Форум » Литературный раздел » Не стреляйте в пианиста - играет, как умеет... » Ответить
Не стреляйте в пианиста - играет, как умеет...
Arwen: Не стреляйте в пианиста - играет, как умеет... [more]"Как мало поэтесс! как много стихотворок!" - воскликнул когда-то Игорь Северянин. И даже не предполагал, как ему повезло, что он не читал моих стихов, потому что совершенно искренне, без претензий на комплименты, признаюсь, что я - даже не стихотворка... Я - рифмоплётка. Со мной никогда не происходило так, как с божественным Александром Сергеевичем: И мысли в голове волнуются в отваге, И рифмы легкие навстречу им бегут, И пальцы просятся к перу, перо к бумаге. Минута — и стихи свободно потекут. А я действительно плету стихотворные строки, как вологодские кружева.... Мне нравится процесс, нравится рыться в алмазной куче слов, выискивая самое точное и сочное для передачи нужного образа, нравится "втискивать" слова в размер стихотворной строки, менять этот размер, когда в него ничего не влезает.... А потом шлифовать и оттачивать готовое стихотворение.... И иногда, когда оно получится таким, как хотелось, оно радует не только глаз, но и душу, как диадема эльфийской принцессы. Я больше люблю прозу. Вот уж где просторы!... Хорошо, что любимый Лев Николаевич никогда не прочтет моих рассказов! Но некоторые из моих друзей являются довольно благосклонными моими читателями и даже поторапливают меня, если слишком долго не пишется очередная глава бесконечного романа "Легенда о половинках" Поэтому я рискну предложить вашему вниманию кое-что из моего "литературного наследия". Буду рада, если вы найдете в плодах моего творчества созвучные вам мысли, интересные образы... Если мои стихи и рассказы просто поднимут вам настроение. Ну, а если это "не ваше", то просто Не стреляйте в пианиста - играет, как умеет...[/more]
elina75: Arwen спасибо за Ваши такие чистые воздушные стихи- откровения!
Arwen: ElenaA ,vishnja , elina75 Девочки, спасибо, что читаете
Arwen: За окном прекрасная погода: тепло, солнечно. В тенечке против окон сосед выгуливает щенка, играет с ним. Так приятно наблюдать за веселым играющим малышом! Вспомнилось, что самое первое свое стихотворение я написала именно о собаке. Мне даже удалось его вспомнить. В нем кое-где "хромает" размер, но я не стала ничего править - это стихотворение первое, а новорожденным простительно спотыкаться Фото из Интернета О чем молчит Дарси Шаги... Шаги! Пришел домой Мой самый Главный Человек! Как долго день тянулся – оой… - Казалось, не дождусь вовек. Бензином пахнет и чужим... Свою хозяюшку обнял... Меня! Меня! Скорей меня! Ура!!! (За ушком почесал). Сейчас поест Хозяин мой, За тот гудящий ящик сядет, Я скромно проберусь к ногам, Подсунусь, может и погладит. На тапок лапу положу, В любимый запах носом ткнусь, И - пусть все думают, что сплю - В мечтах из дома унесусь: Шуршит под лапами трава, Собью шмеля, чихну пыльцой, Прекрасна может быть земля, Когда со мной Хозяин мой. Ему я палку принесу, Крутиться буду, как юла, А после палку отбер-р-ру, Подпрыгну, словно... мячик я. Команда строгая: "Ко мне!" Придем домой, там у окна Из супа косточку он даст Тихонько скажет: "Дарси, на!" А после сядет на диван Кино смотреть или читать, С хозяйкой весело шутить... А я их буду охранять! 2007
Админ: Arwen Нина! Какое милое и очаровательное стихотворение! Очень понравилось.
ElenaA: Да, Ниночка, очень-очень милое, трогательное по содержанию стихотворение!
Arwen: Сегодня на страничке "Юмор в коротких штанишках" elina75 разместила забавный материал о женской сумочке. Это заставило меня задуматься о нашей трудной жизни, дороге подруги. Да-да, о той, которую мужчины называют яркой и многогранной, самодовольно приписывая себе роль Творца Нашей Вселенной. Наивные... Но мне хочется поговорить не о богатом внутреннем мире мужчин, а другом внутреннем мире. Вернее, Мирах, которых очень много, но речь сегодня только о двух. Два мира современной женщины: *** Если набитая с горой сумочка меня редко расстраивала , то пустой кошелек досаждал довольно часто. По этому поводу в далеком прошлом я даже сочинила довольно много строк, среди которых дикой козой, ломая стихотворный размер, скачет паника. Мысли, пришедшие в голову хорошенькой женщине при виде пустого кошелька. Вот растерзанный зверёк- Мой несчастный кошелёк: Я искала там и тут, Где же денежки ЖИВУТ? Что за странная игра? Полон был ещё вчера… Да одних монеток звонких Была целая гора!!! Грели взор красотки – тыщщи, Сотни выстроились в ряд, Ну, а армию десяток- Хоть немедля на парад. Здесь полтинники толпились, И вот тут, под уголком, Пятисотка улыбалась Фиолетовым глазком… И стою вот, совсем растеряна…. Я в своём ли уме?.. Не уверена… Может, деньги сожрала инфляция Иль какая – то там…девальвация?.. Вдруг, - как солнечный удар! – ОСОЗНАЛА весь кошмар!!! Захотелось мне завыть И кого–нибудь побить! Унесло несчастье ветром Все мечты мои.… Затем На несчастную головку Рухнул водопад проблем: Как же выплатить кредит? (Забодал уж паразит)… А ДУ за неуплату Даже выселить грозит!.. Да…про тот чудесный тортик Уж придётся позабыть… И с Маринкой в выходные Мне джин–тоник не попить?! Сын без скейта изнемог… Муж без пива…занемог… Вон кричит: «С пустою сумкой Не пущу и на порог!» «Ладе» снится С Т О - шка, Надоело в гараже… Ммм…ночные наши «штучки»- Блин!- закончились уже… В ветлечебницу – собаку: Ждет прививка хитреца… А косметика?!! О Боже! Выйти в люди «без лица»?!! Наш сосед дорожку к даче Стелет красным кирпичом… До чего ж мужчина видный!.. (Так!.. а это я о чём?) Где взять денег… Катастрофа… Как оплатишь кучу дел? Что же делать?.. Ну, а если… Тут будильник зазвенел.
Arwen: Это отвратительно. Никого не любить - это отвратительно... Со мной такое уже было, но я думала, что мне удалось избавиться от неба без солнца. Чувствую себя пустым сосудом. Полгода. Я не "депрессую", нет, просто констатирую факт. Полночный час угрюм и тих, Лишь гром гремит порой. Я у дверей стою твоих - Лорд Грегори, ... /Р.Бернс, в переводе С.Маршака/ И что я тут делаю, у твоих дверей? Ведь мне, похоже, ничего не надо... Все мы знаем сказку Андерсена "Снежная Королева", сопереживаем девочке, ищущей друга. А вам никогда не было интересно понять, зачем Снежной Королеве понадобился Кай? Захотелось согреть свое ледяное сердце? У нее вседь все есть - красота, молодость, сила, покой... Вот и мне так спокойно и так отвратительно жить с ледяным сердцем. Не думала, что старое стихотворение снова станет актуальным... Золотой ключик Расстелила осень золотая За рекой поленовский пейзаж, В небе тихо тает, улетая, Птичья стая – призрачный мираж... В нашем парке поселилась хрупкость, Что за буйством красок не видна... Здесь идем мы, Я и Бесприютность, Красота нам вовсе не нужна. Мысли разбегаются послушно, Мы бредём, ненужные, молчим, Ветер нам бросает равнодушно Золотые осени ключи. А навстречу, вопреки ненастью Светом глаз, улыбками лучась, Шелестит листвой чужое счастье, Дружно, крепко за руки держась. Я умою душу листопадом И с собой в весну мечту возьму, Чтоб нашёл ты ключик золотистый К сердцу ледяному моему. 7.09.2009
RATANN: Arwen , Ниночка, очень жаль,что Вам больше нет нужды стоять у дверей лорда Грегори... Очень грустно, что сердце вдруг заледенело... Могла бы подсказать Вам лекарство - билет на поезд до владений лорда Грегори и встреча с ним. Уверена, что поможет: проверено много раз . Это все хандра, сплин, пройдет, только приезжайте - и сердце растает.
Arwen: RATANN пишет: нет нужды стоять у дверей лорда Грегори.. Не то, чтобы нет нужды, Аня... Если бы нужды не было, ушла бы просто.... А так... Стою в недоумении: зачем Кай Снежной Королеве? Каю-то она точно ни к чему. RATANN пишет: подсказать Вам лекарство Я надеюсь, Анечка, что лекарство, спасшее меня однажды поможет и вновь. Думаю, Вы правы, дорогая, что я слишком давно не покупала билет на заветный маршрут... Кстати, в ноябре "Двое на качелях" приедут в Вологду. Спасибо Вам за участие ко мне)
Админ: Arwen Красивое стихотворение. Arwen пишет: Никого не любить - это отвратительно... Мне кажется, что мы всегда находимся в состоянии любви: к одушевленным или неодушевленным предметам. А если нет сжигающего огня внутри, так это всего лишь передышка, отдыхать нужно и от этого тоже. Мне нравится Снежная Королева, у неё есть всё, даже покой...
Arwen: Админ
vishnja: Arwen пишет: Я умою душу листопадом И с собой в весну мечту возьму, Чтоб нашёл ты ключик золотистый К сердцу ледяному моему. Ниночка, дорогая! Осень на дворе, приезжай! И сердце не заледенело, я думаю. Ты сама его замораживаешь мыслью: "Зачем Кай Снежной Королеве?" Не надо думать, что живешь "на обочине чужой жизни". Каждой женщине необходима сказка. А состояние влюбленности, пусть и без надежды на взаимность, очень тонизирует Так что открой свое сердце вновь и приезжай на премьеру...
Arwen: Вот честно признайтесь, как только над картофелем не поизгалялись, готовя его к новогоднему столу! И варили, и тушили, и пекли, и подсушивали, и томили, и запекали, и мяли, и резали, и строгали, и поливали, и посыпали, и подрумянивали, и закутывали, и остужали, и ... Думаю, теперь пора его воспеть Чудо заморское Ой вы гой еси, люди добрые, воспоёмте-ко славу-славицу, Славу славную мы Картофелю. Много сотен лет украшала стол Репа-репица крутобокая, Крутобёдрая свет княгинюшка. Да направился во Европушку наш российский царь Пётр Лексеевич За науками новомодными. Раздобыл он там многи знания, многи знания да умения, Прилежанием отличаючись. И привёз на Русь диво дивное, диво дивное, чудо чудное, Никому досель неизвестное. Приказал садить он растение вкусно-вкусное и полезное, Что картофелем прозывается. На покой ушла Репа-репица, на покой ушла да на пенсию, Уступив престол другу с-за моря. На престол взошёл новый гордый царь, да и взял он Русь себе под руку. То Картофель наш свет Паслёнович. С той поры прошло много сотен лет, и поныне он на престоле том, Мы едим его и да нахваливам. А за диво то, за заморское, без которого жизни нету нам, Мы хвалу поём Петру Первому.
Админ: Нина, чудесное стихотворение! Написано в очень интересном стиле. Интересно... если бы Пётр не привез картофель, что бы мы сейчас ели?
ElenaA: Ниночка, достойная Песня нашему любимому картовелю!!!
Arwen: Админ пишет: если бы Пётр не привез картофель, что бы мы сейчас ели? Наверное, репу))) Хотя очень трудно представить, чтобы до России не довезли картофель или томат
Arwen: Друзья мои! Позвольте рассказать вам одну коротенькую историю. День был будний, я пошла на работу. На крыльце ко мне взлохмаченным воробьем подскочил сосед, Николай, представитель мужчин «алкогольного поведения», которые уже с утречка приняли на грудь и жаждут «стрельнуть» деньжат для продолжения банкета. Он любезно помог мне спуститься по скользким ступенькам, приговаривая: - Петровна, с днем рождения! Что же вы не улыбаетесь в такой день? - Есть о чем и погрустить. Сегодня День памяти Александра Сергеевича Пушкина. Помните такого? - Конечно, помню, - обиделся сосед. – Что я, деградант какой-то? Он неожиданно отступил на шаг, величаво повел рукой в сторону скамейки у подъезда и продекламировал: - «Три девицы под окном пряли поздно вечерком». Я шла на автобусную остановку и размышляла о том, что у каждого из нас, простых людей, «свой» Пушкин. У кого-то на уровне «Ветер по морю гуляет…». У кого-то - «Я лиру посвятил народу моему…». Но боюсь, что Год Литературы пройдет для нас, простых смертных, так же незаметно, как и Год Культуры…. И не будет у нас повода прислушаться к себе, задать неплохие вопросы. Что для тебя русская литература и литература вообще? В чем она тебе поддержка и опора? Как ты вкладываешь в собственных детей потребность читать? Что ты сам делаешь для сохранения чистоты русской речи? Кто для тебя «свой», созвучный: Толстой, Тэффи, Паустовский, Тушнова?.. и т.д. Литература пишется для народа. А тебе, народ, нужна ли она?
Админ: Arwen Arwen пишет: Но боюсь, что Год Литературы пройдет для нас, простых смертных, так же незаметно, как и Год Культуры…. И не будет у нас повода прислушаться к себе, задать неплохие вопросы Темп жизни сейчас немного другой, всё бежим и торопимся куда то, редко останавливаемся, чтобы задуматься не то что о литературе, но и вообще о своей жизни. Arwen пишет: А тебе, народ, нужна ли она? Обязательно нужна. Русская литература это наша русская духовность, наше достояние. Рано или поздно, но каждый захочет прикоснутся к своим истокам. У каждого будет свой Пушкин, потому что у каждого индивидуальное восприятие литературы. Многое будет зависеть, как сейчас молодежи прививают любовь к русской литературе в школе и семьях.
Arwen: Друзья, размещаю 8 главу своего "бессмертного творения"! Вдруг у кого-нибудь из вас - сохрани Господь! - случится бессонница, тогда можно будет эту главу использовать в качестве "таблеточки" . Эта часть получилась небогатая экшеном, довольно циничная, много-что-ломающая в повествовании... Но Вот теперь буду думать, как дальше разгрести, то что намело... Глава 8 Где-то рядом ругалась баба, простонародно, с провизгом: - Нечаянно они попали! Камнями кидаться! Это совсем надо быть без мозгов! Посмотрите, как нарушили человека! Уши словно ватой заложило, но голос едко пробивался сквозь нее и отдавался в голове, вызывая тошноту. Да когда же она замолчит! Я ощутил боль на голове, потом почувствовал, как волосы обрезают кружком, вот в середине боли стало прохладно и вдруг защипало, чуть слезы не брызнули. Остро запахло лекарством, потом голову обвязали бинтом, словно шапку надели... Я открыл глаза и наткнулся взглядом на человека. Его худощавое умное лицо склонилось, он неприятно оттащил мое веко и заключил: - Сотрясение. В больницу бы надо… - До больницы, конечно, не далеко, - задумчиво прогудел мужской голос, - но по нашей дороге ... Растрясем... А может, пусть пока у нас лежит, там видно будет. - Ну, пусть пока тут лежит. В больнице все равно мест нет, только если в коридор раскладушку поставить. - Какая раскладушка! – опять заорала баба. – Пусть у нас лежит. А эти негодяи будут за ним ухаживать! Человек сдвинулся в сторону, и я увидел большую светлую комнату. На диванчике, против меня, сидели с несчастными лицами два парня лет по шестнадцати. В ногах стоял рослый черноволосый мужик медведистого вида, в потной рубахе необычного кроя. Рядом с ним яростно сверкала глазами на парней маленькая женщина средних лет, в хозяйственном фартуке и съехавшем с одного уха платке. Господь наделил ее круглощеким курносым простецким лицом и маленькими светлыми глазками под бесцветными бровями, но потом спохватился и одарил крепенькой и ладной фигурой. Доктор, чистенький старичок в белом халате, присел на стул у кровати, взял мою руку и, шевеля губами и поглядывая куда-то за мою голову, начал считать пульс. В ушах звенело, временами звон стихал, но тогда шумел ветер, шуршал мышью, боль изнутри накатывалась волнами, а снаружи горела огнем. - Как ваше имя, молодой человек? – спросил врач, аккуратно кладя мою руку на одеяло. Я разлепил губы: - Петр. - Тезка, значит, - улыбнулся он, делая пометку в зеленой тетрадке. – А фамилия? Я помолчал: - ... Иванов. - Хорошая фамилия, - одобрил доктор, - самая русская. Возраст? -... Не помню, - почему-то солгал я. - Ничего, при сотрясении это бывает. Вспомните! - Он осторожно приложил к моей голове полотенце со льдом, успокаивающе похлопал по руке и оглянулся на хозяев. - Что же, пока состояние удовлетворительное. Больному нужен покой, полный покой. Завтра загляну, сделаю перевязку. - Спасибо, Петр Лексеич, – один из парней виновато развел руками,- и откуда он взялся? Ну, прямо под камень! - Молчи уж! – припечатала его женщина и заторопилась за врачом. Хозяин хмуро посмотрел на меня, вздохнул и пошел следом. Парни потоптались возле кровати, неловко извинились: - Слышь, Петруха, не сердись. Нечаянно вышло-то. Если что надо, зови, все принесем, всем поможем. Я остался один. Правая рука осторожно нащупала под свертком со льдом источник боли – приличных размеров шишку. Да и ссадина, наверное, есть, щипало сильно… Стараясь не шевелить головой, я еще раз обвел глазами доступную мне часть комнаты. Она выдержана в теплом коричнево-бежевом тоне: шкафы светлого дерева, диван под накидкой с сочными узорами, песочно-кремовые занавеси на высоком окне, только на тумбочке ширится очень тонкий ящик с черным стеклом во всю стенку и кнопками по нижнему краю, да тревожная узкая, цвета bordeaux*, полоса ковра на полу. В ближнем шкафу за стеклянной дверцей теснятся книги. Я сильнее скосил глаза и прочитал «Агрономия. Поиски и решения», «Почвоведение» и непонятное - «Маркетинг. Современные тенденции». Взгляд царапнуло отсутствие «i» , «ъ», «Ѣ». Больше смотреть было не на что: нет ни картин, ни портретов, лишь бегут и бегут вверх по обоям изогнутые цветочные плети, разделенные широкими полосами коричнево-золотистого орнамента…. Я вздохнул. Терпко пахло свежескошенными травами. Где-то ссорились воробьи и ворчали гуси, в открытое окно смотрела береза, положив на подоконник усталые ветки. Усталые? А почему усталые? Наверное, это я сам устал и мне хочется спать, только не дают голоса в соседней комнате. Там, похоже, полно народа, все бубнят и бубнят, изредка кто-то засмеется, то мужчина, то женщина. А мне хочется спать, спать... спать... Разбудили меня выстрелы! Трион! В соседней комнате началось что-то невообразимое: надрывно кричал мужик, визжали бабы, билась посуда и стреляли, стреляли часто и беспорядочно. Вот я попал! Дверь в мою комнату начала медленно открываться... Превозмогая головокружение и тошноту, я сел, потом встал, обеими руками взял стул и приготовился защищаться. В дверную щель просунулась кошачья лапа, затем морда, затем и вся кошка. Она села у порога, аккуратно обняла себя рыжим пушистым хвостом и стала смотреть на меня. Ее не пугали выстрелы и крики, казалось, ее больше интересовало, как долго я смогу удержать стул на вытянутых руках. Затем в комнату просунулась взъерошенная голова одного из парней: - Телик не мешает? Я не знал, что такое «телик», возможно, он имел в виду кошку? Она мне не мешала. Я отрицательно качнул головой, перед глазами все поплыло, стул грохнул об пол, я успел вцепиться в кровать, кошка зашипела и метнулась прочь, прямо под ноги парню, бросившемуся ко мне на помощь. Тот свалился с таким грохотом, будто сам был деревянным стулом, на шум прибежали хозяин и хозяйка, и долго не могли понять, почему я с ужасом смотрю на дверь, а лохматый парень на полу помирает со смеху. Когда все разъяснилось и успокоилось, вернулась кошка, невозмутимо вспрыгнула на кровать и солнечным мягким комком улеглась рядом, прямо на подушку. Она тихо мурлыкала, а я поглядывал на черный ящик и потрясенно размышлял о чуде по имени «телик»…. Мне надо было о многом подумать, но сон оказался сильнее. Я проснулся ночью, за окном была та прозрачная лиловость, что в Санкт-Петербурге называется белыми ночами. Значит, я - на севере. На русском севере. Уже кое-что. Тишина. Табурет у кровати застелен чистым полотенцем, на нем большая кружка молока с толстым ломтем пирога. Я осторожно приподнялся на подушке, боясь расплескать тихую тяжесть в голове, и чуть-чуть поел. Внимание привлек рисунок кружки: на белом фоне две синие лягушки извивались в диком танце, безобразно вывалив длинные красные языки. Я поднес кружку к глазам и в неярком свете смог разобрать черную корявую надпись «Ни что так не сближает, как совместное занятие идиотизмом»…. Что за глупая идея так расписать посуду? Или это должно вызывать аппетит? Я рассмотрел рисунок и вдруг ощутил странную смесь нервического веселья и отвращения от нелепых лягушачьих поз и дурного сочетания цветов. Неужели это ради смеха так обезобразили кружку? А как же сакральный смысл сосуда, из которого пищу вкушаем?.. Я таращился на несчастную посудину, и, хотя губы помимо воли кривились в улыбку, чувство юмора противилось такому юмору. Да бог с ней, с кружкой, мне что, больше подумать не о чем? Я улегся удобнее. Мыши в голове пока не шуршали и ничем в ушах не звенели. Итак, Трион меня не убил, я смог бежать. Но, боже, как скоро он меня нашел, а ведь это был раненый Трион! Он успел восстановиться в Междумирье, снова проникнуть сюда и найти Медальон. «Их обратное проникновение в Миры сильно затруднено», вспомнилось мне. Вот тебе и «затруднено», Роза! Следующая мысль ошпарила, как кипяток. Я, конечно, ушел от Триона, но он – живой и здоровый – найдет меня намного быстрее, чем раньше! Может, он уже подкрадывается к затянутому сеткой от комаров окну! Я вслушался в ночную тишь, прислушался к Медальону на груди. И ночь, и Щит Миров были спокойны. Что же мне все-таки делать? Уйти с разбитой головой? Домой мне нельзя, а в другое место…. Кто знает, куда меня занесет, решись я на перемещение. Да и теперь… где я? Кто эти люди? Как вести себя с ними? Завтра опять придет доктор, сменит повязку, посчитает пульс, будет спрашивать меня о чем-то в надежде, что я это помню... Стоп! А я не буду помнить! Я не помню! Вот и выход: потеря памяти избавит меня от срочной необходимости что-либо пояснять, а я тем временем осмотрюсь и пойму, что делать. На второй день приехал доктор и привез с собой полицейского… нет, мили-ци-онера. Пока Петр Алексеевич проделывал свои болезненные процедуры, полиц… милиционер расспрашивал о происшествии парней, угостивших меня камнями. Те бледнели лицами, слушая «составлю протокол», «телесные повреждения», «правдивые показания», «ответственность»... Наконец …ммм… милиционер, лысоватый мужчина средних лет с подозрительными карими глазами и безвольным подбородком на мясистом лице, сменил доктора у постели. Он достал из папки чистый бланк и начал задавать мне вопросы. Увы, я ничем не мог ему помочь. Я ничего не помнил, кроме того, что меня зовут Петр Иванов. И никакого заявления на граждан Терехина и Дьячкова писать не буду. Ничего вразумительного от меня не добившись, милиционер записал показания доктора о том, что моя потеря памяти естественна вследствие полученной травмы, что будем надеяться, потому что прогнозы хорошие. Они посовещались и решили оставить меня здесь, где «уход больному обеспечен, а в больнице все равно мест нет». Напоследок милиционер сфотографировал меня и сказал, что поместит фото в базе данных, в интернете, чтобы мои родные могли меня отыскать. Доктор еще раз погрозил мне пальцем – «никакого телевизора»,- подхватил свой чемоданчик, и должностные лица отбыли. А я остался. Без телевизора и с тревожным обещанием милиционера о моем фото в каком-то интернете… или интернате? В богадельне что ли? Почему он думает, что мои родные будут искать меня в богадельне? Да и не будут они искать… ______ *bordeaux /couleur bordeaux/(фр.) – бордовый цвет
Arwen: Я вдруг затосковал.… Тоска вылилась в сон. В сны. Там я шел вдоль реки по пестрому лугу с тоненькой барышней в светло-зеленом платье. Это была она. Её русые волосы были собраны в узел на затылке, но ветер выдернул несколько прядей над виском, и они взлетали и трепетали у изгиба брови. Она была совсем рядом, от нее пахло теплыми медовыми травами, стоило мне поднять руку, как она, словно почувствовав, что я тянусь к ней, начинала оборачиваться – и я просыпался. В отчаянии я призывал из памяти такие нужные мне серые глаза – и вот уже вновь шел по лугу рядом с нею. А вот другой сон: она задумалась о чем-то приятном, легкая улыбка поселилась в уголке губ.… Пусть она думает обо мне, загадал я. Я очень хотел вернуться домой. Но мысль о Трионе, устроившем засаду в охотничьем домике, удерживала меня. Сейчас я был не готов сражаться с тремя искусными воинами. Я мечтал о Сероглазой и подгонял выздоровление, чтобы быть во всеоружии, когда беспощадная троица отыщет меня. В том, что Трион выйдет на мой след, я не сомневался, это был вопрос времени. Но пока Медальон был спокоен. Еще я мечтал о книгах в шкафу и … о телевизоре. Хозяева дома, в котором я так неожиданно поселился, Николай и Валентина, проведывали меня, но не докучали. После одного случая я приобрел добрых приятелей в лице «негодяев» Димыча и Толяна. Усталый от безделья и тревожных дум, я попросил принести мне бумагу и карандаш. - Легко, - вскричал который-то их них, и оба исчезли, оставив дверь нараспашку. Через секунду во дворе что-то взревело, выстрелило и зарокотало. Я напрягся, но поскольку звук становился все тише, понял, что опасность удаляется от меня. Довольно долго было слышно только Валентину, она опять ругалась, стучала тарелками и громко рассказывала кошке, как ее достало, что обед уже на столе, а это горе луковое все еще в поле, и этих негодяев опять куда-то черт унес, а потом все будут торопиться, глотать не жуя, а к вечеру у всех желудки заболят…. Но, слава богу, есть время отнести обед бедному мальчику, и не путайся под ногами, а то всю тарелку на тебя и вылью…. Я ел ароматный куриный суп, и улыбался, слушая, как хозяйка жалуется теперь уже горю луковому на негодяев и кошку. Вдали снова затарахтело, пригрохотало, взвыло и умолкло во дворе. Я понял, что вернулись «негодяи». Значит, они ездят на чем-то таком громком. Интересно, на чем? Явно, не на метле, я мысленно подмигнул Розе Уизли, может это и есть знаменитый магловский самолет? Парни привезли мне поистине бесценные вещи: небольшой толстый альбом, точилку – устройство с ручкой, - наборы кистей изумительного качества, карандаши разные по твердости и ящичек с красками! Забыв про обед, я перебирал эти сокровища, штриховал удобными карандашами на клетчатом листе и вполуха слушал парней: - Если альбом кончится, мы еще с город сгоняем, не переживай. - А как точить карандаши? – спросил я. Толян продемонстрировал работу приспособления и гордо добавил: - Ты это.… Не переживай. Мне ее на все лето дали. - Да, - подхватил Димон, - у Толяна там все схвачено. - Где? – не понял я. - У училки, - хохотнул Димон, а Толян, высокий, черноволосый, темноглазый, гордо расправил широкие плечи, которым было тесно под футболкой, и самодовольно ухмыльнулся. Он вдруг напомнил мне Владимира, тот тоже чрезвычайно гордился своим мужским обаянием. - Спасибо, - поблагодарил я. – Ой, а ластик-то забыл попросить… - Ластик? – растерялся Толян. - А, стирашку. Да целых две штуки прихватил, - пара ластиков перекочевала ко мне из кармана шорт безумной расцветки, и Казанова с приятелем умчались обедать. Ребята, благодарные, что я не навалял заяву в ментовку, из кожи вон лезли, чтобы услужить мне. Они носили еду и таблетки, при необходимости помогали передвигаться, занимали беседой, пока громогласная хозяйка с помощью полотенца не выгоняла их вон. Парни любили поговорить, и в моем лице нашли заинтересованного и терпеливого слушателя. От них я узнал, что не надо бояться криков Валентины, потому что она, хоть всех в кулаке и держит, по характеру - тетка клёвая. Что сами парни – городские, но сейчас живут здесь, на хуторе, нанялись к Николаю зашибить деньгу. Работы много, но они не в обиде, потому что сам Николай вкалывает, как трактор, на парней зря не наезжает и вообще - клёвый мужик. Что скоро из универа приедет хозяйский сын Юрка, клёвый пацан, уж у него руки дойдут до сдохшей нивы… Иногда я плохо понимал своих приятелей, но простодушный блеск их глаз подсказывал, что они не прикалываются надо мной, а просто радуются жизни: - В субботу мы на дискаче таких клёвых телок окучили! Как там их зовут-то? - А фиг знает. - Вот поправишься, поедем тусить в город, там этих телок хоть ж*й жуй. - Точно! И тебе, Петька, найдем. Меня изумлял их энтузиазм, и забавляло желание одарить меня телкой. Я совсем не собирался обзаводиться здесь хозяйством. К концу недели я уже отлежал все бока и устал быть примерным пациентом! Поэтому запрет доктора был нарушен: я проковылял к окну, чтобы увидеть мир, который совсем недавно, не веря глазам, наблюдал по телевизору. Но, увы, вместо города, хотя бы самой его окраины, увидел иную картину. Мое окно выходило на солнечные зелено-золотые холмы, застеленные ковром из одуванчиков. Между холмами виднелся краешек пруда, поросший травой и низенькими кустами. По ближнему берегу уходили вдаль молодые березы, у крохотного песчаного пляжа обрывалась невысокая, в две поперечины, изгородь. По склону дальнего холма взбирались сосенки, будто феи-дриады, что купались в пруду, а сейчас бегут врассыпную от стада гусей. Это стадо столпилось на берегу, птицы тяжелыми белыми шарами плюхались в воду и с довольным гоготом расплывались. Вдали, на краю окоема, к темной неровной полосе леса стекались, обнажая голубизну, молчаливые громады кучевых облаков. В небе звенел невидимый жаворонок, за холмами что-то, тоже невидимое, гудело и порыкивало, похоже, работал какой-то механизм. Теплый ветер донес медовый аромат и голос Валентины: - Ах ты, собака! Что же ты делаешь, свинья паршивая? Я ж тебя не капусту жрать привела! Убери, убери рога, гляди, уж молоко на землю течет. Я рассмеялся, интересно, каких зверей выращивают в этом хозяйстве? Вдруг чудовищный звук разнесся над холмами. Он повторился еще и еще раз.… Даже приглушенный расстоянием он вызывал ужас. Я слышал этот звук, этот голос, в Шенбруннском зверинце, а рассказы о гневливом нраве его хозяина поселили страх в моей неробкой душе. С одной стороны, невероятно, чтобы такой монстр свободно разгуливал по холмам! Но, с другой стороны, что я знаю об этом мире? Валентина! Пожалев, что при мне нет никакого оружия, со всей возможной быстротой, придерживаясь за стену, я бросился из комнаты. Вот другая комната, небольшая светлая гостиная, но мне некогда ее рассматривать. Лестница. Ох, какая крутая! Коридор. Два выхода - на внутренний двор и на парадное крыльцо. Я бросился во двор. Под навесом сарая Валентина доила козу, быстрые руки так и мелькали, стараясь скорее закончить работу. Чудовище снова закричало. Я бросился к женщине. - Ты зачем встал? – заругалась хозяйка, вскакивая и подталкивая мне ногой свой маленький стульчик. Я не хотел садиться, хватал ее за руки и твердил: - Скорее, скорее уходите! - Что случилось? - Слон! - Какой слон? - Судя по голосу, гигантский. У него, кажется, муст*! Бегите в дом! – я вытащил из горы не колотых дров приличных размеров чурку. – Я его попытаюсь отвлечь. - Да с чего ты взял, что здесь слон? - Слышите? Трубит! Да слушайте же! Бестолковая баба прислушалась, отвратительный визг снова родился вдалеке, волной покатился к нам, но она даже не поморщилась. - Да как же вы не слышите-то, вот же трубит! – раздраженно завопил я. А хозяйка странной фермы, где собака оказывается свиньей паршивой, которая рогами упирается, чтобы не доиться, и где по холмам бродят дикие слоны, принялась хохотать. -Прости, прости, - приговаривала она, прислонившись к поленнице, в перерывах между приступами смеха. Я понял, что опасности нет, иначе она бы так не веселилась. И тут случилось непредвиденное: мое происхождение вдруг проснулось, плюнуло на воспитание и укусило мою гордыню. Я развернулся и отправился в дом. Правда, подняться на крыльцо побоялся, закружилась голова. Я сел на ступеньку и стал смотреть в сторону, чтобы не видеть, как хозяйка закончила дойку, дала козе капустную кочерыжку и подошла ко мне. Я взглянул на нее, но не встал помочь ей с подойником. Валентина наткнулась на мой холодный взгляд, перестала улыбаться, присела рядом: - Это не слон. - А кто? – безразлично поинтересовался я, далекие вопли продолжали терзать воздух. - Это соседи лесопилку отремонтировали. Доски пилят. Она помолчала, ожидая ответа, но не дождалась. - Ты пришел меня спасти? – удивленно спросила она. Я промолчал. - С поленом против слона? О чем ты думал? - О том, что вы в опасности, - сухо ответил я. - Ты бы не победил. - А что делать? Она долго молчала и вдруг сказала: -Спасибо тебе, сынок. На, попей молочка. И протянула мне подойник. Я пил прямо из ведра, теперь меня разобрал смех, и мы хохотали на весь мир. _____________ * Муст - состояние агрессии у взрослого самца слона. Причина - мощный выброс гормонов. Многие зоологи считают, что слон в состоянии муста - самое опасное животное на Земле.
полная версия страницы