любитель чертовщин, я сам в душе из тех мужчин Кому чужды роман, туман, и все такое… Но в эту ночь – рассудок прочь! И мне любви не превозмочь, Когда касаюсь твоих плеч своей рукою… Спустился месяц на плечо. По небесам гуляет черт. Беззлобный, симпатичный такой черт! Но плутоватый! Любовь здесь вовсе не причем, а просто нас попутал черт, И от того глаза в ночи зеленоваты!
Ten': Блин, воспомиинанья... Грушинский фестиваль, Волга... Ночь, рогатый месяц- или это был черт? И "плеч твоих", и проч. и проч. -мои касались губы,руки... И мне любви не превозмочь, рассудок прочь - какая ночь! А эти рожки надо лбом - всего лишь глюки!
Еленка: Ten' , может быть ты автора вспомнишь? Все мозги уже сломала:(. Ten' пишет: А эти рожки надо лбом - всего лишь глюки!
Ten': Автора не знала и вряд ли найду ( в инете нет). Все остальное - импровиз.
Еленка: Ten' пишет: Все остальное - импровиз. Про импровиз я поняла-шикарный:)
Grina: Ten', Еленка , прямо костром повеяло и лесом. Спасибо за ностальжи.
Ten': А я еще кое-что накопала. Дочки-матери Илина Ланта Мама, я не плачу. Я большая. Мама, я давно не верю в сказки. Просто перед праздником грустится от неисполнимости чудес. Можно лгать, друг друга утешая, в волшебство, в счастливую развязку сделав вид, что веришь. Счастье снится с тем, чтобы не сбыться – с нами, здесь. Помнишь: снег устал и лег на землю. Мама, посмотри: он спит, свернувшись белоснежным ласковым котенком, спрятав нос в сугроб, как в белый плед. Мама, тише. Посмотри: он дремлет, хвост скрутив кольцом, прижавши уши, и мурлыча ласково и тонко... Не буди его. Когда рассвет разгораясь, красит небо алым, мама, это солнышко спросонья, сонное, задев неловко чашку, пролило черешневый компот, и смеется... Скучным и усталым мир казался: черная вороньи ночь – и белый снег... Но мир раскрашен озорством. ...А скоро Новый Год зазвенит хрустальными шарами, запоет шарманкою старинной, бабушкина древняя шкатулка знает наизусть чудной шансон... Мама, вспомни: ангелы с дарами, вера в чудо, запах мандаринный, сердце, замирающее гулко, грезы, сказка, детство, дивный сон... Мама, я не буду посыпаться! Быть смешной, доверчивой, смешливой, сумасбродной, чуточку капризной – мама, мама! Мама, как светло было! Было пять, пятнадцать, двадцать... Мама, что такое – быть счастливой? Мама, мне так холодно – полжизни согревать промерзшее стекло и смотреть на белую дорогу... Ассоль утреннее Илина Ланта 1. Свежо, светает. И дом напротив похож на парус. Я не послушница, не святая, Тебе не пара. Не упрекаю, Не снисхожу и не сожалею. Ты улыбнешься издалека, я Переболею. Я отпущу, не Подрезав крыльев: легко, без грусти, На жар рассветный глаза прищурив... И боль отпустит, Тоска пройдет, про- растет молчаньем, взойдет стихами... Лишь голос памяти – нежный, добрый, Не утихая, Баюкать будет Морским прибоем... Растаял парус, Исчезли сказки, мечты о чуде... ...Ассоль осталась. 2. Ассоль – бессонница. На рассвете Виденья четче. – Принцесса, нету чудес на свете! Дрожащий почерк Спешит за чайками и мечтами, И со страницы Взмывают ввысь золотою стаей Мечты и птицы. 3. А чуда нету. Давно известно, как аксиома, Что чуда нету. Что стены дома – лишь стены дома. Дом неприветлив. Зашторил окна, захлопнул двери. А сказки – есть ли на свете, нет ли – Дом им не верит. 4. – Асссоль, чудачка, смешная девочка, фантазерка! Еще не поздно, ну не упрямься, послушай старших! Ведь сказок нету! Ассоль не верит и смотрит зорко, Светло и ясно, лучисто, радостно. В мире фальши Есть золотые глаза у птиц, горизонт рассветный, Есть вера в чудо... Но, вырастая из ожиданий, Когда-нибудь, убеждая дочку, что чуда нету, Ассоль-прагматик вдруг не сумеет сдержать рыданий: Ведь дочь не верит, что нет чудес... Немножко зоологии или на лошадиную тему к новому году Илина Ланта – Лошаааадкаааа!!!!.. (из анекдота про Ежика) Твоя лошадка – ласковый Жираф, Скотина длинношеяя из желто- Коричневых заплаток... На “I love…” Дыханье прерывается... На шепот Переходя, слова наперебой, То нежно, то смущенно, то игриво Спешат, спешат... А грез жирафьих рой Летит к прелестной Пони шелкогривой... Моя лошадка – встрепанный верблюд, Худющий и горбатый от работы. Он неуклюж, смешен... Но я люблю Нелепицу верблюжьего полета Мечтаний... Мой верблюд в мечтах крылат, Он бабочкой в жирафьем поднебесье Парит: и не устал, и не горбат, Изящен, утончен, красив и весел... Но все мечты наивны... Что за прок Выдумывать идиллий бред миражный? Нет ни воды, ни пищи. Лишь песок Да на горбу навьючена поклажа... ...А где-то – край оазисов и трав, Ручьев и райских кущ... И в сочных дебрях, Добившись Пони, сукин кот Жираф Закручивает флирт с лошадкой Зеброй... Татти, этот автор из Минска!
Еленка: Ten' ,как прочувствованно! Спасибо!
Админ: Ten' Дочки-матери - очень понравились! Спасибо!
Ten': Взгляд на одно и то же - их и наш... Снится солнечное Илина Ланта Снится: солнце, июнь, в проеме дверном, будто бы сразу сжавшемся – ты: порывистый, в свете солнечном... И – горящее на губах вдохновенное: «Я люблю тебя!» – вдохом – выдохнуть нету силы... Солнце... Сон ночной обжигает веки: все золотое (больно же! – так сияют дразнящим светом лето, глаза, волосы...) Чуть сутулишься. Улыбаешься. Чуть неловко обоим... Боже мой, это было, все это было, было когда-то... Полосы на паркете... Тень, заплетаясь, смеясь, прыгая в такт радушным жестам (преодолеть смущение), будто хочет нас рассмешить, раззадорить, и не оставить выбора, все решив заранее (или это свыше решение?) И уже невольны – мы. Уже каруселью радужной заворожены, заколдованы, тайной ее подхвачены... ...Это нежность моя и свет, под веками – тайна радужки, эти слезы – радости, больно от солнца, это от счастья плачу я... ...Я сентиментальна слишком? Да. Но во сне позволено, позволительно (то есть свыше сие допущено), если все же видимся – не своей, так божьею волею, если только так, не руками грея друг друга – душами. Пусть не въяве – во сне, лишь тенью, солнечным отблеском я касаюсь щеки твоей – теплой, родной, колючей... Я люблю тебя – всей немотой озябшего слабого голоса, ибо не докричаться, не рассказать, что ты – единственный, самый лучший. Так что здесь и сейчас, во сне, до утра, пока мне отпущено, я целую твои глаза, ресницы, ты сонно щуришься, в неге тонущий... У тебя морщинки у глаз – я целую летящие лучики... Ты улыбаешься. Доброе утро, Солнышко! Когда ты проснёшься Шарль С Патриков когда ты проснёшься и окончательно осознаешь что я уже ушёл тебя переполнит обида но уже через несколько минут в ванной ты вспомнишь моё дыхание на своей коже и с удивлением увидишь в зеркале что обычно грустные глаза твоего отражения смотрят как-то по-новому в читальном зале метро ты вспомнишь как я взял тебя всю целиком и сидящий напротив старичок в сером берете невольно залюбуется твоей улыбкой ты будешь вспоминать меня весь день над кучей никому не нужных бумаг жуя бутерброд с сыром снимая ложечкой пенное облако с чашки капучино затягиваясь сигаретой которая ещё вчера должна была стать последней но так и не стала ты расскажешь обо мне своей лучшей подруге расскажешь под большим секретом и услышишь новорожденные нотки зависти в её изменившемся голосе ты будешь ждать меня в шелковой пижаме под теплым одеялом шепотом ты будешь звать меня но я не вернусь ты сумеешь почувствовать что бывают сны которые снятся только один раз
Админ: Ten' пишет: Взгляд на одно и то же - их и наш... Да... эта полярность взглядов... иногда это прекрасно иногда убийственно.
Grina: Ten' пишет: Я люблю тебя – всей немотой озябшего слабого голоса, ибо не докричаться, не рассказать, что ты – единственный, самый лучший. Так что здесь и сейчас, во сне, до утра, пока мне отпущено, я целую твои глаза, ресницы, ты сонно щуришься, в неге тонущий... Как это потрясающе сильно сказано...
Ten': "мЕДЕЯ" ЕВРИПИДА в переводе Бродского (фрагменты) Пролог 1-й полухор: Никто никогда не знает, откуда приходит горе. Но потому, что нас окружает море, на горизонте горе заметней, чем голос в хоре. Оно приходит в Элладу чаще всего с Востока. Волны податливы, и поступь его жестока. Оно находит дорогу, ибо оно стооко. Но будь оно даже слепо, будь освещенье скудно, горю дорогу в море к нам отыскать нетрудно, ибо там наследило вёслами наше судно. 2-й полухор: Колхида лежит от нас за тремя морями - земля со своими горами, героями, дикарями, вепрями, упырями, диковинными зверями и с Золотым Руном. Но, глаз не смыкая даже ночью, возле него там стоят, как стражи, чудовищные драконы, чтоб избежать покражи. И пятьдесят гребцов только с одним резоном, чтоб завладеть Руном, с песнями и трезвоном пустились на корабле за горизонт с Язоном. 1-й полухор: С морем дело иметь легче мужам, чем с пашней. За морем больше места для подвигов, пьянства, шашней. Завтрашний день мужам приятнее, чем вчерашний. Вот отчего аргонавты вступили в борьбу с пучиной. Праздность была причиной. Ах, нужно быть мужчиной, чтоб соблазниться – и чем? Чужой золотой овчиной. За морем - все другое: и языки, и нравы. Там не боятся дурной и доброй не ищут славы, мысли людей корявы, и нет на сердца управы. 2-й полухор: Боком выйти могла эллинам их затея. Но, влюбившись в Язона и за него радея, усыпила драконов дочка царя Медея. С драгоценной добычей узкой тропой лесною бегут на корабль аргонавты с Медеей - теперь женою Язона, и рёв погони растет у них за спиною. И чтоб отвлечь колхидян, Медея клинком булата на бегу закалывает и расчленяет брата, бросая куски погоне. В Колхиду ей нет возврата. 1-й полухор: Одна ей дорога - к нам, чтоб увидать в короне Язона на фессалийском троне. Долго над этим троном после кричать вороне. 2-й полухор: Но приплыла в Коринф в конце она не за этим. Ей и прижитым ею с Язоном детям Коринф успокоит сердце. Изгнанницу мы приветим. (вместе)Хор: (покидая орхестру вслед за Язоном) "Никто никогда не знает, что боги готовят смертным. Они способны на всё: и одарить несметным, и отобрать последнее, точно за неуплату, оставив нам только разум, чтоб ощущать утрату. Многоязыки боги, но с ними не договориться. Не подступиться к ним, и от них не скрыться: боги не различают между дурными снами и нестерпимой явью. И связываются с нами!" Не было б горем горе, если б весь век сидело в девках. И злое сердце не знает себе предела. Горе перешагнет через любое тело.
Админ: Ten' пишет: Никто никогда не знает, что боги готовят смертным. Они способны на всё: и одарить несметным, и отобрать последнее, точно за неуплату, оставив нам только разум, чтоб ощущать утрату. Многоязыки боги, но с ними не договориться. Не подступиться к ним, и от них не скрыться: боги не различают между дурными снами и нестерпимой явью. И связываются с нами!" Весьма интересный слог и мысли... Немного фатально. Спасибо!
Еленка: Ки-но Томонори Как пояса концы - налево и направо Расходятся сперва, чтоб вместе их связать, - Так мы с тобой: Расстанемся - но, право, Лишь для того, чтоб встретиться опять! Ах, сколько б ни смотрел на вишни лепестки В горах, покрытых дымкою тумана, - Не утомится взор! И ты, как те цветы... И любоваться я тобою не устану! Как тает иней, павший на цветы Расцветших хризантем невдалеке от дома, Где я живу, - Так, жизнь, растаешь ты, Исполненная нежною любовью! Когда я слышу грустный плач сверчка, Печально мне. Легка одежда летом... Ах, не пресытилось ли сердце у тебя? мне кажется порой, что прежних чувств уж нету... Такой же аромат и цвет у вишен был... И как тогда, в давно минувший год, Они цветут опять! Но я уже другой... Прошло немало лет, и я уже не тот... Все склоны дальней Ёсину-горы Сверкают белизной раскрывшихся цветов. И вот мне кажется, Что белые цветы Не вишни лепестки, а просто снег... Ночь ли темна, не знаешь ли дороги Кукушка, заблудившаяся здесь? Все мечется она... Рыдает возле кровли И все никак не может упорхнуть! Хоть называют участь нашу горькой За то, что жизнь - как пена на воде, За то, что все непрочно на земле, - и все же, продолжая жить на свете, Надеждой вновь и вновь исполнен я! ------------- Предался я любви - Так безрассудно, Как путник, что отправился блуждать По незнакомым Горным тропам Саянака. Уж изголовье белотканное - В слезах, Свиданий же - все нет, Как в этом море слез - Морской травы. Проходят годы, но любовь Не угасает в сердце. И лишь ночами на рукав, От слез намокший, Ложится белый иней. Как пояса концы, Расходятся Дороги наши. Но позже, может, Встретимся опять? Лишь вечер настает, Пылаю я сильней, Чем светлячок, Но пламени тебе, наверное, не видно, И от того ты равнодушна. На листья бамбука Уж лег холодный иней. Но холодней еще - Рукав мой, - Когда я сплю один. Любовью истомившись, Наверное, растаю я, - Как первый иней, что покрыл Живую изгородь из хризантем В моем саду. Как мошка летняя, Что на огонь летит И погибает, Отдался безрассудно я Своей любви... Что жизнь? - Роса! Ее я отдал бы охотно, Когда б взамен Ты подарила мне Заветное свиданье! Таить любовь Нет больше сил. Не осудите, люди, Коль брызнут слезы жаркие Как жемчуг с порванной нити. Уж доле не могу Свою любовь скрывать, Решил: пусть станет явной И, словно померанец горный, Расцветет! Гляжу - не нагляжусь На вишни, что цветут в горах, Укрытые Весенней дымкой, - Вот так и на тебя не нагляжусь. Печаль навевают Цикады голоса... Что если непрочной, Как летнее платье, Будет твоя любовь? Осенний ветер дует по полям, Но в сердце мне - Не смог проникнуть, Там отчего ж твое - Уж опустело? Пена в волнах - Поплавает и исчезнет. А я? Даже пока живу Могу ли питать надежду? В весенний день, Когда с небес великих Спокойный, мягкий льется свет, Неугомонные в цветеньи вишни Все осыпают, осыпают лепестки... Ветер осенний донес Первого гуся знакомый крик. То, наверное, Весть от кого-то Из дальних краев... Снег выпал, И на всех деревьях Как будто расцвели цветы. Как среди них Узнать мне сливу? Ветер настал, И на отмели Сао-реки Жалобно птицы кричат: Быть может, в тумане Кого-то они потеряли? У вишен тот же цвет И тот же аромат, Как и в прошедший год, А я? Зачем же я так изменился? Забудусь сном - вижу тебя, Проснусь - виденьем предо мной мелькаешь, А сам наш мир - Пустая скорлупа цикады - Он ли не сон? Когда, любуясь хризантемами, Жду встречи, Все кажется, Что издали уж кто-то машет Мне белотканным рукавом. Не редкость - голос твой, кукушка. Отчего ж Его не устаем мы слушать Из года в год? Ах, для кого же соткана Роскошная парча из алых листьев? Туман осенний Скрыл от глаз Все склоны гор! Наверное, и встарь Дивились люди, глядя, Как пена - яшма белая Всплывает, исчезает В бездне водопада. Осень пришла, на полях Зацвел колокольчик, А росой увлажненные Листья и травы В багряный окрасились цвет. Бродил я утром, Промокая, по росе, Чтобы цветущей валерьяною полюбоваться, - И ныне все поля и горы - Знакомы мне! Лил майский дождь... Я, в думы погруженный, Средь ночи услыхал Кукушки плач... Куда полетела она? Хризантемы цветок Сорву с росою вместе И в волосы воткну, - Пусть бесконечно длится Моя весна. Как водоросли на стремнине Стелются низко, Прячась под водой, Так в сердце глубоко Я затаил любовь.
Ten': Еленка пишет: Ах, сколько б ни смотрел на вишни лепестки В горах, покрытых дымкою тумана, - Не утомится взор! И ты, как те цветы... И любоваться я тобою не устану! Давайте поэксерзайзим, кто во что горазд,на тему нашей Любви ,трех- четырехстрочье, восточные мотивы. Назовем это все "Варенье из сакуры" (посл. фильм Петра Кр.) вздребезнемся и попритюкнемся не дожидаясь перитонита.То бишь следующего литконкурса аматерей. По типу: Брожу ли я вдоль улиц шумных иль на работе зависаю, я вновь беседую с тобой, о Гриша!
Админ: Еленка Чудесно! Ten' пишет: Давайте поэксерзайзим, кто во что горазд,на тему нашей Любви
Админ: Нашла сегодня в своём компике несколько стихов о любви. Когда то их сохранила, но некоторых авторов не указала. Автор неизвестен: *** Весь мир был гнусен и постыл. Весь мир его сегодня предал. Он шёл по улицам пустым, Куда, зачем - и сам не ведал. Старик-фонарь над мостовой Ритмично прятался за веткой, И шаткий конус световой Был оплетен дождём, как сеткой. Он сел на мокрую скамью И, разом всё переинача, Уже решил про жизнь свою: В ней всё - сплошная неудача. Он всё зачёркивал и жёг, Он истязал себя, как мог, Почти злорадно: ты ничтожен, О, ты не просто одинок, Ты всеми высмеян и брошен! Но почему-то, как сквозь дым, Сквозь боль и вымысел недужный Припомнил вдруг, что был любим Любовью горькой и ненужной. Он сам не знал, какой был толк В нечаянном воспоминанье - Но это было как глоток Для воспалённого сознанья. Её любовь (за что - бог весть!), Хоть ничего и не решала, Но на себе поставить крест Каким-то образом мешала. Он встал. Как душу ни трави - Но злость его почти угасла. …Она напрасно ждёт любви, Но любит - всё же не напрасно. Ведь сил достаточно уже Сорвать отчаянья завесу, Когда ты хоть одной душе Зачем-то нужен до зарезу. И даже если не мила Любовь, не ставшая судьбою, - Она хранящие крыла Простёрла молча над тобою… – Ты любил ее? После молчания: – Кажется, да. *** Не стоит встреча расставаний, Нам не понять ее мотив. Всегда влюбляемся случайно, А чуть не так - ревем на взрыв. Клянем судьбу за все невзгоды И проклинаем мы себя, Но лишь у моря ждем погоды, Страдая, мучаясь, любя... Сидим в углу и тихо плачем, Не открываясь никому. В душе надеясь на удачу, Вернуть себе свою мечту. Владимир Соловьев *** Зачем слова? В безбрежности лазурной Эфирных волн созвучные струи Несут к тебе желаний пламень бурный И тайный вздох немеющей любви. И, трепеща у милого порога, Забытых грез к тебе стремится рой. Недалека воздушная дорога, Один лишь миг - и я перед тобой. И в этот миг незримого свиданья Нездешний свет вновь озарит тебя, И тяжкий сон житейского сознанья Ты отряхнешь, тоскуя и любя. Автор неизвестен. *** Пересеченье наших судеб Запрограммировано свыше... Сойдутся наши параллели Узором линий на руке. Весна-художница рисует Лучом, скользя по острым крышам, Закаты нежной акварелью... А все ручьи бегут к реке, Как мы с тобой спешим друг к другу. И по законам притяженья Однажды встретимся, любимый, Среди бесчисленных планет. А время движется по кругу, Мелькают наши отраженья... И нам с тобой необходимо Сберечь любви волшебный свет! Идти вдвоём дорогой млечной И ритмом сердца жить единым, Считая встречу ненапрасной И не скрывать счастливых глаз. Пусть наше счастье длится вечно - Ведь мы теперь неразделимы! Нет в мире ничего прекрасней Любви, что связывает нас! Автор неизвестен. *** В необъятном мире ветер свищет, робкими созвездиями шурша. И тоскует и спасенье ищет.. крохотная искорка душа.. Чтобы устоять и сохранится, на края бездонной пустоты.. Ты поверь что мир нам этот снится, а реальны в нем лишь я и ты.. Зыбкий мир с тоской и облаками.. не зови единственной судьбой.. По другую сторону дыханья, мы еще увидимся с тобой.. По другую сторону дыханья, по другую сторону черты.. Где однажды звездами мы станем.. Крохотные искорки- Я и Ты.. Авто неизвестен. *** Снова осень сгорела пожаром На пороге холодной зимы. Говорят, мы с тобою не пара И не сможем быть счастливы мы. Говорить, пожимая плечами, Может каждый, кто хочет, любой, Но как сладко нам вместе ночами, Только мы понимаем с тобой. Кто сказал, что в любви есть законы И что правила есть у судьбы, Тот не знал нашей ночи бессонной, Тот, как мы, никогда не любил. Холода наши души не тронут, Нашей ночи не стать холодней. Кто сказал, что в любви есть законы, Ничего тот не знает о ней. По любви мы крадемся, как воры. Перед кем мы виновны, скажи? Наша ночь гасит все разговоры И звездой на подушке дрожит. Ты вздохнешь легким облачком пара На замерзшее к ночи окно. Мы и правда с тобою не пара, Нас любовь превратила в одно. Автор неизвестен. *** Ему... Ты ушёл... значит были причины, Так бывает... уходят молча мужчины. Нестерпимую рану в моей душе оставляя, И объяснять ни чего не желая. Почему же так трудно, Сказать последнее "Прощай"? А боль так нестерпимо нудно, По венам гонит "Получай!" И ведь за что? За душу , за открытость и доверие? Я получила что? Молчание и полное забвение? Что сделала не так? Понять пытаясь, Я прокручу последний день и час ещё не раз. Себя во всём винить стараясь, В душе не верю, что не стало "нас". Теперь я ни кому не верю. Души закрыты двери навсегда. Тебя оплачу, как потерю. Другим же не открою ни когда. Автор неизвестен.
Еленка: Ten' пишет: Брожу ли я вдоль улиц шумных иль на работе зависаю, я вновь беседую с тобой, о Гриша! Админ ,красивые стихи,жалко авторы неизвестны! "Я - ЖЕНЩИНА!":: Я - женщина и значит я актриса, во мне сто лиц и тысяча ролей. Я- женщина и значит я царица, возлюбленная всех земных царей. Я- женщина и значит я рабыня, познавшая солёный вкус обид. Я- женщина и значит я пустыня, которая тебя испепелит. Я- женщина, сильна я поневоле, но знаешь даже если жизнь-борьба, Я- женщина, я слабая до боли, Я -женщина и значит я судьба. Я- женщина, я просто вспышка страсти, но мой удел терпение и труд... Я- женщина, я то большое счастье Которое совсем не берегут. Я- женщина и этим я опасна, огонь и лед навек во мне одной. Я- женщина и значит я прекрасна, с младенчества до старости седой. Я- женщина и в мире все дороги ведут ко мне, а не в какой-то Рим. Я- женщина, я избранная богом, хотя уже наказанная им! Наталья Очкур
Еленка: Навстречу пламенной любви... Сложивши крылья, сделал шаг И полетел с небес на землю. Его сдержать не мог ни страх, Ни боль, ни раны от паденья. Болтались крылья на ветру, О звёзды разрывались в клочья. Молчал и падал в тишину, С себя снимая полномочья. Он падал, зная, впереди Его встречает жизнь земная, Навстречу пламенной любви, Себя бессмертия лишая. И сердце вздрогнуло в груди Под звуком, так подобным звону, Она рванулась, из любви, Навстречу ангельскому стону... Игорь Светлый ------------------ Татьяна Флейшман Как это ни просто, как это ни сложно, Только нам друг друга видеть невозможно. Как это ни сладко, как это ни горько, Больше мы – не вместе. Никогда. Нисколько. Может это – глупость, может это – мудрость, Что любовь – изнанкой вечной обернулась. Может быть – невинны, может – виноваты. Всё равно, не легче. Всё равно – расплата. Может быть – свободны, может – одиноки, Крылья за спиною, да в трясине ноги. И нельзя – обратно. И вперёд – нет мочи. Мы – посередине этой странной ночи. И не знаем, сколько эта ночь продлится... И рассвет – не близок. И опять – не спится.
Ten': И пока тебя под корень не покорежило, не согнуло от ночных неживых звонков, будешь пить себе с Олегами и Сережами, будешь верить в то, что было тобой нагрежено и не ведать, сколько хрустнуло позвонков. Ты считай их, сколько выбыло, сколько ранило, скольких в панике увел от тебя конвой. Ты уже давно отпела их, отэкранила, ты давно уже решила играть по правилам, но пока еще не выбрала за кого. Может, хватит столько ерничать и пинаться-то, а потом ночами плакать по именам, принимай как есть, любые реинкарнации, ведь пока тебе глумливо и девятнадцато, и тебе пока что нечего вспоминать. А когда-нибудь ты будешь сидеть на лавочке и честить за нравы местную молодежь. Но сейчас-то на кого ни посмотришь - лапочки, а тебе всегда смешно и пока до лампочки, так иди - пока не знаешь, куда идешь. И пока тебе не скажут порядком явочным подождать у входа с посохом и сумой, будешь девочкой с абрикосовой шейной ямочкой, с золотистой мелкостриженной кутерьмой. И пока везде в кредит наливают кофе там, улыбаются, взлетают под потолок, ты бредешь по лужам этаким Холден-Колфилдом, и в любое слово веришь, как в эпилог. А тебе такая жизнь на халяву дарится, что грешно ее без пользы сдавать в утиль, у тебя слова блестящие в горле давятся, у тебя такие пальцы: кто попадается, никогда уже не может из них уйти. Ты не лучше всех, обычная, в меру резвая, синяки под глазами, кашель, спинная боль, просто как-то так случилось, что Он, не брезгуя, втихаря изволил выдохнуть две скабрезности, и одна, вот, в ноябре родилась тобой. Над тобой огни вселенные не удвоятся, не разрушится какая-нибудь стена, просто Он созвал свое неземное воинство и решил на миг тебя окатить сполна. А тебя учили - нужно смотреть и взвешивать, чтобы вдруг потом не вылететь из игры. Но вокруг апрель и небо - какого лешего, у тебя такое сердце, что хоть разрежь его - всё равно должно хватить на десятерых. Так что ты глотай свой кофе и вишни льдистые, а ударили - так всхлипни и разотри. И запомни - где-то есть еще тот, единственный, кто живет с такой же шуткою изнутри. А угадайте-ка, кто это?
Админ: Еленка пишет: Игорь Светлый Очень мне понравился его слог! Люблю когда вот так пишут. Ten' пишет: А угадайте-ка, кто это? Оптимистичный стих. Для меня сложно угадать.
Grina: Ten' , ну ты и задала задачку. Ten' пишет: А угадайте-ка, кто это? А не наша ли замечательная Алька Кудряшова автор этих пронзительных строк?
Ten': Grina Прости, что сразу не ответила (работала). Да, конечно, это она А вот еще ее: Восхитительно просто. Девочка научилась расправлять плечи, если взять за руку — не ускоряет шаг. Девочка улыбается всем при встрече и радостно пьет текилу на брудершафт. Девочка миловидна, как октябрята — белая блузка в тон, талисман в кулак. У нее в глазах некормленные тигрята рвут твой бренный торс на британский флаг. То есть сердце погрызть — остальное так, Для дворников и собак. А у девочки и коврик пропылесосен (или пропылесошен?), плита бела. Она вообще всё списывала на осень, но осень кончилась, а девочка не ожила. Девочка выпивает с тобой с три литра, смеется, ставит смайлик в конце строки, Она бы тебя давно уже пристрелила, но ей всё время как-то всё не с руки, То сумерки, то попутчики — дураки, То пули слишком мелки. У девочки рыжие волосы, зеленая куртка, синее небо, кудрявые облака. Девочка, кстати, полгода уже не курит, пробежка, чашка свежего молока. Девочка обнимает тебя, будто анаконда, спрашивает, как назвали, как родила. Она тебя, в общем, забыла почти рекордно — два дня себе поревела и все дела. Потом, конечно, неделю всё письма жгла. И месяц где-то спать еще не могла. Девочка уже обнимает других во снах о любви, не льнет к твоему плечу. Девочка уже умеет сказать не «нахрен», а спасибо большое, я, кажется, не хочу. Девочка — была нигдевочкой, стала женщиной-вывеской «не влезай убьет». Глядишь на нее, а где-то внутри скрежещется: растил котенка, а выросло ё-моё. Точнее, слава богу уже не твоё. Остальное — дело её.
Еленка: Ten' пишет: Так что ты глотай свой кофе и вишни льдистые, а ударили - так всхлипни и разотри. И запомни - где-то есть еще тот, единственный, кто живет с такой же шуткою изнутри. Здорово! Любовь и страсть - одно и то же? Или Они - подруги, сёстры, дочь и мать? Во все века влюблённые спешили Огнём единым их воспринимать. Но сколько обожглось на этом судеб! И сколько крови пролито зазря! Слепая страсть и в нашу эру губит Того, кто в ней иллюзией застрял. Где страсть одна, там не святое чувство К тому, кем хочешь тайно овладеть. Там просто разжигается безумство Желания грехом себя согреть. Подмечено веками не напрасно: Любовь сильнее страсти дымовой - Она в руках у времени не гаснет, А светит ярче, радуя собой. Кто любит откровенно, тот жалеет Того, кто рядом, больше, чем себя, По ходу жизни крепче и живее Удерживая верность на цепях. Со страстью - по-другому. На измену Готова иногда пойти она Стезёй порока за греховной тенью, Которую отбросил сатана. У страсти и любви найдётся что-то Похожее. Но сходства не просты: Любовь даёт осознанность полёта, А страсть - паденье с мнимой высоты. Александр Ляскало ------------ Без подписи. Дарить себя-не значит продавать. И рядом спать-не значит переспать. Не повторить-не значит не понять. Не говорить-не значит не узнать. Не значит не увидеть-не смотреть. И не кричать-не значит не гореть. И промолчать,и не найти ответ- Две вещи разные,в них родственного нет. Стоять совсем не значит не лететь. И замолчать не значит умереть. И замереть,когда увидишь смерть- Не значит унижение стерпеть. Бежать во мрак-не значит уходить. И отпустить-не значит упустить. Не отомстить-не значит всё простить. И порознь быть-не значит не любить.
Grina: Ten' , действительно восхитительно. Я просто поражаюсь, как в её молодой головке рождается ТАКОЕ? Мариш, ты нас балуй её стихами почаще. Еленка , которое без подписи, здорово. Спасибо.
Ten': Grina пожалуйста! Но стихотворение печальное. В. К. Вот этот город. Остов его прогнил. Каменный остров оставшихся навсегда. Вот фонарей горячечная слюда. Вот я иду одна и гашу огни. Вот этот город, нужный только одним. Вот и вода, идущая по следам. Вот этот город. Картиночный до соплей. До постоянных соплей — полгода зима. Сказочный, барочный его филей. Набитые до оскомин его дома. Вот этот город, петровский лаокоон. Не по канонам канувший в никуда. Вот этот город — окон, коней, колонн. Слякотная, колокольная ерунда. Я знаю тебя, с математикой ты на ты. Тебе не составит труда эта разность тем. Гармония безвыходной простоты. Геометрия продрогших на лавках тел. Вот этот город, влитый вольной Невой. Непрерывность парков, прямая речная речь. Сделай мне предложение — из него, из дефисов мостов, из наших нечастых встреч. Вот этот город, он не простыл — остыл. Историю по колено в воде стирал. Расторгни его союз, разведи мосты. Закончи эту промокшую пастораль. Радость моя, ты и с музыкой не на вы. Слушай всё то, что он от тоски навыл. Гордый больной нарыв на брегах Невы. Даже его революции не новы. Чем же он жив, чем дорог его мирок? Чем он дрожит под левым моим плечом? Теплой пуповиной железных дорог, Сдобренной разговорами ни о чем. Сдобренной перегноем бесценных слов, недосогретых губ, что тебе еще? Как он стоит, чахоточный серый слон? Чем он благословлён, чем он защищен? Возьми этот город. Вычти центральный район. Отломай со шпиля кораблик и сунь в карман. Отпусти его в какой-нибудь водоем. Смотри, как исчезает его корма. Смотри, как опадает Дворцовый мост, Васильевский опускается в глубину. Флюгер берет направленье на норд-норд-ост, Трамвай уцепился колесами за струну. Вот этот город, косящий на запад рай с Заячьей, Каменной, Спасской его губой Вот телефонов осиплые номера. Вот я стою. Да, вот, я взяла с собой Теплый пакет с батоном и молоком. Я не приду умирать, приезжай пожить. Видишь, отсюда видно, как над рекой Лепит туман облаков слоёных коржи. Видишь, как он заворачивает в края мёрзлое ощетиненное лицо. Вот этот берег. Вот я жду тебя. Вот я. Вот драгоценный песок для наших дворцов.
Grina: Ten' пишет: Радость моя, ты и с музыкой не на вы. Слушай всё то, что он от тоски навыл. Гордый больной нарыв на брегах Невы. Даже его революции не новы. Господи, как ж мне это нравится. Это не стихи, это музыка. Просто до слёз...
Еленка: Анна Ахматова Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться Богу, И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу. Когда шуршат в овраге лопухи И никнет гроздь рябины жёлто-красной, Слагаю я весёлые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной. Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь Пушистый кот, мурлыкает умильней, И яркий загорается огонь На башенке озёрной лесопильни. Лишь изредка прорезывает тишь Крик аиста, слетевшего на крышу. И если в дверь мою ты постучишь, Мне кажется, я даже не услышу. ----------------------------- Новая Елена Где ты была, когда пылала Троя, Которой боги не дали защиты? Ужели снова твой приют — земля? Ты позабыла ль юного героя, Матросов, тирский пурпур корабля, Насмешливые взоры Афродиты? Тебя ли не узнать, — звездою новой Сверкаешь в серебристой тишине, Не ты ль склонила Древний Мир к войне, К её пучине мрачной и багровой? Ты ль управляла огненной луной? В Сидоне дивном — был твой лучший храм; Там солнечно, там синева безбрежна; Под сеткой полога златою, там Младая дева полотно прилежно Ткала тебе, превозмогая зной, Пока к щекам не подступала страсть, Веля устам соленым — что есть силы К устам скитальца кипрского припасть, Пришедшего от Кальпы и Абилы. Елена — ты; я тайну эту выдам! Погублен юный Сарпедон тобою, Мемнона войско — в честь тебя мертво; И златошлемный рвался Гектор к бою Жестокому — с безжалостным Пелидом В последний год плененья твоего! Зрю: снова строй героев Илиона Просторы асфоделей затоптал, Доспехов призрачных блестит металл, — Ты — снова символ, как во время оно. Скажи, где берегла тебя судьба: Ужель в краю Калипсо, вечно спящем, Где звон косы не возвестит рассвета, Но травы рослые подобны чащам, Где зрит пастух несжатые хлеба, До дней последних увяданья лета? В летейский ли погружена ручей, Иль не желаешь ты забыть вовеки Треск преломления копий, звон мечей И клич, с которым шли на приступ греки? Нет, ты спала, сокрытая под своды Холма, объемлющего храм пустой — Совместно с ней, Венерой Эрицина, Владычицей развенчанною, той Пред чьей гробницею молчат едино Коленопреклоненные народы; Обретшей не мгновенье наслажденья Любовного, но только боль, но меч, Затем, чтоб сердце надвое рассечь; Изведавшей тоску деторожденья. В твоей ладони — пища лотофага, Но до приятья дара забытья Позволь земным воспользоваться даром; Во мне еще не родилась отвага Вручить мой гимн серебряным фанфарам; Столь тайна ослепительна твоя, Столь колесо Любви страшит, Елена, Что петь — надежды нет; и потому Позволь придти ко храму твоему, И благодарно преклонить колена. Увы, не для тебя судьба земная, Покинув персти горестное лоно, Гонима ветром и полярной мглой, Лети над миром, вечно вспоминая Усладу Левки, всей любви былой И свежесть алых уст Эвфориона; Не зреть мне больше твоего лица, Мне жить в саду, где душно и тлетворно, Пока не будет пройден до конца Мой путь страдания в венке из тёрна. Елена, о Елена! Лишь чуть-чуть Помедли, задержись со мною рядом, Рассвет так близок — но тебя зову!.. Своей улыбке разреши блеснуть, Клянусь чем хочешь — Раем или Адом — Служу тебе — живому божеству! Нет для светил небесных высшей доли, Тебя иным богам не обороть: Бесплотный дух любви, обретший плоть, Блистающий на радостном престоле! Так не рождались жены никогда! Морская глубь дала тебе рожденье, И первых вод серебряную пену! Явилась ты — и вспыхнула звезда С Востока, тьме ночной придя на смену, И пастуху внушила пробужденье. Ты не умрёшь: В Египте ни одна Змея метнуться не дерзнет во мраке, И не осмелятся ночные маки Служить предвестьем гибельного сна. Любви неосквернимая лилея! Слоновой кости башня! Роза страсти! Ты низошла рассеять нашу тьму — Мы, что в сетях Судьбы, живем, дряхлея, Мы, у всемирной похоти во власти, Бесцельно бродим мы в пустом дому, Однако жаждем так же, как и встарь, Избыв пустого времени отраву, Увидеть снова твой живой алтарь И твоего очарованья славу. Оскар Уайльд в переводе Витковского ------------------- ОБРЕЧЕННЫЙ Тайно сердце проситъ гибели. Сердце легкое, скользи... Вот меня из жизни вывели Снежнымъ серебром стези... Как над тою дальней прорубью Тихий пар струит вода, Так своею тихой поступью Ты свела меня сюда. Завела, сковала взорами И рукою обняла, И холодными призорами Белой смерти предала... И в какой иной обители Мне влачиться суждено, Если сердце проситъ гибели, Тайно просится на дно?
Ten': Еленка Вся наша жизнь - поток ассоциаций. Вот мои на Ваши : Ахматова ТАЙНЫ РЕМЕСЛА 1. Творчество Бывает так: какая-то истома; В ушах не умолкает бой часов; Вдали раскат стихающего грома. Неузнанных и пленных голосов Мне чудятся и жалобы и стоны, Сужается какой-то тайный круг, Но в этой бездне шепотов и звонов Встает один, все победивший звук. Так вкруг него непоправимо тихо, Что слышно, как в лесу растет трава, Как по земле идет с котомкой лихо... Но вот уже послышались слова И легких рифм сигнальные звоночки,— Тогда я начинаю понимать, И просто продиктованные строчки Ложатся в белоснежную тетрадь. 2. Мне ни к чему одические рати И прелесть элегических затей. По мне, в стихах все быть должно некстати, Не так, как у людей. Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда, Как желтый одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда. Сердитый окрик, дегтя запах свежий, Таинственная плесень на стене... И стих уже звучит, задорен, нежен, На радость вам и мне. 3. Муза Как и жить мне с этой обузой, А еще называют Музой, Говорят: «Ты с ней на лугу...» Говорят: «Божественный лепет...» Жестче, чем лихорадка, оттреплет, И опять весь год ни гу-гу. 4. Поэт Подумаешь, тоже работа,— Беспечное это житье: Подслушать у музыки что-то И выдать шутя за свое. И чье-то веселое скерцо В какие-то строки вложив, Поклясться, что бедное сердце Так стонет средь блещущих нив. А после подслушать у леса, У сосен, молчальниц на вид, Пока дымовая завеса Тумана повсюду стоит. Налево беру и направо, И даже, без чувства вины, Немного у жизни лукавой, И все — у ночной тишины. Мандельштам Mа Vоiх аigrе еt fаssе... Р.Verlain Я скажу тебе с последней Прямотой: Все лишь бредни, шерри-бренди, Ангел мой. Там где эллину сияла Красота, Мне из черных дыр зияла Срамота. Греки сбондили Елену По волнам, Ну а мне - соленой пеной По губам. По губам меня помажет Пустота, Строгий кукиш мне покажет Нищета. Ой-ли, так-ли, дуй-ли, вей-ли, Все равно. Ангел Мэри, пей коктейли, Дуй вино! Я скажу тебе с последней Прямотой: Все лишь бредни, шерри-бренди, Ангел мой.
Ten': А вот еще новенькая Кудряшева макушка лета Алька Кудряшева Когда говорят "сегодня макушка лета" Лето кажется почему-то плешивым, пегим от солнца, с бровями цвета мочала. Но дело даже не в этом. Просто все слишком стремительно разрешилось. Мне казалось, что нынче только начало, Первые кадры, реклама перед показом. Потерянная десятка лежит под кассой. Но вот жара спадает, вечера подступают ближе. Городское, душное - не было даже такого, А вроде бы могли же успеть, могли же. В зале пустые стаканы от кока-колы. Начинаю разматывать с самой его макушки, Рассматривать, что случалось, Точнее, что могло бы произойти. Даже ведь и не скажешь, что было скучно, Спать ложилась с первыми же лучами, Вставала с последними, смотрела, как солнце улицы золотит. В июне пахло машинами и клубникой, В июле асфальтом, вишней, мне было вкусно, Стада туристов смотрели на свет и воду. Я хочу плавать, спать и лежать в обнимку, Хорошо, что я никогда не вела экскурсий, Я бы не знала верного перевода. Макушка лета - погода почти осенняя, Кажется, что листва отливает медью. Кино закончилось, будет вторая серия Я постараюсь сделать ее комедией. Буду веселой, легкой, спокойной, радостной, Буду пить лимонад, покупать мороженое, Буду стараться быть до конца. И просто мне Кажется, что как бы я ни старалась, но Каждый сойдет с ума, как ему положено Мне, например, очень нравится гладить простыни.
Grina: В моем незнаньи — так много веры В расцвет весенних грядущих дней, Мои надежды, мои химеры, Тем ярче светят, чем мрак темней. В моем молчаньи — так много муки, Страданий гордых, незримых слез, Ночей бессонных, веков разлуки, Неразделенных, сожженных грез. В моем безумьи — так много счастья, Восторгов жадных, могучих сил, Что сердцу страшен покой бесстрастья, Как мертвый холод немых могил. Но щит мой крепкий — в моем незнаньи От страха смерти и бытия. В моем молчаньи — мое призванье, Мое безумье — любовь моя. Мирра Лохвицкая
Ten': Grina Как это мы забыли о Мирре? Опять что ли компильнуть... Да, каждый сойдет с ума, как ему положено. Я, например, никогда не глажу простыни. Но если б молчание было проклятием божиим, Любви безумства не воплощались постами?... Боюсь, что не вышло бы ничего хорошего.
Grina: Ten' , рада, что напомнила о приятном.
Еленка: Ten' ,Grina -спасибо за стихи! Так здорово-вечером зайдёшь сюда, а здесь такие чудесные строки, и на душе сразу легко становится! С.Есенин ШЕЛ ГОСПОДЬ ПЫТАТЬ ЛЮДЕЙ В ЛЮБВИ... Шел господь пытать людей в любви, Выходил он нищим на кулижку. Старый дед на пне сухом, в дуброве, Жамкал деснами зачерствелую пышку. Увидал дед нищего дорогой, На тропинке, с клюшкою железной, И подумал: "Вишь, какой убогой, - Знать, от голода качается, болезный". Подошел господь, скрывая скорбь и муку: Видно, мол, сердца их не разбудишь... И сказал старик, протягивая руку: "На, пожуй... маленько крепче будешь". ---------------------- Самообман Когда ты небрежно и плавно ступаешь В ритм звуков, разбитых о низкий плафон, И стан гармонический тихо склоняешь, Твой взор бесконечной тоской углублен; Облитое волнами мертвого газа, Пленительно бледное это чело, Где пламя вечернее зорю зажгло, Как взоры портрета, два грустные глаза; Я знаю, забытые грезы твои Возносятся царственно башней зубчатой, И спелое сердце, как персик помятый, Уж просит и поздней и мудрой любви. Ты - плод ароматный, роскошный, осенний, Надгробная урна, просящая слез, Далеких оазисов запах весенний, Иль ложе - иль просто корзина для роз? Есть грустные очи без тайн и чудес: Их взгляды чаруют, как блеск драгоценный Оправы без камня, вид раки священной, Пустой, как безбрежные своды небес. Но сердце, что правды жестокой страшится, Пленяется призрачно-лживой мечтой, И в шутку пустую готово влюбиться, И жаждет склониться пред маской простой! Шарль Бодлер ------------------- Светлана Джус На подоконнике лежал цветок Прекрасный, нежный, но уже увядший. Он умирал и солнечный поток Был палачом ему - жестокий, страшный, Высушивая, изуверски жег, Надежду не давая на спасенье… Цветку бы только маленький глоток Воды, и прекратятся все мученья... А, чуть поодаль – ваза, в ней – цветы. К лучам тянулись яркие бутоны, В достатке было света и воды, Лишь раздражали жалобные стоны: «Как неприятно слушать скучный бред! Ну, чем тот одиночка недоволен? Подумаешь вода, ведь лучше – свет… Он просто глуп, иль на голову болен!» Тут на окошко прыгнул старый кот, И ваза опрокинулась с цветами, Вода вся вытекла, и солнце жжет Букет своими жаркими лучами… Не распознав чужую чью-то боль, Чужое горе - мы проходим мимо. Презрев других, мы заняты собой, Забыв одно: всё в Мире обратимо...
Ten': ПЕНИЕ ЖЕНЩИН, ОБРАЩЕННОЕ К ПОЭТУ О, посмотри на нас! Взгляни, какой В блаженстве мир. Он для тебя открыт. Что в звере было смесью крови с тьмой, То в нас душою стало и кричит, К тебе взывая страстью вековой. Но на лице внимательном твоем Читаем мы лишь кротость и покой. Что ты совсем не тот, кого зовем, Нам кажется тогда. Но не в тебе ль Мы без остатка души растворили? И разве есть у нас иная цель? Все вечное уходит с нами в путь. Лишь ты, вещун, оставь свой голос в силе И здесь, нас воспевающий, пребудь! РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ
Ten': РИЛЬКЕ Орфей. Эвридика. Гермес То были душ причудливые копи... Рудой серебряною шли они — прожилками сквозь тьму. Между корнями ключом забила кровь навстречу людям и тьма нависла тяжестью порфира. Все остальное было черным сплошь. Здесь были скалы, и призрачные рощи, и мосты над бездной, и тот слепой огромный серый пруд, что над своим далеким дном повис, как ливневое небо над землею. А меж лугов застенчиво мерцала полоской бледной узкая тропа. И этою тропою шли они. Нетерпелив был стройный тихий муж, в накидке синей шедший впереди. Его шаги глотали, не жуя, куски тропы огромные, а руки, как гири, висли под каскадом складок, не помня ничего о легкой лире, что с левою его рукой срослась, как с розою ползучей ветвь оливы. Он в чувствах ощущал своих разлад; как пес, он взглядом забегал вперед и возвращался, чтоб умчаться снова и ждать у поворота вдалеке, но слух его, как запах, отставал. Порой ему казалось, что вот-вот он слухом прикоснется к тем двоим, что вслед за ним взбираются по скату. И все же это было только эхом его шагов и дуновеньем ветра. Он громко убеждал себя: «Идут!» Но слышал только собственный свой голос. Они идут, конечно. Только оба идут ужасно медленно. О если б он обернуться мог — (но ведь оглядка была бы равносильна разрушенью свершающегося), — он увидал бы, что оба тихо следуют за ним: он — бог походов и посланий дальних с дорожным шлемом над открытым взглядом, с жезлом в руке, слегка к бедру прижатой, и хлопающими у ног крылами. Его другой руке дана — она. Она — любимая столь, что из лиры одной шел плач всех плакальщиц на свете, что создан был из плача целый мир, в котором было все — луга и лес, поля и звери, реки и пути, все было в этом мире плача — даже ходило солнце вкруг него, как наше, и небо с искаженными звездами. Она — любимая столь... И шла она, ведомая тем богом, о длинный саван часто спотыкаясь, шла терпеливо, кротко и неровно, как будущая мать в себя уставясь, не думая о впереди шагавшем и о дороге, восходящей к жизни. Она ушла в себя, где смерть, как плод, ее переполняла. Как плод, что полон сладостью и тьмою, она была полна великой смертью, ей чуждой столь своею новизной. В ней девственность как будто возродилась и прежний страх. Был пол ее закрыт, как закрываются цветы под вечер, а руки так забыли обрученье, что даже бога легкого касанье — едва заметное прикосновенье — ей, словно вольность, причиняло боль. Она теперь была уже не той, что у певца светло звенела в песнях, не ароматным островком на ложе, не собственностью мужа своего, — но, распустившись золотом волос, она запасы жизни расточила и отдалась земле, как падший дождь. И превратилась в корень. И когда внезапно бог ее остановил и с горечью сказал: «Он обернулся!», она спросила вчуже тихо: «Кто?» А впереди у выхода наружу темнел на фоне светлого пятна неразличимый кто-то. Он стоял и видел, как на узенькой тропе застыл с печальным ликом бог походов, как молча повернулся он, чтоб снова последовать за той, что шла назад, о длинный саван часто спотыкаясь, шла — терпеливо, кротко и неровно...
Еленка: Всего и надо, что вглядеться,- боже мой, Всего и дела, что внимательно вглядеться,- И не уйдешь, и некуда уже не деться От этих глаз, от их внезапной глубины. Всего и надо, что вчитаться,- боже мой, Всего и дела, что помедлить над строкою - Не пролистнуть нетерпеливою рукою, А задержаться, прочитать и перечесть. Мне жаль не узнанной до времени строки. И все ж строка - она со временем прочтется, И перечтется много раз и ей зачтется, И все, что было с ней, останется при ней. Но вот глаза - они уходят навсегда, Как некий мир, который так и не открыли, Как некий Рим, который так и не отрыли, И не отрыть уже, и в этом вся беда. Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас, За то, что суетно так жили, так спешили, Что и не знаете, чего себя лишили, И не узнаете, и в этом вся печаль. А впрочем, я вам не судья. Я жил как все. Вначале слово безраздельно мной владело. А дело было после, после было дело, И в этом дело все, и в этом вся печаль. Мне тем и горек мой сегодняшний удел - Покуда мнил себя судьей, в пророки метил, Каких сокровищ под ногами не заметил, Каких созвездий в небесах не разглядел! Ю.Левитанский ------------------ Выхода нет. Есть неизбежность... Наша любовь Это наша вина. Не находящая выхода нежность На вымирание обречена. Выхода нет. Есть безнадежность И бесконечность разомкнутых рук. Мне подарил твою нежность художник, Чтобы спасти меня в годы разлук. Видимо, ты опоздала родиться. Или же я в ожиданье устал. Мы словно две одинокие птицы Встретились в небе, Отбившись от стай. Выхода нет. Ты страдаешь и любишь. Выхода нет. Не могу не любить. Я и живу-то еще Потому лишь, Чтобы уходом тебя не убить. А. Дементьев
Ten': РИЛЬКЕ Не воздвигай надгробья. Только роза да славит каждый год его опять. Да, он — Орфей. Его метаморфоза жива в природе. И не надо знать иных имен. Восславим постоянство. Певца зовут Орфеем. В свой черед и он умрет, но алое убранство осенней розы он переживет. О, знали б вы, как безысходна смерть! Орфею страшно уходить из мира. Но слово превзошло земную твердь. Он — в той стране, куда заказан путь. Ему не бременит ладони лира. Он поспешил все путы разомкнуть.
Еленка: Под одним небом на Земном Шаре мы с тобой жили, где в лучах солнца облака плыли и дожди лили, где стоял воздух, голубой, горный, в ледяных звездах, где цвели ветви, где птенцы жили в травяных гнездах. На Земном Шаре под одним небом мы с тобой были, и, делясь хлебом, из одной чашки мы с тобой пили. Помнишь день мрака, когда гул взрыва расколол счастье, чернотой трещин - жизнь на два мира, мир на две части? И легла пропасть поперек дома, через стол с хлебом, разделив стены, что росли рядом, грозовым небом... Вот плывут рядом две больших глыбы, исходя паром, а они были, да, одним домом, да, Земным Шаром... Но на двух глыбах тоже жить можно, и живут люди, лишь во сне помня о Земном Шаре, о былом чуде - там в лучах солнца облака плыли и дожди лили, под одним небом, на одном свете мы с тобой жили. Семен Кирсанов --------- Иду в аду. Дороги - в берлоги, топи, ущелья мзды, отмщенья. Врыты в трясины по шеи в терцинах, губы резинно раздвинув, одни умирают от жажды, кровью опившись однажды. Ужасны порезы, раны, увечья, в трещинах жижица человечья. Кричат, окалечась, увечные тени: уймите, зажмите нам кровотеченье, мы тонем, вопим, в ущельях теснимся, к вам, на земле, мы приходим и снимся. Выше, спирально тела их, стеная, несутся, моля передышки, напрасно, нет, не спасутся. Огненный ветер любовников кружит и вертит, по двое слипшись, тщетно они просят о смерти. За ними! Бросаюсь к их болью пронзенному кругу, надеясь свою среди них дорогую заметить подругу. Мелькнула. Она ли? Одна ли? Ее ли полузакрытые веки? И с кем она, мучась, сплелась и, любя, слепилась навеки? Франческа? Она? Да Римини? Теперь я узнал: обманула! К другому, тоскуя, она поцелуем болящим прильнула. Я вспомнил: он был моим другом, надежным слугою, он шлейф с кружевами, как паж, носил за тобою. Я вижу: мы двое в постели, а тайно он между. Убить? Мы в аду. Оставьте у входа надежду! О, пытки моей беспощадная ежедневность! Слежу, осужденный на вечную ревность. Ревную, лететь обреченный вплотную, вдыхать их духи, внимать поцелую. Безжалостный к грешнику ветер за ними волчком меня вертит и тащит к их темному ложу, и трет меня об их кожу, прикосновенья — ожоги! Нет обратной дороги в кружащемся рое. Ревнуй! Эти двое наказаны тоже. Больно, боже! Мука, мука! Где ход назад? Вот ад. Семен Кирсанов.
Админ: Еленка пишет: Не распознав чужую чью-то боль, Чужое горе - мы проходим мимо. Презрев других, мы заняты собой, Забыв одно: всё в Мире обратимо... Ten' пишет: РИЛЬКЕ Еленка пишет: Мы в аду. Оставьте у входа надежду! Оригинально! Девочки, спасибо за стихи!
Grina: Ten', Еленка , очень интересные стихи вы всегда сюда приносите. Читаю с удовольствием. Марина, Орфей стал настолько родным, что любые строки про него - ассоциации, воспоминания, трепет, восторг. Спасибо тебе за Рильке (никогда не слышала об этом авторе). Такое интересное прочтение легенды, под стать Аную.
Еленка: Мечется баба меж двух мужиков Умная баба - меж двух дураков. Первый - законный, Второй - ненаглядный - Ложь телефонов И слежка в парадном, Лица соседей И взгляды детей... Сколько в газете Проблемных статей! Их не читая, уж много веков - Мечется баба меж двух мужиков. Горбовская Е. ------------- Я думала, что главное в погоне за судьбой - Малярно-ювелирная работа над собой: Над всеми недостатками, Которые видны, Над скверными задатками, Которые даны, Волшебными заплатками, Железною стеной Должны стоять достоинства, Воспитанные мной. Когда-то я так думала По молодости лет. Казалось, это главное, А оказалось - нет. Из всех доброжелателей никто не объяснил, Что главное, чтоб кто-нибудь Вот так тебя любил: Со всеми недостатками, Слезами и припадками, Скандалами и сдвигами И склонностью ко лжи - Считая их глубинами, считая их загадками, Неведомыми тайнами твоей большой души. Горбовская Е. ---------------------- Всего ты добьешься - живой, энергичный. Все будет: зарплата, пиджак заграничный... Старайся, старайся, старайся, но всё же Не простудись, вылезая из кожи. Ты крепко усвоил уже, что печать - Главнее стихов в королевстве бумаги, Но только не надо с трибуны кричать, Что твой идеал - это Павка Корчагин. Пробьешься и так - сквозь года и сквозь лица - И, все получив, обнаружишь в тоске, Что принял синицу за Синюю птицу - К тому же она задохнулась в руке. Горбовская Е. ------------------- Он возвел хрустальный замок, Стены возведя до неба… Он искал защиты прочной, Но не знал что там стекло… В тишине холодных рамок Он и сам свободен не был Бренный взгляд в сей мир порочный Сетью трещин рассекло… Царь придуманного града, Миллион зеркал поставил. Легионы лиц и масок Отражались в хрустале… Оберег себя от взгляда, Сердце под стеклом оставил. Простотой спокойных красок Был храним в пустыне лет… Лишь единожды открыл он Сам хрустальные ворота: Чтоб любви влетела птица Сквозь узоры витражей… Только не раскрыть ей крылья, Под холодной позолотой: Заблудилась, словно в лицах, В лабиринте миражей. Князь Пустого Королевства, Прожив Век, не прожил Жизни И, душой родившись Чистым, Умирает он Пустым… Так он был научен с детства: Прятаться от вер и смыслов; Строить крепости от близких, А не возводить мосты. Без подписи. --------------- Ты помнишь ту древнюю битву? -А как же! Прекрасные время... -Но вы же ходили по бритве! -И в том был азарт и веселье. -Да враг - твоей смерти не годен! -Меня обессмертили в сагах. Но глупо - один против сотен! -Тогда это звали "отвага". И враг был могучий, наверно? -Да, царь из богатого рода... -А вы, значит, бились за бедность? -Тогда это звали "свобода". -А ты? Ты за что кровь пролил там? -Жену защитил своей кровью. -Но как, из-за женщин - к Чертогам?! -Тогда это звали любовью... Без подписи --------------------- Рулетка Все время кто-то умирает Тут - чей-то брат, а там - сестра... Лишь появившись - исчезаем. И бесконечен только страх... Боимся смерти мы, как дети Теней боятся по ночам! А страх, сплетая в сердце сети, Их расстилает по очам... Но вот, судьба уже втянула Нас в эту дикую игру: Рулеткой, колесом фортуны, Со смехом вертится вокруг. И ты, застыв, лишь наблюдаешь, А шарик - бется в колесе... Еще мгновенье - и узнаешь, Как разрешаться жизнь и смерть! Но вот, смотри-ка, выпал красный! И номер, в общем-то, не твой... Ты волновался понапрасну! Удача - в этот день - с тобой... И только всхлипы за спиною Напоминают много лет, Что для кого-то, злой судьбою, Сегодня выпал - черный цвет... В рулетку эту - все играем, одно лишь зная наперед: Сегодня - кто-то проиграет, А завтра - кто-нибудь умрет... Без подписи.(это всё один автор,но кто-не знаю) -------------------
Grina: Еленка пишет: Из всех доброжелателей никто не объяснил, Что главное, чтоб кто-нибудь Вот так тебя любил: Со всеми недостатками, Слезами и припадками, Скандалами и сдвигами И склонностью ко лжи - Считая их глубинами, считая их загадками, Неведомыми тайнами твоей большой души. Шикарная вещь.
lemka: Еленка , спасибо! Есть очень сильные моменты. Парочку строк "забью" в свою память.
Еленка: Евтушенко Людей неинтересных в мире нет. Их судьбы — как истории планет. У каждой все особое, свое, и нет планет, похожих на нее. А если кто-то незаметно жил и с этой незаметностью дружил, он интересен был среди людей самой неинтересностью своей. У каждого — свой тайный личный мир. Есть в мире этом самый лучший миг. Есть в мире этом самый страшный час, но это все неведомо для нас. И если умирает человек, с ним умирает первый его снег, и первый поцелуй, и первый бой... Все это забирает он с собой. Да, остаются книги и мосты, машины и художников холсты, да, многому остаться суждено, но что-то ведь уходит все равно! Таков закон безжалостной игры. Не люди умирают, а миры. Людей мы помним, грешных и земных. А что мы знали, в сущности, о них? Что знаем мы про братьев, про друзей, что знаем о единственной своей? И про отца родного своего мы, зная все, не знаем ничего. Уходят люди... Их не возвратить. Их тайные миры не возродить. И каждый раз мне хочется опять от этой невозвратности кричать. ------------------------ Три сестры... Анна Бронте Поднимается ветер вверх, Возбуждая земную твердь. Голый сук забывает вес, Мёртвый лист забывает смерть. Поднимается ветер-визг, Возбуждая морскую ширь, Исторгая каскады брызг, Хлещет волнами от души. Я хотела бы полететь, Сохранив над собою власть... Я хотела бы поглядеть С высоты на такую страсть. Эмилия Бронте Солнце село; длинная трава На ветру колышется дремотно. Птица полетела неохотно От камней к себе на острова. Ничего - ни звука, ни огня Не доносится до меня. Только ветер блуждает, болен, Над серым колючим полем. Шарлотта Бронте Я помню вересковый Север - Опухший, тихий, без дорог. Там в темноте в лощинах серых С потоком сходится поток. Там папоротник трёхаршинный Вокруг разбрасывает тень, Когда, как молния с вершины, К потоку спустится олень. С вершины белой и холодной... А выше - синяя слюда. А выше - крупно, благородно Одна Полярная Звезда. Перевод Яков Фельдман
Админ: Еленка М-м-м... замечательно то как! Спасибо!
Grina: Друзья уходят как-то невзначай, Друзья уходят в прошлое, как в замять. И мы смеемся с новыми друзьями, А старых вспоминаем по ночам, А старых вспоминаем по ночам. А мы во сне зовем их, как в бреду, Асфальты топчем юны и упруги, И на прощанье стискиваем руки, И руки обещают нам: "Приду". И руки обещают нам: "Приду". Они врастают, тают в синеву, А мы во сне так верим им, так верим, Но наяву распахнутые двери И боль утраты тоже наяву. И гарь утраты тоже наяву. Но не прервать связующую нить. Она дрожит во мне и не сдается. Друзья уходят - кто же остается? Друзья уходят - кем их заменить? Друзья уходят - кем их заменить?.. ...Друзья уходят как-то невзначай, друзья уходят в прошлое, как в замять, И мы смеемся с новыми друзьями, А старых вспоминаем по ночам, А старых вспоминаем по ночам. Вадим Егоров Я продолжила ассоциативный ряд с Евтушенко.
Ten': Геннадий Шпаликов Людей теряют только раз, И след, теряя, не находят, А человек гостит у вас, Прощается и в ночь уходит. А если он уходит днем, Он все равно от вас уходит. Давай сейчас его вернем, Пока он площадь переходит. Немедленно его вернем, Поговорим и стол накроем, Весь дом вверх дном перевернем И праздник для него устроим.
Ten': Марина Цветаева Эвридика - Орфею Для тех, отженивших последние клочья Покрова (ни уст, ни ланит!...) О, не превышение ли полномочий Орфей, нисходящий в Аид? Для тех, отрешивших последние звенья Земного... На ложе из лож Сложившим великую ложь лицезренья, Внутрь зрящим - свидание нож. Уплочено же - всеми розами крови За этот просторный покрой Бессмертья... До самых летейских верховий Любивший - мне нужен покой Беспамятности... Ибо в призрачном доме Сем - призрак ты, сущий, а явь - Я, мертвая... Что же скажу тебе, кроме: - "Ты это забудь и оставь!" Ведь не растревожишь же! Не повлекуся! Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть Устами! - С бессмертья змеиным укусом Кончается женская страсть. Уплочено же - вспомяни мои крики! - За этот последний простор. Не надо Орфею сходить к Эвридике И братьям тревожить сестер. 23 марта 1923
Еленка: Grina, Ten' ,спасибо, так грустно:у меня в апреле подруга умерла,внезапно,в один момент,всего 40 лет,двое детей осталось:(.А столько я ей ещё не сказала,столько планов у нас совместных было:(. Роберт Рождественский Ежедневное чудо -- не чудо Ежедневное горе -- не горе. Настоящее горе другое. И о нем говорить не хочу я. Ежедневные блестки -- как ветошь. Ежедневная ноша не давит. В ежедневные слезы не веришь Не тревожит. Надоедает. Лжет язык в ежедневном застолье. Бесконечные вопли писклявы. Постоянные вздохи -- не вздохи Ежедневные клятвы -- не клятвы. Ежедневная ссора -- не ссора... Но, над спелой росой нависая, вдруг встает ежедневное солнце. Ошарашивая. Потрясая. Ежедневной земли не убудет... И шепчу я, охрипнув от песен: пусть любовь ежедневною будет. Ежедневной, как хлеб. Если есть он. ------------------ А. Вознесенский Старый новый год С первого по тринадцатое Нашего января, Сами собой набираются Старые номера. Сняли иллюминацию, Но не зажгли свечей, С первого по тринадцатое Жены не ждут мужей. С первого по тринадцатое - Пропасть между времен. Вытру рюмашки насухо, Выключу телефон. Дома, как в парикмахерской, Много сухой иглы, Простыни перетряхиваются, Не подмести полы. Вместо метро Вернадского Кружатся дерева, Сценою императорской Кружится Павлово. Только в России празднуют Эти двенадцать дней, Как интервал в ненастьях Через двенадцать лет. Вьюгою патриаршею Позамело капот, В новом несостоявшееся Старое настает. Я закопал шампанское Под снегопад в саду, Выйду с тобой с опаскою: Вдруг его не найду. Нас обвенчает наскоро Снежная коронация с первого по тринадцатое, с первого по тринадцатое
Grina: Марина Цветаева x x x Гибель от женщины. Вот знак На ладони твоей, юноша. Долу глаза! Молись! Берегись! Враг Бдит в полуночи. Не спасет ни песен Небесный дар, ни надменнейший вырез губ. Тем ты и люб, Что небесен. Ах, запрокинута твоя голова, Полузакрыты глаза -- что? -- пряча. Ах, запрокинется твоя голова- Иначе. Голыми руками возьмут -- ретив! упрям! -- Криком твоим всю ночь будет край звонок! Растреплют крылья твои по всем четырем в Серафим! -- Орленок! -- 17 марта 1916 х х х Вереницею певчих свай, Подпирающих Эмпиреи, Посылаю тебе свой пай Праха дальнего. По аллее Вздохов - проволокой по столбу - Телеграфное: лю-ю-блю... Умоляю...(печатный бланк Не вместит! Проводами проще!) Это - сваи, на них Атлант Опустил скаковуюплощадь Небожителей... Вдоль свай Телеграфное:про-о-щай... Слышишь? Это последний срыв Глотки сорванной:про-о-стите... Это - снасти над морем нив, Атлантический путь тихий: Выше, выше, - и сли-лись В Ариаднино: ве-ер-нись, Обернись!.. Даровых больниц Заунывное: не выйду! Это - проводами стальных Проводов - голоса Аида Удаляющиеся... Даль Заклинающее: жа-аль... Пожалейте! (В сем хоре - сей Различаешь?) В предсмертном крике Упирающихся страстей - Дуновение Эвридики: Через насыпи - и - рвы Эвридикино: у-у-вы, Не у -
Ten': Меловой да соляной Твой Славянск родной, Надоело быть одной - Посиди со мной... Стол накрыт на шестерых, Розы да хрусталь, А среди гостей моих Горе да печаль. И со мною мой отец, И со мною брат. Час проходит. Наконец У дверей стучат. Как двенадцать лет назад, Холодна рука И немодные шумят Синие шелка. И вино звенит из тьмы, И поет стекло: "Как тебя любили мы, Сколько лет прошло!" Улыбнется мне отец, Брат нальет вина, Даст мне руку без колец, Скажет мне она: - Каблучки мои в пыли, Выцвела коса, И поют из-под земли Наши голоса. Тарковский Цветаевой "Я стол накрыл на шестерых..." Все повторяю первый стих И все переправляю слово: - «Я стол накрыл на шестерых...» Ты одного забыл - седьмого. Невесело вам вшестером. На лицах - дождевые струи... Как мог ты за таким столом Седьмого позабыть - седьмую... Невесело твоим гостям Бездействует графин хрустальный. Печально им, печален - сам, Непозванная - всех печальней. Невесело и несветло. Ах! не едите и не пьете. - Как мог ты позабыть число? - Как мог ты ошибиться в счете? Как мог, как смел ты не понять, Что шестеро (два брата, третий - Ты сам - с женой, отец и мать) Есть семеро - раз я на свете! Ты стол накрыл на шестерых, Но шестерыми мир не вымер. Чем пугалом среди живых - Быть призраком хочу - с твоими, (Своими)... Робкая как вор, О - ни души не задевая! - За непоставленный прибор Сажусь незванная, седьмая. Раз! - опрокинула стакан! И все, что жаждало пролиться, - Вся соль из глаз, вся кровь из ран - Со скатерти - на половицы. И - гроба нет! Разлуки - нет! Стол расколдован, дом разбужен. Как смерть - на свадебный обед, Я - жизнь, пришедшая на ужин. ...Никто: не брат, не сын, не муж, Не друг - и всё же укоряю: - Ты, стол накрывший на шесть - душ, Меня не посадивший - с краю. Цветаева Тарковскому
Grina: Ten'
Ten': Ахматова Осипу Мандельштаму Я над ними склонюсь, как над чашей, В них заветных заметок не счесть — Окровавленной юности нашей Это черная нежная весть. Тем же воздухом, так же над бездной Я дышала когда-то в ночи, В той ночи и пустой и железной, Где напрасно зови и кричи. О, как пряно дыханье гвоздики, Мне когда-то приснившейся там,— Это кружатся Эвридики, Бык Европу везет по волнам. Это наши проносятся тени Над Невой, над Невой, над Невой, Это плещет Нева о ступени, Это пропуск в бессмертие твой. Это ключики от квартиры, О которой теперь ни гугу... Это голос таинственной лиры, На загробном гостящей лугу.
Grina: Ten' пишет: Это наши проносятся тени Над Невой, над Невой, над Невой
Ten': Яннис Рицос Золотое руно Зачем добивались мы золотого руна? Еще одно испытание, возможно самое страшное; Симплегады, убийства; в Мизии отставший Геракл и его ослепительный мальчик — Гилас, потонувший в источнике; кормовое весло сломалось, и другого не будет, и не будет отдыха. Колхида, Эет, Медея. Медный бык. Приворотное зелье и бесполезность борьбы. И Апсирт — по кусочкам его подбирает отец из моря. И это руно — уже достигнута цель, и свежайший страх: как бы смертные или боги у тебя не украли твою добычу; если держишь руно в руке, его золотая шерсть освещает ночи твои, если держишь руно на плече, его золотая шерсть освещает тебя целиком, ты — мишень и для тех и для этих: никакой возможности спрятаться в тень, чтоб остаться в своем ничтожном углу, обнажиться, и быть, и существовать. Но чем была бы наша бедная жизнь без этой золотой (как мы говорим) пытки? (Перевод с новогреческого Юнны Мориц)
Grina: Ten' , такая интригующая вещь. Спасибо, что находишь это для нас.
Ten': Ясон и Грей Ну что же, заносчивый Грей, ты тоже добрался сюда. На пальце застыло кольцо - ошейник из мирта и роз. Присядь-ка в тени якорей. Я понял, не знаю, когда, Что трудно не прятать лицо, скрывая осанку и рост. Как волны мечтают о сне, мы тоже мечтаем. А сон Не то, чтобы просто не шёл - приходит, но долог и скуп. И дело, понятно, не в ней - любимой малютке Ассоль. Ты выбрал для паруса шёлк, и днище скользит по песку. Как море и берега гонг? У чаек всё тот же мотив - Волшебный, как дюжина фей, скрипучий, как старый сапог? "Секрет" не дороже "Арго" в попытке два раза войти В ту песню, где музыку - Феб, а строки, конечно, Сафо. Молчи, непоседливый Грей. Сегодня не надо про боль. Проклюнулся ворон судьбы из пепла несжатых грехов. Ребёнок пищит на заре, настойчивый, словно прибой. Легенде наследует быль, и это не стоит стихов. Я тоже немало свершил. Точнее, немало прошёл. Плеснуть бы на кисть кипятком - по капле за прожитый день. Поверь, парусина души становится тоньше, чем шёлк Под буйное пьянство дружков и тихую ярость Медей. Мы спорим с решением мойр. Кто память до мяса протёр, Кто тянет на гору валун за сердца единственный стук. Скажи мне: вернувшись домой, ты кинешь ли взгляд на костёр Из алых пелёнок в углу? По метру. Две тысячи штук. Александр Ланин
Еленка: Аида Федорова. «Любят не за что, а вопреки». Вопреки себе, другим напротив. Вот за что люблю я этот профиль? И движенье нервное руки? Вопреки рассудку, вопреки Трезвому совету и заклятью. Говорили: глупое занятье Вслушиваться в поздние звонки. Но противоборство выше сна, Выше ваших квашеных советов. Если выйдет на воду луна, Как один ты расшифруешь это? На воде луна, как вопль реки: Лучик лучше б, чем такая пустошь. Любят не за что, а вопреки. Любят не зачем, а потому что. --------------- Господи, как он там? Присмотри за ним, Чтоб с ума не сошел в пустом закутке квартиры. Устыди его боль, от отчаянья охрани - Чтобы с ясным лицом - за двоих - Он встал перед миром. Подымаю чашу - да будет воля Твоя! Видишь: руки спокойны, легко беру и не трушу. Но на черно - белой эмульсии бытия - Укрепи его душу! Мне светлей, чем ему, и дорога моя проста: Отшлифована сколькими! Вызубрен каждый камень! Мне не трудно на ней - гляди! Лишь его не оставь В сумасшедших углах, размеченных пауками! Только руку не отними от его плеча, Только не лиши опоры - Твоей твердыни, И ошейник он скует на нашу печаль Из бессмертного сплава верности и гордыни. А когда мы вместе встанем пред Тобой, Ни о чем не прося - что больше, когда мы рядом? - Ни клинком не разнять, ни архангельскою трубой! - Мы ответим Тебе, не опуская взгляда. Ирина Ратушинская.
Grina: Марина Цветаева *** Не думаю, не жалуюсь, не спорю. Не сплю. Не рвусь ни к солнцу, ни к луне, ни к морю, Ни к кораблю. Не чувствую, как в этих стенах жарко, Как зелено в саду. Давно желанного и жданного подарка Не жду. Не радует ни утро, ни трамвая Звенящий бег. Живу, не видя дня, позабывая Число и век. На, кажется, надрезанном канате Я - маленький плясун. Я - тень от чьей-то тени. Я - лунатик Двух темных лун. *** Ночи без любимого — и ночи С нелюбимым, и большие звезды Над горячей головой, и руки, Простирающиеся к Тому — Кто от века не был — и не будет, Кто не может быть — и должен быть. И слеза ребенка по герою, И слеза героя по ребенку, И большие каменные горы На груди того, кто должен — вниз... Знаю всё, что было, всё, что будет, Знаю всю глухонемую тайну, Что на темном, на косноязычном Языке людском зовется — Жизнь.
Еленка: Мужчина милей, чем... Кто подскажет, что для жён важнее, кто ответит прямо на вопрос: что нам в жизни всё-таки нужнее — муж или японский пылесос? Пылесос, конечно, вещь — что надо, прям, беда в хозяйстве без него. Кнопки лишь коснусь, а он уж радый, заурчав, исполнить статус-кво. Не попросит он пивца с устатку, не уйдёт с газетой на диван, не заначит на кутёж «десятку» и не приползёт под утро пьян. Пепел не уронит с папироски на палас, всё утопив в дыму. Не звонят средь ночи пылесоски помолчать, коль трубку я сниму... Но... милей, конечно же, мужчина! Только лишь к его прильнув плечу, окрыляюсь и лечу в пучину от шального: «Я тебя хочу...» Галина Беспалова ------------------ Автор неизвестен. Творение Однажды Бога попросил мужчина Создать ему объект его любви. Бог отозвался, выяснив причины. И создал женщину из плоти и крови. Немного света лунного прибавил И солнечным сияньем осветил. Во нрав он кротость голубя добавил, А стройность серны в стане воплотил. Создатель так увлекся над твореньем, Что наделил ту женщину слезой. Вселил в нее он молнии мгновенье И легкость пуха он смешал с грозой. Наполнил голос соловьиным пеньем, Болтливостью сороки наделил. А в результате страстное творенье Всевышний для мужчины сотворил. Бог жизнь вдохнул в прекрасное созданье, Просящему отдал его заказ. "Бери и мучайся", - сказал он на прощанье. "Люби и береги как божий глас". С тех пор мужчина - пленник и хранитель Прекрасной смеси, отданной ему. Он муж, любовник, критик и ценитель. А все вопросы - к Богу самому... --------------------- История про Кошку и ее Человека В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка Он был построен в какой-то там –надцатый век. Рядом жила ослепительно-черная Кошка Кошка, которую очень любил Человек. Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –. Чуточку щурилась, будто смотрела на свет Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало! Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет» Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла Гладить себя. На колени садилась сама. В парке однажды она с Человеком гуляла Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума. Выла соседка, сирена… Неслась неотложка. Что же такое творилось у всех в голове? Кошка молчала. Она не была его кошкой. Просто так вышло, что… то был ее Человек. Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела. Кротко ждала, когда в окнах появится свет. Просто сидела. И даже слегка поседела. Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет» В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка Минус семь жизней. И минус еще один век. Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?» «Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек» Саша Бес ------------------- Поздно А за печкою сверчок день и ночь звенит. Огонек свечи, мерцая, на столе дрожит. Годы птицей улетели, их вернуть нельзя. Мы расстаться захотели, по судьбе скользя. Главной сделали обиду, позабыв любовь. Были счастливы лишь с виду, молодея вновь. А в душе кипели страсти да тоска жила. Навалились все напасти, и беда пришла. Почему так получилось? Я не знаю сам. Наше счастье развалилось с треском пополам. Развалилось. Потерялось. Как его собрать? И любовь в тумане скрылась. Где её искать? То-то не было печали, жили да и всё. О запретном мы мечтали очень горячо. И запретное нашло нас, жаром обожгло. Лихо, блудно усмехаясь, не таясь пришло. Мы друг друга потеряли… Наконец дошло! Убежало, улетело, времечко ушло. Не вернуть того, что было, видно, отцвело. А остатки чувств склевало злое вороньё. Ираида Мордовина
Ten': Я все понимаю, одного не могу: где Еленка берет такие офигительно замечательные стихи. Откройте тайну!
Еленка: Ten' пишет: Откройте тайну! да никакой тайны:).В особо острый период увлечения поэзией зарегистрировалась на некоторых поэтических форумах, виртуально познакомилась с тамошними форумчанами, с тех пор некоторые из них шлют мне на почту стихи, которые им самим очень нравятся, из них я себе оставляю те,которые и меня трогают. А также из своей заветной тетрадки,которая у меня ещё со школьных времён сохранилась,она до сих пор пополняется периодически. - Прости, я не тот, кто нужен тебе. - Пойми, я не та, кто сдается без боя Захочешь, исполню желанье любое? Но впредь не проси покоряться судьбе. - Мне жаль, изменить ничего не могу Я слишком устал, чтобы верить рассветам Я рвался в погоне за прожитым летом А, может быть я, и доселе бегу. - Забудь свое лето, останься со мною - Прости, это то, что нельзя изменить Забудь меня, я не умею любить. - Тогда обещай, что не будешь с другою... Саша Бес ------------------ Мадонна Один старик писал с меня Мадонну По просьбе преподобного отца Тот говорил: «Глаза твои бездонны. Прекрасней нет ни тела, ни лица. Ты рождена… Нет – соткана из света, Ведь сам Господь тебя благословил. Печальный агнец в лапах злого ветра… Ты создана для жертвенной любви. Ты ночью приходи ко мне молиться, - Шептал он мне, - отдайся, наконец! Я помогу тебе с Пути не сбиться» - Побойтесь Бога, пресвятой отец! Он побледнел. Сердито стиснул зубы. Перекрестился. Сплюнул. Отошел. А я смотрела с отвращеньем, грубо, На то, как он набросил капюшон. Художнику небрежно, как обычно, Он приказал закончить мой портрет А мне он бросил сухо и цинично: «Таких как ты сжигают на костре!» Саша Бес ------------------- Ты большая в любви. Ты смелая. Я - робею на каждом шагу. Я плохого тебе не сделаю, а хорошее вряд ли смогу. Все мне кажется, будто бы по лесу без тропинки ведешь меня ты. Мы в дремучих цветах до пояса. Не пойму я - что за цветы. Не годятся все прежние навыки. Я не знаю, что делать и как. Ты устала. Ты просишься на руки. Ты уже у меня на руках. "Видишь, небо какое синее? Слышишь, птицы какие в лесу? Ну так что же ты? Ну? Неси меня!" А куда я тебя понесу?.. Евгений Евтушенко ----------------- Ирина Ратушинская *** Когда мне исполнилось семь – не котёнка в мешке, Не стрелы и лук, не матроску, не страшную книжку – Мне дали в подарок напёрсток по детской руке: Блестящую штучку, оправу на палец-худышку. И мне бы учиться шитью, постигая дела Лукавых узоров, опущенных взоров и кружев... Но я упирала иголку об угол стола: Мой славный напёрсток мне был не для этого нужен. Я в нём подавала напиться усталым коням, И мой генерал отличался блистательной каской, И хитрая ведьма брала по ночам у меня Всё тот же напёрсток – летать в отдалённые сказки. Тот год был печален, и новый, и новый пришёл. Пора бы умнеть. Но опять и опять полнолунье! И я, непутёвая, тычусь иголкой об стол. А воины бьются, и лошади пьют, и летают колдуньи.
Ten': Еленка про тетрадочку у меня была догадка. А вот другие форумы... Мне последнее ст-е очень понравилось.
Еленка: Ten' пишет: А вот другие форумы... На таких форумах очень часто встречаются изумительные стихи некоторых,лично для меня,ранее неизвестных авторов, а также стихотворения хороших современных поэтов (или более-менее современных),нигде неиздававшихся в печатных вариантах. Без подписи. Я тебе подарю эту ночь... Я тебе подарю эту ночь, Если этого сам захочешь. Я, бездонного неба дочь, Жизнь земную пройду заочно. Научусь понимать твой взгляд, В глубине его не теряясь. Уведу тебя в звездопад, Об осколки планет спотыкаясь. Взяв осколок одной из планет, Ограню его, отшлифую. Посмотри, в нем Вселенной свет! Где найдешь красоту такую? Я тебе подарю эту ночь, В ней кометой себя сжигая. Подарю и исчезну прочь, Никому на Земле не мешая... ------------------ Рогачева Наталья Любимому. Прости меня, любимый, за притворство, За гордость мою юную прости И лживое сердечное довольство Священником как грех мой отпусти. Прости мне то, что я всего боялась, Старалась чувство жгучее не выдать, И то, что я с любовью не рассталась И не сумела подлость ненавидеть. Но, главное, прости меня однажды, Хотя не знаю, сможешь ли простить, Что я не рассказала тайны важной И не сумела трусость победить. А я тебе ведь так и не сказала О том, как от улыбки сердце бьется, И что с тобой я в первый раз узнала, Как из груди слепое счастье рвется. Ты не узнал, как от шального взгляда Могучей силой крылья вырастают, И поцелуй, как высшая награда, Их широко расправить заставляет. Я так и не сказала, что касанье, Пусть даже мимолетнее мгновенья, Лишает меня временно дыханья И сеет в сердце майское цветенье. Я все же скрыла, что с тобой в разлуке Я брошенной душою умерла. Мне ночью снились губы твои, руки, И я, наверно, ради них жила. Мне жаль, что ты не знаешь как при встрече Я, не взглянувши, гордо уходя, Молила еле слышно летний вечер Туманом спрятать слезы от тебя. Прости, что я ни разу не сказала О том, что до сих пор жила надеждой, О том, как я в толпе чужой искала Мужчин с твоей прической и одеждой. О том, как в Новый Год на пышной елке Желание писала про тебя, И спрятанная в теплые иголки В нем поселилась молодость моя. Прости меня… Наверно так жестоко И так грешно годами день за днем Ждать судьбоносной встречи, жаждать срока И погасать невидимым огнем. И умирать. И вновь и вновь рождаться, С одной мечтой, с единственной мольбой, Чтобы хоть раз суметь тебе признаться, Чтоб хоть на миг увидеться с тобой. Прости меня, мне тяжело привыкнуть, Открыть и боль, и чувственность свою. Но я должна, должна безумно крикнуть, Что Я ТЕБЯ ВСЮ ЖИЗНЬ СВОЮ ЛЮБЛЮ! Я знаю, я теперь другою стала. Забудь как сон историю мою. Я все прощу, ведь я тебе сказала, Ведь я теперь призналась, что люблю.
Grina: Еленка , потрясающие стихи. Над Кошкой и Человеком плакала. Спасибо Вам за них.
Ten': Говорят, что легендарный Павел Луспекаев каждый февраль влюблялся. У Щербакова есть об этом песня. http://www.youtube.com/watch?v=XfTIaIn_Lj0
Еленка: Ten' ,спасибо большое! Загляни в глубину моих глаз. Они все тебе сами скажут. Ни вчера, и не завтра - сейчас по рукам и ногам тебя свяжут. Ты боишься в глаза мне смотреть. И поверь, что я знаю причину. Не молчи! Ну, давай же, ответь! Да, я знаю, - ты сильный мужчина. Но сумею я силу твою лишь одним своим взглядом повергнуть. Загляни мне в глаза, я молю! И меня ты не сможешь отвергнуть. Анжела Шкицкая --------------------- автор неизвестен Любите женщину за грусть, которую от Вас скрывает. За то, что рядом с нею груз проблем быстрее убывает. Любите женщину за ум, который и велик и скромен. За детского веселья шум рассветным утром в Вашем доме. Любите женщину за ночь, которую она Вам дарит, И за желание помочь, когда смертельно Вы устали. Любите женщину за лесть, ласкающую ваши уши. И за бесценный дар небес - сарказмы терпеливо слушать. Любите в женщине мечту и интригующую тайну. Не унижайте красоту упрёком, брошенным случайно. Любите в женщине протест, как любит слабых победитель. И просто так...за то, что есть она у вас - её любите… ------------------------- Февраль. Фонари как всегда утопают во тьме. А в городе снег все такой же прозрачно-синий. Я чувствую слабость, но Мир вдруг отрезал: «Не смей! Ты разве забыла, что ведьма должна быть сильной?» Легла на ковер, потянулась, закрыла глаза. … и так надоело во всем и всегда быть первой. Гадала на принца, но Мир, усмехаясь, сказал: «Ты разве забыла, что ведьма должна быть стервой?» Полночи без снов, а с рассветом почти что без сил Открыла глаза, ненавидя людей и утро. Я злилась на солнце, а Мир беззаботно спросил: «Ты разве забыла, что ведьма должна быть мудрой?» Дороги и тропы истоптаны черным котом. А в городе дождь и промерзлая эта слякоть. Шутила сквозь слезы, когда ты напомнил о том… «Ты разве забыла, что ведьмы умеют плакать?» Саша Бес
Ten': Спайк Миллиган в переводе Григория Кружкова ОШИБКА В пустыне, чахлой и скупой, На почве, зноем раскалённой, Лев, проходя на водопой, Съел по ошибке почтальона. И что же? Он теперь грустит, Грустит, несчастный, и скучает: Хотя он очень-очень сыт, Но писем он не получает. В НЕЙ ЧТО-ТО ЕСТЬ! Сестре Лауре — восемь лет, А мне пока что — пять. Ей ничего не стоит Шутя меня поднять. А я пытался столько раз — И раз, и два, и три! Но в ней, наверно, что-то есть Тяжёлое внутри. ПРИЗРАК (Читать в темноте, подсвечивая фонариком) Беленькая искорка В тёмном коридоре... Это признак призрака — Горе! горе! горе! Маленькая искорка — Страх! страх! страх! Жди явленья призрака Со свечкою в руках. Стон печальный слышится В жуткой тишине, Занавесь колышется Белая в окне. — Призрак в белой простыне, Ты зачем пришёл ко мне? — Вот пристал: «зачем, зачем»... Попугаю — да и съем. БЕДНЫЙ ЁРЗИ-МОРЗИ — Совсем я разболелся, О боже, боже мой! — Воскликнул Ёрзи-Морзи, Мотая головой. Зачем я не тарелка, Не шкаф и не комод? У шкафа никогда вот так Не заболит живот! Зачем я не рубашка, Не бесчувственный башмак, Не фантик от конфеты, Не папка для бумаг? Зачем я не пушинка, Не крошка пастилы, Не хвостик от черешни, Не ручка от метлы? Зачем я не фонарный столб От головы до ног, Не старый умывальник, Не ржавый водосток? Зачем я не полено, Не этот жёсткий стул? — Но проглотил лекарство он И глубоко вздохнул. И выпил чашку морса, И книжку он открыл... Так бедный Ёрзи-Морзи Остался тем, кем был.
Grina: Ten' , забавные стихи. Очень смахивают на Корнея Чуковского.
Еленка: Ten' ,Ёрзи-Морзи Набоков Владимир Башмачок Ты его потеряла в траве замирающей, в мягком сумраке пряных волн. Этот вечер был вздохов любви умоляющей и любви отвечающей полн. Отклонившись с улыбкой от ласок непрошеных, от моих непонятных слов, ты метнулась, ты скрылась в тумане нескошенных голубых и мокрых лугов. Я бежал за тобою сквозь дымку закатную, но догнать я скоро не мог... Ты вздыхала, раздвинув траву ароматную: "Потеряла я башмачок!" Наклонились мы рядом. Твой локон взволнованный чуть коснулся щеки моей; ничего не нашли мы во мгле заколдованной шелестящих, скользких зыбей. И, счастливый, безмолвный, до садика дачного я тебя донес на руках, и твой голос звенел чище неба прозрачного и на сонных таял цветах. Как теперь далеко это счастье душистое! Одинокий, в чужой стране, вспоминаю я часто минувшее чистое, а недавно приснилось мне, что, бродя по лугам несравненного севера, башмачок отыскал я твой -- свежей ночью, в траве, средь туманного клевера, и в нем плакал эльф голубой... --------------------- О, край родны, край прыгожы! Мілы кут маіх дзядоў! Што мілей у свеце Божым Гэтых светлых берагоў, Дзе бруяцца срэбрам рэчкі Дзе бары-лясы гудуць, Дзе мядамі пахнуць грэчкі, Нівы гутаркі вядуць; Гэтых гмахаў безгранічных Балатоў тваіх, азёр, Дзе пад гоман хваль крынічных Думкі думае прастор; Дзе ўвосень плачуць лозы, Дзе вясной лугі цвітуць, Дзе шляхом старым бярозы Адзначаюць гожа пуць? Гэй, адвечныя курганы, Сведкі прошласці глухой! Кім вы тут панасыпаны? Чыёй воляю-рукой Вы раскіданы па полі, Даўніх спраў вартаўнікі? Эх, не скажаце ніколі, Што казалі вам вякі! Вы пуцінаю няроўнай Бежыце ў далечыню, У бок Віліі чароўнай І пад светлую Дзвіну. Якуб Коласа (Беларусь).
Tatty: Еленка , спасибо за Набокова! И отдельное спасибо за Коласа - детство вспомнилось...
Grina: Еленка , с Коласом у меня проблема, увы. А за Набокова и впрямь огромное спасибо.
Tatty: Grina пишет: с Коласом у меня проблема, Перевожу О, край родной, край красивый! Милый угол моих дедов! Что милее в мире Божием Этих светлых берегов, Где струятся серебром речки Где боры-леса гудят, Где мёдом пахнет гречиха, Нивы разговоры ведут; Этих просторов безграничных Болот твоих, озер, Где под шум волн родниковых Мысли думает простор; Где осенью плачут лозы, Где весной луга цветут, Где дорогой старой березы Определяют красиво путь? Эй, извечные курганы, Свидетели прошлого глухого! Кем вы тут насыпаны? Чьей волей-рукой Вы разбросаны по полю, Давних дел сторожа? Эх, не скажете никогда, Что говорили вам века! Вы путём неровным Бегите в дали, В сторону Вилии волшебной И под светлую Двину.
Grina: Tatty пишет: Перевожу Не рифмой, но тоже красиво.
Еленка: Снова осень грустит... Облетела с берёз позолота, Стаи птиц потянулись на юг... Только плачут дожди, Размывая неровные строчки на листьях блокнота: «...никогда...», «...всё прошло...», «...позабудь обо мне и прости...» Просто несколько фраз... а кому-то - удара больнее. Ранят острые иглы небрежно написанных слов... И любовь, как изгнанница, тихо бредёт по аллее, Оставляя на мокром асфальте цепочку следов... Это путь в никуда, и к былому возврата не будет, Никого не сумеет согреть догоревший костёр. Это осень несбывшихся снов и несбывшихся судеб... Расплываются буквы в абстрактный чернильный узор... Растворяются строчки, стираются слово за словом. И бесплодны попытки пробить отчужденья рубеж... А зима под своим белоснежно-холодным покровом До весны сохранит лишь обрывки погибших надежд. Евгения Ренар ----------------------- Безнадежность и холод пронзают насквозь. Полоса неудач... Мне бы лучик надежды! Снова чиркает спичкой залётная злость, К роднику тишины мне припасть бы как прежде. Почему они ищут алмазы в золе? Хриплый голос фальшивит, а все ему вторят. Я, сжигая мосты, ухожу на заре, И туманная даль коченеет от горя. Может, плотно закутаться в сонную мглу, Отхлебнуть пустоту, предвкушая забвенье, Иль, прикинувшись серым, скулить на луну? Нет, я должен спаять светлой памяти звенья! Во вселенной седой звёзды высветят путь, Напоит меня вечность небесной росою. Ты в молитве своей про меня не забудь, Чтобы мир не прельщал впредь меня суетою. Ели в снежных веригах, пригнувшись, стоят. Стынет кровь от мороза... Пронзительно ярок Первый снег декабря... Сосчитавши цыплят, Осень скрылась, боясь с декабрём очных ставок. Не дождавшись свиданья, ударил мороз. Звон в ушах и сомнение: "Может не надо Чистить двор от сугробов, сознанье - от грёз, Исчерпавши терпенье в канун звездопада?" Охладевшую душу молитвой согрев, Огрубевшему сердцу прошу покаянья. Лучше в книгах зароюсь, успех это - блеф, Только вспышка, всего лишь покоя попранье. Стопы страждущих тропы проложат к церквям, Возродит колокольный набат в душах рвенье. Мытарем, столбенея, прижавшись к дверям, Бога слёзно прошу даровать мне прощенья. Светлана Девятова ---------------------- Я,честно,удивилась, раньше мне не встречалось. Хокку Вот девушка с газельими глазами Выходит замуж за американца, Зачем Колумб Америку открыл? Н.Гумилёв -------------- Генрих Гейне. Донна Клара. В поздний час в вечернем парке Бродит Клара, дочь алькальда. К ней доносятся из замка Звон литавр и шум веселья. «Мне несносны будут танцы И потоки льстивой речи, Кавалеры, что изящно Меня сравнивают с солнцем. Стало все невыносимо С той поры, как увидала Я в окне при лунном свете Рыцаря со звучной лютней. Как манили эти звуки! Как он мужественен, статен! Как глаза его горели, Будто он — святой Георгий!» — Так, потупя очи долу, Размышляла Донна Клара. Вдруг взглянула — а прекрасный Незнакомец перед нею. Руки сжав, шепчась друг с другом, Они бродят под луною, Их зефир ласкает нежно, Розы кланяются низко. Розы кланяются низко И пылают, словно в сказке. — Но скажи мне, дорогая, Отчего ты покраснела? «Комары кусают, милый, А в такое время года Комары мне ненавистны, Как носатые евреи». — Брось ты мух, да и евреев, — Говорит ей рыцарь нежно. А с деревьев облетают Лепестков миндальных тыщи. Лепестков миндальных этих Разливают ароматы. — Но скажи мне, дорогая, Благосклонна ли ко мне ты? «Я люблю тебя, мой милый, Поклянусь хоть на распятье, Где Спасителя убили Кровожадные евреи». — Брось слова ты и евреев, — Говорит ей рыцарь нежно. Вдалеке качает ветер Сонно чаши белых лилий, Сонно чаши белых лилий Отражают свет созвездий. — Но скажи мне, дорогая, Твои клятвы не фальшивы ль? «Фальши нет во мне, мой милый, Как в груди моей ни капли Крови нет от крови мавра Или грязного еврея». — Брось ты мавров и евреев, — Говорит ей рыцарь нежно, И к беседке дочь алькальда Увлекает за собою, И украдкой оплетает Донну сетию любовной; Поцелуи слов протяжней И сердца переполняют. Свадебные песни-трели Соловей поет над ними. Словно в танце с факелами, Светлячки по травам скачут. А в беседке стало тихо. Только слышно, как украдкой Что-то шепчет мирт беседке, Да цветочное дыханье. Но слышнее стал из замка Гром литавр и барабанов, И проснувшаяся Клара Руку с рыцаря снимает: — Чу! Зовут меня, мой милый; Мы расстанемся, но прежде Имя милое свое мне Наконец назвать ты должен. И с безоблачной улыбкой Рыцарь руки ей целует, Он целует донне губы, Щеки, лоб и произносит: — Я, сеньора, Ваш любовник. А отец мой - муж учёный, Всем известный мудрый равин Исраэль из Сарагосы .
Ten': Еленка — Брось ты мавров и евреев, — Говорит ей рыцарь нежно, И к беседке дочь алькальда Увлекает за собою, Вот она, толерантность! Олег Митяев Царица Непала Смуглая кожа, светлое золото, Легкость акцента фраз, Капли хрустальные, встывшие в олово Миндалевидных глаз. Тонкие руки, и яшмы тяжелые В каждом твоем кольце. Четки из камня от времени желтые Памятью об отце. Ты увезешь мою ангину с собой, Я это все уже заранее знал, Через туманы над тайгой голубой В Непал, в Непал, в Непал. И полутемный незнакомый подъезд, И полусонный опустевший вокзал - Ты все запомнишь в этот зимний отъезд В Непал, в Непал, в Непал. В небе простится все, что отплачется, И лайнера белый крест Дали приблизит, и обозначится Контуром Эверест, В легкое платье сизого облака, В теплого неба марь Ты обернешься, и позабудется, Что здесь в Москве январь. И к самолету подадутся слоны, И опахалами замашет Тибет, И как царица этой древней страны Ты не позволишь больше плакать себе. И распрямив безукоризненный стан, Ты поплывешь с невозмутимым лицом, И все, что было, позабуду я сам, Как сон, как сон, как сон. Зимняя слякоть, в огнях Маяковка, И сквозь Новогодний гам Я отказался - было неловко. Ну что бы я делал там? И возле урны, весь в серпантине, Как снеговик Пьеро, Я размышляю, как бы пройти мне, Вот уже час, в метро. Ты не умеешь целоваться всерьез, Ты просыпалась со слезами в ночи, Ты отвечала мне на каждый вопрос: «Молчи! Молчи! Молчи!». И полутемный незнакомый подъезд, И полусонный опустевший вокзал - Ты все запомнишь в этот зимний отъезд В Непал, в Непал, в Непал.
Еленка: Ten' пишет: Вот она, толерантность! Та же мысль в голову при прочтении приходила. За Митяева-спасибо!
Админ: Еленка Ten' Спасибо большое! Восхитительные стихи.
Еленка: К обсуждению фильма ВвД. Георгий Соргонин. Весна в декабре Смотрите все! Прохожий - ты свидетель, над декабрем навис весенний день! Растаял снег, узоры льдинных петель, исчезли в солнце дальних деревень. В садах - свежо, безветренно и сыро, на лепестках легла росой - капель, И в синеве разверзнутой, земного мира, запела дней неведомых - свирель! Смотрите все! Нам чужд смысл старых сплетень. Душа горит - острее чем огонь! Измученный народ и слаб , и безответен, как этот день весенний в декабре! Но мы живем! Прохожий, ты свидетель, над декабрем навис весенний день! Растаял снег, узоры льдинных петель исчезли в солнце русских деревень. 1936 г. -------------------------- Весна в декабре Экстри Весна в декабре... Как сказка!...Как бред!.. Зима на дворе, весь мир в серебре, но... Весна в декабре ! В декабре?.. Весна?...Что же, здесь Она?!... Зимней Сказкой сна, чуть, пьяна луна - в декабре Весна!.. Весна весной - как это просто...Но вот, уснул декабрьский страж И, ворвалась (так несерьёзно!) Весна в Декабрь. И, с ней - кураж! Снежинкам бархатным приснился сон незатейливых стрекоз. Хоть, снег над городом искрился, Весну - ты чувствовал, до слёз!.. Сердито скажет скептик важный *Чему здесь верить мы должны?...* Но, ты же видел, как однажды, сквозил, сквозь иней, свет Весны! Она скользнула по аллеям, впорхнула в снежный мир, любя. И (как мальчишка!) ты, робея, вдруг понял - выбрала тебя !... Спал целый город безмятежно. Не знал тот город ничего! В лучах Весны - Любовь и Нежность... А ты - лишь в двух шагах, всего! Знай, распахнутся Сердца двери, когда понять сумеешь сам, Что Чудо Бог тому доверит, кто сможет верить в Чудеса! Был мир согрет Весны дыханьем. И...не мешал ему Мороз... А, Сердце билось, лишь признаньем - Весну - ты чувствовал, до слёз! ------------------------------- Весна в декабре Ника Аверьянова Весна в декабре вдруг пришла так нежданно Деревья в бессилии стыдливо молчат Нелепая сказка, так рано… Отныне Уснувшие чувства над небом парят! Искусство забыло погоню за славой, Душа вдруг связалась с небесным теплом. А ветер в пятнашки со мной поиграет, Случайно коснувшись холодным огнем. Иду не спеша, улыбаюсь прохожим, Спешащим на встречу счастливой судьбе. Моя судьба тоже сегодня быть может Пройдет где-то рядом по скользкой тропе. Нигде не найти ту заветную дверцу, Устала лететь, повинуясь желанию, А голуби шустро склюют моё сердце, Рассыпанное по асфальту. ------------------
Еленка: Пабло Неруда. Ты отказала мне во всём, женщина Ты отказала мне во всём, и всё же я и такой свою любовь приемлю. Хотя бы потому, что смотрим оба мы в это небо и на эту землю. Я чую, как сплетеньем вен и нервов, укрытых под мерцаньем лунной кожи, ты содрогаешься в объятьях ветра, который и меня объемлет тоже. Ты отказала мне во всём, и всё же ты – зрение моё и осязанье. Как счастлив я, что вижу это поле, которое ласкала ты глазами. Не разлучит меня с тобой разлука: зажавши уши и глаза зажмурив, я в птичьей стае распознаю птицу, которую ты видела в лазури. И всё же ты во всём мне отказала, и от тебя не жду я благостыни. И твой ручей серебряного смеха погасит жажду не моей пустыни. Моё вино отвергнуто тобою, но по душе мне, милая, твой милый. Моя любовь да обернётся мёдом тому, любовь, кого ты полюбила. Но эта ночь... Одна звезда над нами... Я знаю: я к ней намертво привязан! Во всём ты отказала мне, и всё же я всем тебе, любимая, обязан. ----------------------- Федерико Гарсиа Лорка СОНЕТ Я боюсь потерять это светлое чудо, что в глазах твоих влажных застыло в молчанье, я боюсь этой ночи, в которой не буду прикасаться лицом к твоей розе дыханья. Я боюсь, что ветвей моих мертвая груда устилать этот берег таинственный станет; я носить не хочу за собою повсюду те плоды, где укроются черви страданья. Если клад мой заветный взяла ты с собою, если ты моя боль, что пощады не просит, если даже совсем ничего я не стою, - пусть последний мой колос утрата не скосит и пусть будет поток твой усыпан листвою, что роняет моя уходящая осень. ----------------------- ГИЛЬЕРМО ВАЛЕНСИЯ СУЩЕСТВОВАНИЕ ИЗ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ Крестины. Школа. Университет. Диплом. Нужда. Долги. И суд. Скандал - залог успеха. Кандидатура. Пост. Существенная веха: вояжи. Лондон. Рим. Париж. И снова дом. Невеста. Обрученье. Роды. Дочь. Потом - пеленки. Школа. Свет. Уже жених. Потеха! Медовый месяц. Ревность. Сцены. Не до смеха. Внук. Школа. Университет. Опять диплом. Вдруг - старость. Немощи. Бессонница. Облатки. Страх. Головокруженье. Слепота. Припадки. И - одиночество. И - ни души окрест. Инфаркт. Могила. Плач. Поминки. Даже пресса. Улыбки. Смех. Прогулка до собора. Месса. -----------------------
Grina: Федерико Гарсия Лорке ЕСТЬ ДУШИ, ГДЕ СКРЫТЫ... Есть души, где скрыты увядшие зори, и синие звезды, и времени листья; есть души, где прячутся древние тени, гул прошлых страданий и сновидений. Есть души другие: в них призраки страсти живут. И червивы плоды. И в ненастье там слышится эхо сожженного крика, который пролился, как темные струи, не помня о стонах и поцелуях. Души моей зрелость давно уже знает, что смутная тайна мой дух разрушает. И юности камни, изъедены снами, на дно размышления падают сами. "Далек ты от бога", - твердит каждый камень. ЛУНА И СМЕРТЬ Зубы кости слоновой у луны ущербленной. О, канун умиранья! Ни былинки зеленой, опустелые гнезда, пересохшие русла... Умирать под луною так старо и так грустно! Донья Смерть ковыляет мимо ивы плакучей с вереницей иллюзий - престарелых попутчиц. И как злая колдунья из предания злого, продает она краски - восковую с лиловой. А луна этой ночью, как на горе, ослепла - и купила у Смерти краску бури и пепла. И поставил я в сердце с невеселою шуткой балаган без актеров на ярмарке жуткой.
Grina: Леонид Филатов ПЕСЕНКА О МИСТИФИКАТОРАХ Мир привык менять одежду, Что ни день – уже в другой, Так что нет различий между Господином и слугой. Показал толпе бумагу, Где печать и вензеля, И, глядишь, тебя, бродягу Все сочли за короля. Пропустил стаканчик лишку, Покуражился слегка, И, глядишь, тебя, трусишку, Все сочли за смельчака. Изменил хотя бы просто Выражение лица, И, глядишь, тебя, прохвоста, Все сочли за мудреца. Но, подняв бокал кларета, Скажем добрые слова В адрес тех, кто делал это, Только ради озорства. Кто, служа перу и кисти, В мире пестрой мишуры Не знавал иной корысти, Кроме радости игры. Кто, - блефуя всенародно, Потешаясь над толпой, Притворяясь кем угодно, - Был всегда самим собой!..
Еленка: Геннадий Нейман Моление о чаше Знаешь, папа, так тихо в рощице. Ни зверей кругом, ни людей. Мне совсем умирать не хочется, даже ради твоих идей. Ну не звали б меня учителем - был бы плотник, пастух, рыбак... Папа! Можно не так...мучительно? Или лучше - совсем никак? Да скрутил бы ты в небе дулю им, откровением для властей. Ты ж меня не спросил - хочу ли я жизнь заканчивать на кресте. Милосердия мне бы, толику - нож под сердце, в кувшине яд, как представлю - в печенках колики и озноб с головы до пят, и душа, словно заяц, мечется - перепугана и проста. Извини...я - сын человеческий от рождения до креста. С чем сравню эту жизнь? Да с ветошью - руки вытер и сжег в печи... А Иуда два дня не ест уже и неделю уже - молчит. Плохо, папа, ты это выдумал, хоть на выдумку и мастак. Может, ты их простишь? Без выкупа? Просто так?... Допрос Боги, что же вина так мало? Впрочем...суд, приговор и - лягу. Эй, вы, дети степных шакалов, приведите того бродягу. Отпустил бы тебя, бездельник, ты юродивый - видит небо, ни почета с тебя, ни денег, только, знаешь ли, есть проблема. Каиафа, старик упрямый, (между нами - большой зануда) говорит - ты поносишь храмы, говорит - ты разносишь смуту. Да какая, к Харону, вера? Вечно лезете в зад без мыла. Вот распнем тебя - для примера, чтоб другим неповадно было. Овцы топчут сухую землю, Гриф жрет мясо - но только падаль. Я своих богов не приемлю И чужих мне даром не надо. Что ж ты выбрал в друзья Иуду?... Ладно. Хватит с меня допроса. Завтра праздник у вас, как будто? Так и быть, отпущу, философ. Стража! Всыпать ему горячих, Чтоб надолго осталась память! Завтра зайцем домой поскачет, милость кесаря будет славить... *** ...Сколько минуло зим и весен. Вы за что так караете, боги? Все мне снится нагой философ, крест роняющий в пыль дороги. Сердце в ребра - больней и чаще, темнота впереди - бездонней, еженощно к проклятой чаше подношу я свои ладони. Воронье над холмами стаей, старый талиф в потеках крови. Не его - а меня толкает солдатня остриями копий. Вою - раб у пустой могилы, доведенный судьбой до края... кто б ты ни был - за что караешь? Не казни. Отпусти. Помилуй. Полукровка Мне не разъять тех свадебных колец как в водевиль не переделать драму: в моей крови живут - тевтон-отец и мать, потомок дальний Авраама. Мне эта боль с рождения дана в мучительности материнских схваток, моя неизгладимая вина, незримое клеймо промеж лопаток. Мне выпал жребий горек и суров - замешаны во мне судьбой жестокой немецкая расчетливая кровь с бездумным жаром Ближнего Востока. Как научиться, не сгибаясь, жить с невыносимым гнетом приговора - не вздрагивать спиной от слова "жид", как прадед в гетто от щелчка затвора. Как избежать безумия ночей, ведь память генов побороть непросто - меня пятнает сажа от печей, где догорают жертвы Холокоста. Я волоку тысячелетний хлам двух разных вер - мне никуда не деться... Я разрываем кровью пополам, и кровосток проходит через сердце. Без названия Шагая вдоль миров таинственной тропою, по Млечному пути блуждая налегке, ты вспомни обо мне, прирученном тобою на голубой Земле, летящей вдалеке. Твой крохотный мирок, затерянный в пространстве - его и днем с огнем на карте не найти, так постоянна ты в своем непостоянстве плутая в небесах по звездному пути. Мой замок из песка нестоек и непрочен, я тоже грустный принц придуманных планет... А дни весной длинней. А ночи - все короче. И где тебя искать - опять ответа нет. Я уеду на юг Я уеду на юг где целуются в небе ночном кипарисы Серпантином дорог размотаю катушки ненужных проблем я уеду на юг дикарем а не тихим приличным туристом с парой книг в рюкзаке аквалангом и начатым блоком "LM" я уеду на юг наплюю на закон сохраненья энергий позабуду тебя заплутавшую где-то в созвездии Псов я уеду на юг недовольный угрюмый по-зимнему нервный и запру мерзлый дом на огромный надежный железный засов я уеду на юг в одиночество всеми забытого зверя возвращая тебе все улыбки навеки обугленным ртом я уеду на юг и к весне ты быть может сумеешь поверить что я тоже могу уходить в никуда оставляя тебя на потом.
Админ: Еленка Grina Спасибо! Замечательные стихи.
Ten': Мать Пришли и сказали: "Сын твой, за тридцать сиклей или динариев... Точно не знаем, но умер. То ли его на крест, то ли сам - на осину..." А в доме мал-мала меньше, кручусь до сумерек, до упаду. Муж бездельник и пьяница - должен всему Кариоту, вечно без денег, всегда без работы... Одна надежа - на сына, на старшего - вырос и умным, и сильным. И вот, то ли его на крест, то ли - сам на осину... А ведь говорила: "Cыночек, милый, куда же ты с этим нищим? Что тебе - дома мало? Места под крышей? Пусть даже прохудившейся - ну так починим..." Сказали: "Даже не знаем, где схоронили..." Маленький был - рыжий, забавный, проныра. Упал с обрыва - ножку поранил, плакал - "Mама, так больно!" А я шутила - "До свадьбы залечим..." И вот - то ли его на крест, то ли... Нечем....нечем.... нечем дышать... Жизнь свою в щепки кроша, ты и не думал о маме, мальчик. Вой по-собачьи, псиной скули над непутевым сыном... То ли на крест его, то ли сам - на осину. А может, все это сплетня? Вернется через неделю, смеясь: "Мама, это все глупые сказки на Пасху. Ты к старости стала доверчива да плаксива. Какие осины под Ершалаимом? - Оливы..." Геннадий Нейман
Grina: Еленка, Ten', про Иисуса такие интересные стихи. Мне очень понравились.
Ten': Это называется - умный еврейский мальчик-перевертыш ( я об авторе).
Grina: Ten' пишет: умный еврейский мальчик-перевертыш ( я об авторе). А почему перевертыш?
Еленка: Grina ,он,если можно так сказать,соплеменник незабвенного Милко.
Grina: Еленка пишет: он,если можно так сказать,соплеменник незабвенного Милко. Видимо правду говорят, что талантливые люди все с какими-нибудь вывихами.
Еленка: Михаил Чехонин МАТЬ Она прошла в тени креста. Молчала темная Голгофа, И возносился дух Христа В жилище Бога-Саваофа. В ее глазах была видна Такая боль немых молений, Что там, где только шла она, Ложились медленные тени. И кто-то ей сказал тогда – Да будет вечен дух стихии, Объявший ночь и знак креста, И горе страшное Марии… И тихо дрогнули в ответ Её безжизненные губы – Да будет вечен наш завет; Я тоже мать, я – мать Иуды. ---------------- Автора не знаю. СКЕЛЕТЫ БЕЗДУШЬЯ Бесцельно бродящие, серые массы, Спешат, не глядя на замерзшего пса. И монотонно бредут подле трассы Отряды согнувшихся тел без лица. Порвите на кости скелеты бездушья, Хотя бы дворняги пусть будут сыты, В автобусной давке сдыхать от удушья Теперь не придется в период езды. И станет свободней на переходах, За стойкой у бара и пестром кафе. Повиснет затишье в пустых коридорах, Исчезнут все люди на этой земле. p.s. Замершую псину согреет безрукий, Чуть пьяный калека безбойной войны, Где каждый боится испачкать вдруг руки Об бескорыстный жест доброты. ---------------------
Ten': Grina пишет: Видимо правду говорят, что талантливые люди все с какими-нибудь вывихами. Да уж, были сегодня в Александро-Невской лавре, в некрополе: Достоевский - игрок, Мусоргский - алкоголик, Чайковский - сами понимаете...
ЗачарованNая: Ten' пишет: Достоевский - игрок, Мусоргский - алкоголик, Чайковский - сами понимаете... Ага!! http://www.youtube.com/watch?v=D05WTKM-Zcs
Grina: Ten' пишет: Достоевский - игрок, Мусоргский - алкоголик, Чайковский - сами понимаете... При этом невеликие тоже могут быть игроками, алкоголиками и самипонимаетекем, но про них никто не знает, а великим - прощают. ЗачарованNая, за Шаова отдельное спасибо.
Tatty: Grina пишет: про них никто не знает, а великим - прощают. Прощают, но, увы, не сразу. А при жизни могут очень даже подпортить жизнь комментариями, постоянным вмешательством в личную жизнь и осуждением. В наши дни, так точно. ЗачарованNая, спасибочки - обхохоталась.
Grina: Tatty пишет: А при жизни могут очень даже подпортить жизнь комментариями, постоянным вмешательством в личную жизнь и осуждением. В наши дни, так точно. Дорога гениев не может быть гладкой. А в наше время это плата за славу. * * * Ни страны, ни погоста не хочу выбирать. На Васильевский остров я приду умирать. Твой фасад темно-синий я впотьмах не найду. между выцветших линий на асфальт упаду. И душа, неустанно поспешая во тьму, промелькнет над мостами в петроградском дыму, и апрельская морось, над затылком снежок, и услышу я голос: - До свиданья, дружок. И увижу две жизни далеко за рекой, к равнодушной отчизне прижимаясь щекой. - словно девочки-сестры из непрожитых лет, выбегая на остров, машут мальчику вслед. Иосиф Бродский
Ten': Grina И опять по ассоциации... Когда я вернусь Когда я вернусь… Ты не смейся, когда я вернусь, Когда пробегу, не касаясь земли по февральскому снегу, По еле заметному следу – к теплу и ночлегу – И вздогнув от счастья, на птичий твой зов оглянусь – Когда я вернусь. О, когда я вернусь!.. Послушай, послушай, не смейся, Когда я вернусь И прямо с вокзала, разделавшись круто с таможней, И прямо с вокзала – в кромешный, ничтожный, раешный – Ворвусь в этот город, которым казнюсь и клянусь, Когда я вернусь. О, когда я вернусь!.. Когда я вернусь, Я пойду в тот единственный дом, Где с куполом синим не властно соперничать небо, И ладана запах, как запах приютского хлеба, Ударит в меня и заплещется в сердце моем – Когда я вернусь. О, когда я вернусь! Когда я вернусь, Засвистят в феврале соловьи – Тот старый мотив – тот давнишний, забытый, запетый. И я упаду, Побежденный своею победой, И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои! Когда я вернусь. А когда я вернусь?!.. Галич
Grina: Ten' , пока читала, силилась вспомнить, чьи это стихи. Очень знакомые, очень родные. Галич, действительно, кто же ещё. Александр Гинзбург. Я когда-то зачитывалась его стихами. ПЕТЕРБУРГСКИЙ РОМАНС. Посвящается Н.Рязанцевой. " Жалеть о нем не должно, ... он сам виновник всех своих злосчастных бед, Терпя, чего терпеть без подлости - не можно..." Н.Карамзин. ...Быть бы мне поспокойней, Не казаться, а быть ! ...Здесь мосты,словно кони -- По ночам на дыбы ! Здесь всегда по квадрату На рассвете полки -- От Синода к Сенату, Как четыре строки ! Здесь, над винною стойкой, Над пожаром зари Наколдовано столько, Набормотано столько, Наколдовано столько, Набормотано столько, Что пойди -- повтори ! Все земные печали -- Были в этом краю... Вот и платим молчаньем За причастность свою ! Мальчишки были безумны, К чему им мои советы ?! Лечиться бы им, лечиться, На кислые ездить воды -- Они ж по ночам : " Отчизна ! Тираны ! Заря свободы !" Полковник я, а не прапор, Я в битвах сражался стойко, И весь их щенячий табор Мне мнился игрой, и только. И я восклицал : "Тираны !" И я прославлял свободу, Под пламенные тирады Мы пили вино, как воду. И в то роковое утро, ( Отнюдь не угрозой чести !) Казалось, куда как мудро Себя объявить в отъезде. Зачем же потом случилось, Что меркнет копейкой ржавой Всей славы моей лучинность Пред солнечной ихней славой ?! ...Болят к непогоде раны, Уныло проходят годы... Но я же кричал : "Тираны !" И славил зарю свободы ! Повторяется шепот, Повторяем следы. Никого еще опыт Не спасал от беды ! О, доколе, доколе, И не здесь, а везде Будут Клодтовы кони Подчиняться узде ?! И все так же, не проще, Век наш пробует нас -- Можешь выйти на площадь, Смеешь выйти на площадь, Можешь выйти на площадь, Смеешь выйти на площадь В тот назначенный час ?! Где стоят по квадрату В ожиданьи полки -- От Синода к Сенату, Как четыре строки ?!
Grina: И ещё Галич. ПЕРЕСЕЛЕНИЕ ДУШ Не хочу посмертных антраша, Никаких красивостей не выберу. Пусть моя нетленная душа Подлецу достанется и шиберу! Пусть он, сволочь, врет и предает, Пусть он ходит, ворон, в перьях сокола. Все на свете пули -- в недолет, Все невзгоды -- не к нему, а около! Хорошо ему у пирога, Все полно приязни и приятельства -- И номенклатурные блага, И номенклатурные предательства! С каждым днем любезнее житье, Но в минуту самую внезапную Пусть ему -- отчаянье мое Сдавит сучье горло черной лапою! ПОЕЗД Памяти С.М.Михоелса Не гневом, ни порицанием Давно уж мы ни бряцаем: Здороваемся с подлецами, Раскланиваемся с полицаем. Не рвемся ни в бой, ни в поиск -- Все праведно, все душевно. Но помни -- отходит поезд! Ты слышишь? Уходит поезд Сегодня и ежедневно. А мы балагурим, а мы куролесим, Нам недругов лесть, как вода из колодца! А где-то по рельсам, по рельсам, по рельсам -- Колеса, колеса, колеса, колеса... Такой у нас нрав спокойный, Что без никаких стараний Нам кажется путь окольный Кратчайшим из расстояний. Оплачен страховки полис, Готовит обед царевна... Но помни -- отходит поезд, Ты слышишь?! Уходит поезд Сегодня и ежедневно. Мы пол отциклюем, мы шторки повесим, Чтоб нашему раю -- ни краю, ни сноса. А где-то по рельсам, по рельсам, по рельсам -- Колеса, колеса, колеса, колеса... От скорости века в сонности Живем мы, в живых не значась... Непротивление совести -- Удобнейшее из чудачеств! И только порой под серцем Кольнет тоскливо и гневно -- Уходит наш поезд в Освенцим, Наш поезд уходит в Освенцим Сегодня и ежедневно! А как наши судьбы -- как будто похожи -- И на гору вместе, и вместе с откоса!
Ten': Понесло нас... Галич, мы помним! БЕЗ НАЗВАНИЯ Посвящается В.Беньяш Вот пришли и ко мне седины, Распевается воронье ! "Не судите, да не судимы..." -- Заклинает мое вранье. Ах,забвенья глоток студеный, Ты охотно напомнишь мне, Как роскошный герой -- Буденный -- На роскошном скакал коне. Так давайте ж, друзья, утроим Наших сил золотой запас, "Нас не трогай, и мы не тронем..." -- Это пели мы ! И не раз !.. "Не судите !" Смирней, чем Авель, Падай в ноги за хлеб и кров... Ну, писал там какой-то Бабель, И не стало его -- делов !! "Не судите !" И нет мерила, Все дозволено, кроме слов... Ну, какая-то там Марина Захлебнулась в петле -- делов ! "Не судите !" Малюйте зори, Забивайте своих козлов... Ну, какой-то там "чайник" в зоне Все о Федре кричал -- делов ! - 14 - -- Я не увижу знаменитой Федры В старинном, многоярусном театре... ...Он не увидит знаменитой Федры В старинном, многоярусном театре ! -- Пребывая в туманной черности, Обращаюсь с мольбой к историку -- От великой своей учености Удели мне хотя бы толику ! Я ж пути не ищу раскольньго, Я готов шагать по законному ! Успокой меня, неспокойного, Растолкуй ты мне, бестолковому ! А историк мне отвечает : "Я другой такой страны не знаю..." Будьте ж счастливы, голосуйте, Маршируйте к плечу плечом, Те, кто выбраны, те и судьи, Посторонним вход воспрещен ! Ах, как быстро, несусветимы Дни пошли нам виски седить... "Не судите, да не судимы..." Так,вот, значит, и не судить ?! Так, вот, значит, и спать спокойно, Опускать пятаки в метро?! А судить и рядить -- на кой нам?! "Нас не трогай, и мы не тро..." Нет! Презренна по самой сути Эта формула бытия! Те, кто выбраны, те и судьи? Я не выбран, но я - судья! ПЕСНЯ-БАЛЛАДА ПРО ГЕНЕРАЛЬСКУЮ ДОЧЬ "Он был титулярный советник, Она генеральская дочь..." Постелилась я, и в печь -- уголек... Накрошила огурцов и мясца, А он явился, ноги вынул, и лег -- У мадам его -- месяца. А он и рад тому, сучок, он и рад, Скушал водочки, и в сон наповал !.. А там -- в России -- где-то есть Ленинград, А в Ленинграде том -- Обводный канал. А там мамынька жила с папонькой, Называли меня "лапонькой", Не считали меня лишнею, Да им дали обоим высшую ! Ой, Караганда, ты, Караганда ! Ты угольком даешь на-гора года ! Дала двадцать лет, дала тридцать лет, А что с чужим живу, так своего-то нет ! Кара-ган-да... А он, сучок, из гулевых шоферов, Он барыга, и калымщик, и жмот, Он на торговской дает, будь здоров, -- Где за рупь, а где какую прижмет ! Подвозил он меня раз в "Гастроном", Даже слова не сказал, как полез, Я бы в крик, да на стекле ветровом Он картиночку приклеил, подлец ! А на картиночке -- площадь с садиком, А перед ней камень с "Медным Всадником ", А тридцать лет назад я с мамой в том саду... Ой, не хочу про то, а то я выть пойду ! ОЙ, Караганда, ты, Караганда ! Ты мать и мачеха, для кого когда, А для меня была так завсегда нежна, Что я самой себе стала не нужна ! Кара-ган-да... Он проснулся, закурил "Беломор", Взял пинжак, где у него кошелек, И прошлепал босиком в колидор, А вернулся -- и обратно залег. Он сопит,а я сижу у огня, Режу меленько на водку лучок, А ведь все-тки он жалеет меня, Все-тки ходит, все-тки дышит, сучок ! А и спи, проспись ты, мое золотце, А слезы -- что ж, от слез -- хлеб не солится, А что мадам его крутит мордою, Так мне плевать на то, я не гордая... Ой, Караганда, ты Караганда ! Если тут горда, так и на кой годна ! Хлеб насущный наш дай нам, Боже, днесь, А что в России есть, так то не хуже здесь ! Кара-ган-да ! Что-то сон нейдет, был, да вышел весь, А завтра делать дел -- прорву адскую ! Завтра с базы нам сельдь должны завесть, Говорили, что ленинградскую. Я себе возьму и кой-кому раздам, Надо ж к празднику подзаправиться ! А пяток сельдей я пошлю мадам, Пусть покушает, позабавится ! Пусть покушает она, дура жалкая, Пусть не думает она, что я жадная, Это, знать, с лучка глазам колется, Голова на низ чтой-то клонится... Ой,Караганда, ты, Караганда ! Ты угольком даешь на-гора года, А на картиночке -- площадь с садиком, А перед ней камень... Ка-ра-ган-да !.. ПАМЯТИ Б.Л.ПАСТЕРНАКА "... правление Литературного Фонда СССР изве- щает о смерти писателя, члена Литфонда, Бори- са Леонидовича Пастернака, последовавшей 30 мая сего года, на 71-ом году жизни, после тяжелой и продолжительной болезни, и выражает соболезнование семье покойного". Единственное, появившееся в газетах, вернее, в одной -- "Литературной газете", -- сообще- ние о смерти Б.Л.Пастернака. Разобрали венки на веники, На полчасика погрустнели, Как гордимся мы, современники, Что он умер в своей постели ! И терзали Шопена лабухи, И торжественно шло прощанье... Он не мылил петли в Елабуге, И с ума не сходил в Сучане ! Даже киевские "письмэнники" На поминки его поспели !.. Как гордимся мы, современники, Что он умер в своей постели ! И не то чтобы с чем-то за-сорок, Ровно семьдесят -- возраст смертный, И не просто какой-то пасынок, Член Литфонда -- усопший сметный ! Ах, осыпались лапы елочьи, Отзвенели его метели... До чего ж мы гордимся,сволочи, Что он умер в своей постели ! "Мело, мело, по всей земле, во все пределы Свеча горела на столе, свеча горела..." Нет, никакая не свеча, Горела люстра ! Очки на морде палача Сверкали шустро ! А зал зевал, а зал скучал -- Мели, Емеля ! Ведь не в тюрьму, и не в Сучан, Не к "высшей мере" ! И не к терновому венцу Колесованьем, А как поленом по лицу, Голосованьем ! И кто-то,спьяну, вопрошал : "За что? Кого там ?" И кто-то жрал, и кто-то ржал Над анекдотом... Мы не забудем этот смех, И эту скуку ! Мы поименно вспомним всех, Кто поднял руку ! "Гул затих.Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку..." Вот и смолкли клевета и споры, Словно взят у вечности отгул... А над гробом встали мародеры, И несут почетный караул... Ка-ра-ул! ГАЛИЧ родился 19 октября, в лицейский день. А вот песня Кима, которая сплавила воедино и Александра Сергеевича, и Александра Аркадьевича, и нас, грешных, нашу дружбу, реальную и виртуальную. На пороге наших дней Неизбежно мы встречаем, Узнаём и обнимаем Наших истинных друзей. Здравствуй, время гордых планов, Пылких клятв и долгих встреч! Свято дружеское пламя, Да не просто уберечь, Да не просто уберечь. Всё бы жить, как в оны дни - Всё бы жить легко и смело, Не высчитывать предела Для бесстрашья и любви, И, подобно лицеистам, Собираться у огня В октябре багрянолистном Девятнадцатого дня, Девятнадцатого дня. Но судьба своё возьмёт, По-ямщицки лихо свистнет, Всё по-своему расчислит - Не узнаешь наперёд. Грянет бешеная вьюга, Захохочет серый мрак. И спасти захочешь друга Да не выдумаешь, как, Да не выдумаешь, как. На дорогах наших дней, В перепутьях общежитий, Ты наш друг, ты наш учитель Славный пушкинский лицей. Под твоей бессмертной сенью Научиться бы вполне Безоглядному веселью, Бескорыстному доверью, Вольнодумной глубине, Вольнодумной глубине.
Админ: Ten' Интересно! Советских времен видимо стихи.
Grina: Админ , Александр Галич родился в 1918, а умер в 1977 году в эмиграции в Париже. Его «попросили» уехать из СССР. Слишком уж был откровенен в своих стихах. Типичный представитель советского диссидентства.
shtany55: Grina Типичный представитель советского диссидентства Фрагмент типичного советского сочинения на троечку. Галич. Он был первый. Окуджава, Визбор, Высоцкий пришли потом. Высоцкий прямо говорил, что понял, он сможет петь свои песни, когда услышал Галича. Его история может быть и типичная, а он - вряд ли.
Админ: Grina shtany55 Спасибо, таких ньюансов я не знала.
Еленка: Шахматное Черная Лиса (ник автора) Переходим на шаг, и теряем огромное — в малом, Море — в капле дождя, в промелькнувшем мгновении — год. — Драгоценная, шах! — Расставляйте, играем сначала! Раз обоим не терпится сделать неправильный ход. — Я коня не отдам, не надейтесь, моя королева! Вы прекрасны, не спорю, но всё же не слишком мудры. — Ваши рёбра, Адам! — Ваши яблоки, милая Ева! И не будет конца у бессмысленной этой игры. Знать бы, ради чего, из какого такого азарта Вы сочтете ходы — за мгновение или за год. — Я устала, мой друг! — Что ж, давайте отложим до завтра. Переходим на шаг. Королева ещё поживёт. -------------------------------- Каждый выбирает для себя Женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку - Каждый выбирает для себя. Каждый выбирает по себе Слово для любви и для молитвы, Шпагу для дуэли, меч для битвы Каждый выбирает по себе. Каждый выбирает по себе Щит и латы, посох и заплаты. Меру окончательной расплаты - Каждый выбирает для себя. Каждый выбирает для себя. Выбираю тоже, как умею. Ни к кому претензий не имею: Каждый выбирает для себя. Виктор Берковский очень люблю его) ------------------- ДЕНИС КОРОТАЕВ Ах, вы годы мои! До чего ж вы меня исковеркали! Разве я был таким? Да и мог ли я раньше сказать: Я люблю не тебя, А твое отражение в зеркале, Что улыбкою влет Прожигает стеклянную гладь?.. Это раньше я мог, Ни о чем неприятном не думая, От звонка до звонка, От крещения до рождества, От "у-а" до "а-у" Просто жить, только вот на беду мою Ты упала на жизнь, Как на плечи хмельная листва. Как я жаждал любви! Как просил у судьбы подаяния! Как мечтал о тебе, Подменяя желанием цель! А в итоге душа Погибает в хорошей компании, Где и дерзкий арап, И рязанский шальной менестрель. Изменяется все - От убогого дома на Верколе До именья в краю, Где под каждым окном - эвкалипт. Изменяешься ты, Но твое отражение в зеркале Так же сводит с ума Богачей, ведунов и калик. Я знаком был с тобой По твоим изваяниям каменным, По истлевшим холстам, По хрустящему кружеву книг, В одеянье и без, Сидя, стоя, без рук ли, с руками ли, В нищете ли хором, В позолоте цепей да вериг. Ты - не ровня другим Ни умом, ни лицом, ни фигурою. Дать бы фору им всем - Да обидится гордый народ. Ты звалась до меня То ли Улою, то ли Лаурою. В свой черед как-нибудь Мой потомок тебя назовет. И, куда бы ни шел - В балаган ли, в забытую церковь ли - Я уже не один, И со мной до последнего дня И твои небеса, И твое отражение в зеркале, Что недвижно, как Бог, Из-под неба глядит на меня... ---------------- Игорь Губерман ИУДА (сказание об отцах и детях) Гад, предатель, подлец, паскуда, - Много всякого говорят... Сколько лет все клянут Иуду, Костерят и, конечно, зря. В Гефсиманском саду незримо Незаметным движеньем уст,- "Пронеси сию чашу мимо", - Попросил Отца Иисус. И в ответ ему осторожно: (Не обидеть бы) Бог изрёк: "Невозможно, сын, невозможно", - Так ответил родитель-Бог. "Всех грехов уже не искупит Кровь какого-то там козла. Царство Божие не наступит: Слишком много на свете зла" И со скорбной добавил миной: "Так, как в прошлом мне Авраам Был готов пожертвовать сына, Так обязан сделать Я сам. Но за муки будет награда", - Помолчав добавил старик, - "А твои апостолы - стадо: Промолчат, отрекутся вмиг. Вьются рядом, подобно мухам, Но трусливы, туды их мать! Лишь один соберётся с духом - На прощанье поцеловать. На последней твоей вечере, Когда в дом постучит беда, Ты глазам своим не поверишь, Это, сын мой, - поступок! Да! Он тебя отчаянно любит И, чтоб слиться с твоей судьбой, Добровольно себя погубит, Только б следовать за тобой. А оставшиеся паскуды Понапишут лживых словес, Облгав поцелуй Иуды... Я их всех прокляну с небес. Гнев Господень в чести недаром: Нет им места в вечно живых. Кто отрёкся, станет швейцаром, Без зарплаты и чаевых".
shtany55: Буквально за несколько дней третье стихотворение с упоминанием как Христа, так и Иуды. Последнее с некоторым оправданием Иуды совпадает с одной гипотезой их взаимоотношений, не совпадающей с канонической. Я прочитала о ней в журнале «Наука и жизнь». После триумфального входа в Иерусалим, у Христа возник план. Если он будет арестован, то предстанет перед народом ещё и мучеником. Он будет поддержан народом, освобожден, и Его влияние возрастет. Иуда, как следует из Библии, был одним из любимых учеников Христа. Именно с ним Он делится своими мыслями. Это объясняет многое. Как среди учеников, которых Он выбрал из многих, оказался предатель? Иуда не предатель , а друг. Ему одному была доверена тайна. Почему Иуда сдал Христа за такую мизерную плату? Дело не в деньгах, а в возможности осуществить план. «Иди, и делай, что задумал.», - это не чтение мыслей, а приказ. Наконец, поцелуй. Это не предательство, а прощание с другом. Как известно из Библии, народ не поддержал Христа. У каждого своя судьба. « То ли на крест его, то ли сам - на осину» . В Библии – на дерево. «Какие осины под Ершалаимом?»
Ten': shtany55 А еще в начале 20-ого века был Леонид Андреев "Иуда Искариот".
shtany55: Ten' А еще в начале 20-ого века был Леонид Андреев "Иуда Искариот" Спасибо. Обязательно посмотрю.
Еленка: Русскую поэтесса 19 века Каролина Павлова. РАЗГОВОР В ТРИАНОНЕ Ночь летнюю сменяло утро; Отливом бледным перламутра Восток во мраке просиял; Погас рой звезд на небосклоне, Не унимался в Трианоне Веселый шум, и длился бал. И в свежем сумраке боскетов Везде вопросов и ответов Живые шепоты неслись; И в толках о своих затеях Гуляли в стриженых аллеях Толпы напудренных маркиз. Но где, в глуби, сквозь зелень парка Огни не так сверкали ярко,- Шли, избегая шумных встреч, В тот час, под липами густыми, Два гостя тихо, и меж ними Иная продолжалась речь. Не походили друг на друга Они: один был сыном юга, По виду странный человек: Высокий стан, как шпага гибкой, Уста с холодною улыбкой, Взор меткий из-под быстрых век. Другой, рябой и безобразный, Казался чужд толпе той праздной, Хоть с ней мешался не впервой; И шедши, полон думой злою, С повадкой львиной он порою Качал огромной головой. Он говорил: "Приходит время! Пусть тешится слепое племя; Внезапно средь его утех Прогрянет черни рев голодный, И пред анафемой народной Умолкнет наглый этот смех". - "Да,- молвил тот,- всегда так было; Влечет их роковая сила, Свой старый долг они спешат Довесть до страшного итога; Он взыщется сполна и строго, И близок тяжкий день уплат. Свергая древние законы, Народа встанут миллионы, Кровавый наступает срок; Но мне известны бури эти, И четырех тысячелетий Я помню горестный урок. И нынешнего поколенья Утихнут грозные броженья, Людской толпе, поверьте, граф, Опять понадобятся узы, И бросят эти же французы Наследство вырученных прав". - "Нет! не сойдусь я в этом с вами,- Воскликнул граф, сверкнув глазами,- Нет! лжи не вечно торжество! Я, сын скептического века, Я твердо верю в человека И не боюся за него. Народ окрепнет для свободы, Созреют медленные всходы, Дождется новых он начал; Века считая скорбным счетом, Своею кровью он и потом Недаром почву утучнял..." Умолк он, взрыв смиряя тщетный; А тот улыбкой чуть заметной На страстную ответил речь; Потом, взглянув на графа остро: "Нельзя,- сказал он,- Калиостро Словами громкими увлечь. Своей не терпишь ты неволи, Свои ты вспоминаешь боли, И против жизненного зла Идешь с неотразимым жаром; В себя ты веришь, и недаром, Граф Мирабо, в свои дела. Ты знаешь, что в тебе есть сила, Как путеводное светило Встать средь гражданских непогод; Что, в увлеченьи вечно юном, Своим любимцем и трибуном Провозгласит тебя народ. Да, и пойдет он за тобою, И кости он твои с мольбою Внесет, быть может, в Пантеон; И, новым опьянев успехом, С проклятьем, может быть, и смехом По ветру их размечет он. Всегда, в его тревоге страстной, Являлся, вслед за мыслью ясной, Слепой и дикий произвол; Всегда любовь его бесплодна, Всегда он был, поочередно, Иль лютый тигр, иль смирный вол. Толпу я знаю не отныне: Шел с Моисеем я в пустыне; Покуда он, моля Творца, Народу нес скрижаль закона,- Народ кричал вкруг Аарона И лил в безумии тельца. Я видел грозного пророка, Как он, разбив кумир порока, Стал средь трепещущих людей И повелел им, полон гнева, Направо резать и налево Отцов, и братий, и детей. Я в цирке зрел забавы Рима; Навстречу гибели шел мимо Рабов покорных длинный строй, Всемирной кланяясь державе, И громкое звучало Ave! Перед несметною толпой. Стоял жрецом я Аполлона Вблизи у Кесарева трона; Сливались клики в буйный хор; Я тщетно ждал пощады знака,- И умирающего Дака Я взором встретил грустный взор. Я был в далекой Галилеи; Я видел, как сошлись евреи Судить мессию своего; В награду за слова спасенья Я слышал вопли исступленья: "Распни его! Распни его!" Стоял величествен и нем он, Когда бледнеющий игемон Спросил у черни, оробев: "Кого ж пущу вам по уставу?" - "Пусти разбойника Варавву!" - Взгремел толпы безумный рев. Я видел праздники Нерона; Одет в броню центуриона, День памятный провел я с ним. Ему вино лила Поппея, Он пел стихи в хвалу Энея,- И выл кругом зажженный Рим. Смотрел я на беду народа: Без сил искать себе исхода, С тупым желанием конца,- Ложась средь огненного града, Людское умирало стадо В глазах беспечного певца. Прошли века над этим Римом; Опять я прибыл пилигримом К вратам, знакомым с давних пор; На площади был шум великой: Всходил, к веселью черни дикой, Ее заступник на костер... И горьких встреч я помню много! Была и здесь моя дорога; Я помню, как сбылось при мне Убийство злое войнов храма,- Весь этот суд греха и срама; Я помню гимны их в огне. Сто лет потом, стоял я снова В Руане, у костра другого: Позорно умереть на нем Шла избавительница края; И, бешено ее ругая, Народ опять ревел кругом. Она шла тихо, без боязни, Не содрогаясь, к месту казни, Среди проклятий без числа; И раз, при взрыве злого гула, На свой народ она взглянула,- Главой поникла и прошла. Я прожил ночь Варфоломея; Чрез груды трупов, свирепея, Неслась толпа передо мной И, новому предлогу рада, С рыканьем зверским, до упада Безумной тешилась резней. Узнал я вопли черни жадной; В ее победе беспощадной Я вновь увидел большинство; При мне ватага угощала Друг друга мясом адмирала И сердце жарила его. И в Англии провел я годы. Во имя веры и свободы, Я видел, как играл Кромвель Всевластно массою слепою И смелой ухватил рукою Свою достигнутую цель. Я видел этот спор кровавый, И суд народа над державой; Я видел плаху короля; И где отец погиб напрасно, Сидел я с сыном безопасно, Развратный пир его деля. И этот век стоит готовый К перевороту бури новой, И грозный плод его созрел, И много здесь опор разбитых, И тщетных жертв, и сил сердитых, И темных пронесется дел. И деву, может быть, иную, Карая доблесть в ней святую, Присудит к смерти грешный суд; И, за свои сразившись веры, Иные, может, темплиеры Свой гимн на плахе запоют. И вашим внукам расскажу я, Что, восставая и враждуя, Вы обрели в своей борьбе, К чему вас привела свобода, И как от этого народа Пришлось отречься и тебе". Он замолчал.- И вдоль востока Лучи зари, блеснув широко, Светлей всходили и светлей. Взглянул, в опроверженье речи, На солнца ясные предтечи Надменно будущий плебей. Объятый мыслью роковою, Махнул он дерзко головою,- И оба молча разошлись. А в толках о своих затеях, Гуляли в стриженых аллеях Толпы напудренных маркиз.
Еленка: Русскую поэтесса 19 века Каролина Павлова. РАЗГОВОР В ТРИАНОНЕ Ночь летнюю сменяло утро; Отливом бледным перламутра Восток во мраке просиял; Погас рой звезд на небосклоне, Не унимался в Трианоне Веселый шум, и длился бал. И в свежем сумраке боскетов Везде вопросов и ответов Живые шепоты неслись; И в толках о своих затеях Гуляли в стриженых аллеях Толпы напудренных маркиз. Но где, в глуби, сквозь зелень парка Огни не так сверкали ярко,- Шли, избегая шумных встреч, В тот час, под липами густыми, Два гостя тихо, и меж ними Иная продолжалась речь. Не походили друг на друга Они: один был сыном юга, По виду странный человек: Высокий стан, как шпага гибкой, Уста с холодною улыбкой, Взор меткий из-под быстрых век. Другой, рябой и безобразный, Казался чужд толпе той праздной, Хоть с ней мешался не впервой; И шедши, полон думой злою, С повадкой львиной он порою Качал огромной головой. Он говорил: "Приходит время! Пусть тешится слепое племя; Внезапно средь его утех Прогрянет черни рев голодный, И пред анафемой народной Умолкнет наглый этот смех". - "Да,- молвил тот,- всегда так было; Влечет их роковая сила, Свой старый долг они спешат Довесть до страшного итога; Он взыщется сполна и строго, И близок тяжкий день уплат. Свергая древние законы, Народа встанут миллионы, Кровавый наступает срок; Но мне известны бури эти, И четырех тысячелетий Я помню горестный урок. И нынешнего поколенья Утихнут грозные броженья, Людской толпе, поверьте, граф, Опять понадобятся узы, И бросят эти же французы Наследство вырученных прав". - "Нет! не сойдусь я в этом с вами,- Воскликнул граф, сверкнув глазами,- Нет! лжи не вечно торжество! Я, сын скептического века, Я твердо верю в человека И не боюся за него. Народ окрепнет для свободы, Созреют медленные всходы, Дождется новых он начал; Века считая скорбным счетом, Своею кровью он и потом Недаром почву утучнял..." Умолк он, взрыв смиряя тщетный; А тот улыбкой чуть заметной На страстную ответил речь; Потом, взглянув на графа остро: "Нельзя,- сказал он,- Калиостро Словами громкими увлечь. Своей не терпишь ты неволи, Свои ты вспоминаешь боли, И против жизненного зла Идешь с неотразимым жаром; В себя ты веришь, и недаром, Граф Мирабо, в свои дела. Ты знаешь, что в тебе есть сила, Как путеводное светило Встать средь гражданских непогод; Что, в увлеченьи вечно юном, Своим любимцем и трибуном Провозгласит тебя народ. Да, и пойдет он за тобою, И кости он твои с мольбою Внесет, быть может, в Пантеон; И, новым опьянев успехом, С проклятьем, может быть, и смехом По ветру их размечет он. Всегда, в его тревоге страстной, Являлся, вслед за мыслью ясной, Слепой и дикий произвол; Всегда любовь его бесплодна, Всегда он был, поочередно, Иль лютый тигр, иль смирный вол. Толпу я знаю не отныне: Шел с Моисеем я в пустыне; Покуда он, моля Творца, Народу нес скрижаль закона,- Народ кричал вкруг Аарона И лил в безумии тельца. Я видел грозного пророка, Как он, разбив кумир порока, Стал средь трепещущих людей И повелел им, полон гнева, Направо резать и налево Отцов, и братий, и детей. Я в цирке зрел забавы Рима; Навстречу гибели шел мимо Рабов покорных длинный строй, Всемирной кланяясь державе, И громкое звучало Ave! Перед несметною толпой. Стоял жрецом я Аполлона Вблизи у Кесарева трона; Сливались клики в буйный хор; Я тщетно ждал пощады знака,- И умирающего Дака Я взором встретил грустный взор. Я был в далекой Галилеи; Я видел, как сошлись евреи Судить мессию своего; В награду за слова спасенья Я слышал вопли исступленья: "Распни его! Распни его!" Стоял величествен и нем он, Когда бледнеющий игемон Спросил у черни, оробев: "Кого ж пущу вам по уставу?" - "Пусти разбойника Варавву!" - Взгремел толпы безумный рев. Я видел праздники Нерона; Одет в броню центуриона, День памятный провел я с ним. Ему вино лила Поппея, Он пел стихи в хвалу Энея,- И выл кругом зажженный Рим. Смотрел я на беду народа: Без сил искать себе исхода, С тупым желанием конца,- Ложась средь огненного града, Людское умирало стадо В глазах беспечного певца. Прошли века над этим Римом; Опять я прибыл пилигримом К вратам, знакомым с давних пор; На площади был шум великой: Всходил, к веселью черни дикой, Ее заступник на костер... И горьких встреч я помню много! Была и здесь моя дорога; Я помню, как сбылось при мне Убийство злое войнов храма,- Весь этот суд греха и срама; Я помню гимны их в огне. Сто лет потом, стоял я снова В Руане, у костра другого: Позорно умереть на нем Шла избавительница края; И, бешено ее ругая, Народ опять ревел кругом. Она шла тихо, без боязни, Не содрогаясь, к месту казни, Среди проклятий без числа; И раз, при взрыве злого гула, На свой народ она взглянула,- Главой поникла и прошла. Я прожил ночь Варфоломея; Чрез груды трупов, свирепея, Неслась толпа передо мной И, новому предлогу рада, С рыканьем зверским, до упада Безумной тешилась резней. Узнал я вопли черни жадной; В ее победе беспощадной Я вновь увидел большинство; При мне ватага угощала Друг друга мясом адмирала И сердце жарила его. И в Англии провел я годы. Во имя веры и свободы, Я видел, как играл Кромвель Всевластно массою слепою И смелой ухватил рукою Свою достигнутую цель. Я видел этот спор кровавый, И суд народа над державой; Я видел плаху короля; И где отец погиб напрасно, Сидел я с сыном безопасно, Развратный пир его деля. И этот век стоит готовый К перевороту бури новой, И грозный плод его созрел, И много здесь опор разбитых, И тщетных жертв, и сил сердитых, И темных пронесется дел. И деву, может быть, иную, Карая доблесть в ней святую, Присудит к смерти грешный суд; И, за свои сразившись веры, Иные, может, темплиеры Свой гимн на плахе запоют. И вашим внукам расскажу я, Что, восставая и враждуя, Вы обрели в своей борьбе, К чему вас привела свобода, И как от этого народа Пришлось отречься и тебе". Он замолчал.- И вдоль востока Лучи зари, блеснув широко, Светлей всходили и светлей. Взглянул, в опроверженье речи, На солнца ясные предтечи Надменно будущий плебей. Объятый мыслью роковою, Махнул он дерзко головою,- И оба молча разошлись. А в толках о своих затеях, Гуляли в стриженых аллеях Толпы напудренных маркиз.
Еленка: Андрей Вячеславович Лысиков (родился 29 сентября 1971, Москва), более известный под псевдонимом Дельфин, — российский поэт и музыкант, бывший участник скандального хип-хоп-трио «Мальчишник» . Не торопись, пока ты не поймёшь, что я одна и нет меня дороже, Когда ты сто дорог судьбы пройдёшь, а на сто первой без меня не сможешь! Когда тебя разбудит ночью страх, что можешь ты навек меня лишиться, И станут от волнения в руках ломаться спички и табак крошиться! Когда тебя внезапною тоскою, охватит вдруг в минуту одиночества, И от друзей и от суеты мирской, тебе ко мне одной бежать захочется! Тогда поймёшь ты, боль свою храня, что только я тебе одна нужна, Что без меня ты очень одинок, тогда лишь мой переступи порог! Не торопись пока ты не поймёшь, что я одна и нет меня дороже, Когда ты сто дорог судьбы пройдёшь, а на сто первой без меня не сможешь…
Админ: Еленка пишет: Андрей Вячеславович Лысиков (родился 29 сентября 1971, Москва), более известный под псевдонимом Дельфин, — российский поэт и музыкант Ох! Какая прелесть! Восхитительно! Еленка, спасибо!
Ten': И станут от волнения в руках ломаться спички и табак крошиться ... Что-то это так знакомо! А у меня опять Кудряшева. Пока лето не закончилось, и "потому что такой сюжет, что нельзя не стрелять". Почему-то летом все время на все плевать, Небольшая бричка спрятана в перелеске. Господа, Онегину больше не наливать, У него дрожит пистолет и все небо в Ленских. Самый старший Ленский сутул, невысок, сердит, Он корректен в формулировках, но зол до дрожи. Кстати, облако, на котором он там сидит, Принимает то форму кресла, то форму дрожек. Самый младший Ленский летает туда-сюда, Вот он, машет руками, неслышно о чем-то шутит, А на нем нелепый заляпанный лапсердак, И к щеке прилип одуванчика парашютик. Двое Ленских отчаянно режутся в поддавки Но похоже, что Ленский Ленскому проиграет, Третий смотрит на это дело из-под руки Солнце вспыхивает на острых фигурных гранях. Ленский с удочкой меланхолик. "Скорей, тяни!" - Восклицает Ленский, мнящий себя богемой. Стайка Ленских о чем-то шушукается в тени, Говорят, наверно, о Тане? О Геттигене? И куда ни смотри - вот Ленский румян и бел, Ленский взрослый и Ленский в тапочках и панамке Наконец у рыбака клюет воробей. Он спускается вниз из всей этой коммуналки. Под ногами теплые камни, трава, земля, Он снимает очки. Аккуратно цепляет леску. "Ну так что", - говорит - "ты будешь уже стрелять? Выбирай давай, какой тебе нужен Ленский. Посмотри, это все бриллианты, графья, князья, Выбирай, в кого отсюда попасть удобней." Вот Онегин смотрит на удочку. Воробья И на Ленского. И на солнце из-под ладони. И зажмурив глаза, потому что такой сюжет, Что нельзя не стрелять. В горячем июньском блеске, Наплевав на все, в тоске и на кураже Он стреляет в воздух. А попадает в Ленских. Он не пьян, он не понял, он помер, он слишком мал. Он по мокрой траве обалдело бредет куда-то. Младший Ленский летит за ним, как большой комар, На поляне застыли кони и секунданты. Золотые блики скользят под густой листвой. Пахнет медом и хлебом утреннего замеса. Он стоит, обхватив руками замшелый ствол. Между небом и ним удивительно много места.
Админ: Ten' Интересно!
Grina: Ten' , Какая она всё же умничка, эта Алька.
Еленка: Я рисовала города Где шпили зданий смотрят в небо. Я позвала тебя туда, Где ты со мной ни разу не был. Я зажигала фонари, Огни реклам и светофоры. Ты ничего не говорил, И опускал на окнах шторы. Мы шли на смятую постель "Писать" неоновые ласки... А утром я брала пастель, Брала карандаши и краски. Я рисовала блеск витрин, И голубей на парапетах. Ты не хотел моих картин, Моих палитр, моих мольбертов. Я не умела быть ручной, Ты не умел не быть жестоким. Так получалось, что со мной Ты оставался одиноким. Я разводила акварель, В кармин раскрашивала листья... Холсты пылились у дверей, В бокалах засыхали кисти. Я рисовала сотни лиц, Десятки, тысячи прохожих, Дома, бульвары, стаи птиц, На росчерки пера похожих, Гуашью - небо над рекой, Снежинки - на асфальте мелом. Я не умела быть такой, Как ты хотел, чтоб я умела. Я рисовала города: Кафе, аллеи и каштаны. Я позвала тебя туда... Но ты сказал, что я бездарна. Анастасия Старкова ------------------- Сочинение по картинке для девятого класса. Мальчик играет, конечно, в мячик, мальчик от девочек мячик прячет, если найдут эти дуры мячик, бросят в соседский терновый куст. Мальчик ушёл далеко от дома, местность не очень-то и знакома, но по неписанному закону думает мальчик: “Сейчас вернусь”. Мячик цветной и живой почти что, праздник для радостного мальчишки, в первом составе у “Боавишты” или, на крайность, у “Спартака”. Гол – аплодируют все трибуны, гол – и ревёт стадион безумно, уно моменто, всего лишь уно, слава настолько уже близка. Воображенье ему рисует: все вратари перед ним пасуют, он переигрывает вчистую всех Канисаресов на земле. Он – нападающий от рожденья, через защиту промчавшись тенью, сеет в соперниках он смятенье, кубки красуются на столе. Мяч улетает куда-то дальше, через дорогу, пожалуй, даже. В следующий раз-то он не промажет, хитрый кручёный – его секрет. Мальчик бежит за мячом вприпрыжку, не замечая машину, слишком быстро летящую на мальчишку. В этот момент замирает вре... Мама готовит обед на кухне, рыбе два дня: не сварить – протухнет, после, закончив, устало рухнет, будет смотреть по ТВ кино. Пахнет едой и чуть-чуть духами, пульт управления под руками, что по другой, например, программе, тоже какое-то “Мимино”. Рыба всё варится, время длится, ночью без мужа давно не спится, хочется днём на часок забыться, чтобы ни звука и темнота, только никак, ни секунды больше, нужно успеть на работу, боже, строже к себе – да куда уж строже, слышите, это я вам, куда? Ночью – сиделкой, а днём – на баре, маму любая работа старит, тут о каком уж мечтать загаре, губы накрасить – минута есть. В маму внезапно стреляет током, что-то сынишка гуляет долго, в ней просыпается чувство долга, тяжек, поди, материнский крест. Мама выходит, подъезд свободен, улица тоже пустует вроде, мама кричит, мол, ты где, Володя, быстро темнеет в пустом дворе. Мамы ведь чувствуют, где их дети: что-то не так, это чует сердце, что-то не то, ощущенье смерти. В этот момент застывает вре... Виктор сегодня почти доволен, утром пришло sms от Оли, Оля свободна: в бистро, в кино ли, это неважно, но мы пойдём. Виктор влюблён, как мальчишка глупый, зеркалу поутру скалит зубы, носит букеты размером с клумбу, ждёт у окна её под дождём. Виктор на съёмной живёт квартире, классно стреляет в соседнем тире, Виктору двадцать, кажись, четыре, молод, подтянут, вполне умён. Вот, на неделе купил машину, планы на отпуск теперь большие, ехать с друзьями в Париж решили, Олю, возможно, с собой возьмём. Радио бьёт танцевальный ритм, Виктор пьёт пиво с довольным видом, надо себя ограничить литром: всё-таки ехать потом домой. Друг говорит: погоди, останься, скоро начнутся такие танцы, Оля заждётся, поеду, братцы. “Оля, - смеются, - о боже мой!” Виктор садится за руль нетрезвым, скорость он любит, признаться честно, медленно ехать – неинтересно, если ты быстр – то ты в игре. Виктор себя ощущает мачо, красный мустанг по дороге скачет, тут выбегает на трассу мальчик. В этот момент замирает вре... Время застыло и стало магмой, патокой, мёдом и кашей манной, чем-то таким безусловно странным, вязко-текучим, пустым на вкус. Время расселось в удобном кресле, время не знает “когда” и “если”, так как все эти “когда” и “если” пахнут не лучше, чем старый скунс. Если мальчишка не бросит мячик, мячик, естественно, не ускачет, мама, естественно, не заплачет, так, отругает, и это всё. Если водитель не выпьет пива, Оля не будет слегка игрива, сложится паззл вполне красиво: жулик наказан, Малыш спасён. Время не знает, на что решиться, вроде не хочется быть убийцей, только надолго остановиться – это неправильно, сто пудов. Там ведь немного, не больше метра, хуже для паузы нет момента, тут уж какие эксперименты, чуть с поводка – и уже готов. Здравствуйте, дети. Себя устроив в шкуре любого из трёх героев, пишем об этом красивым строем, на сочинение – полчаса. Пишем, пожалуйста, аккуратно, буквы желательно, чтобы рядно, почерк красиво, легко, нарядно, так, чтобы радовались глаза. Мальчик застыл в двух шагах от смерти, Виктор не видит его – поверьте, маме – бумажка в простом конверте, пишем об этом сквозь “не могу”. Пишем о том, что ни дня покоя, пишем о том, что мы все – изгои. Если рискнёшь написать другое – я у тебя в долгу. Тим Скоренко
Grina: Еленка пишет: Сочинение по картинке для девятого класса. Интересная идея давать задание детям в стихотворной форме. Думаю, они бы оценили.
полная версия страницы